Константин Станиславский - Работа актера над собой (Часть II)

— По Покровке, — ответила она.

— Идем, — смело промолвил Торцов, не двигаясь с места. — Не забудьте сказать мне, когда вы придете.

…………… 19.. г. 3

— Вы сейчас находитесь в Москве, в нашей школе.

Я ввожу м_а_г_и_ч_е_с_к_о_е «е_с_л_и б» и спрашиваю вас: что бы вы делали, е_с_л_и б вы были не здесь, а плыли на большом пароходе в Америку во время сильнейшего шторма?

— Что бы я делал? — соображал Шустов.

— Прежде всего надо принять во внимание то, что вся эта комната качалась бы, — подталкивал наше воображение Аркадий Николаевич. — На этих жиденьких стульях сидеть было бы нельзя… Их перекатывало бы с одного конца на другой… Стоять тоже было бы невозможно, так как пол то становился бы дыбом, то накренялся бы вниз, в противоположном направлении…

— При таких условиях лучше всего поскорее пробраться в хвою каюту и лечь, — решил Шустов…

— Где же моя каюта? — соображал дальше Шустов.

— Допустим, что она в самом низу и что итти туда нужно в эту дверь, а потом сходить по лестнице, ведущей в гардероб, — подсказывал Торцов.

— В данную секунду пол накренился сюда, вниз, к двери, — соображал Шустов. — Значит… я скатываюсь к этой стене.

— Как же удержаться около нее, за что ухватиться? За диван? — спрашивал Торцов.

— Нет, он полетит вниз вместе со мной при обратном крене парохода… Лучше сяду на пол, — решил Шустов. — Надо сознаться, что условия пароходной жизни создаются не из приятных, а атмосфера в достаточной степени тревожная.

— Как назвать то, что вы делаете сейчас? — продолжал дальше Аркадий Николаевич.

— Соображаю условия, при которых мне приходится передвигаться к своей каюте, — отвечал Шустов…

…………… 19.. г.

Как только Торцов вошел в класс, он обратился ко мне и спросил:

— Где вы сейчас находитесь?

— В классе, — ответил я.

— А если б вы были дома, — снова задал он мне вопрос, — что бы вы делали?

Прежде чем ответить, пришлось почувствовать себя в своей комнате, вспомнить то, что было утром, что предстояло вечером, дела, которые накопились и ждут очереди, пришлось справиться со своими личными побуждениями, желаниями; принять во внимание другие условия и в конце концов решить то, что мне надо было бы делать, то есть в данном случае навестить дядю и двоюродного брата Коку.

— Смотрите! — Аркадий Николаевич вынул из кармана жилета театральный билет и сказал: — Вот ложа на сегодняшнюю генеральную репетицию в Малом театре. Представьте себе, что я дал ее вам… и вы можете всем классом итти туда. Но вот беда, Названову надо ехать к дяде. Если б все это было правдой, как бы вы поступили? — обратился он вновь ко мне.

— Очень просто! Поехал бы в театр, — признался я.

— Коли так, то я ввожу вам новое м_а_г_и_ч_е_с_к_о_е «е_с_л_и б», — объявил Торцов. — Дядя требует вас по совершенно неотложному делу. Он пишет, что если вы не приедете тотчас же, то вам будет плохо.

— Пустяки! Это паникерство, — отнекивался я.

— Пусть так в действительности, но в игре происходит совсем иначе.

Вводимые «е_с_л_и б» обязательны для вас, и потому наличие опасности несомненно.

— Ох, этот дядя! — вырвалось у меня восклицание от души.

— С меня довольно, — сказал Торцов. — Это восклицание лучше всяких убеждений показывает силу и воздействие на вас м_а_г_и_ч_е_с_к_о_г_о «е_с_л_и б».

Но я ввожу вам еще одно м_а_г_и_ч_е_с_к_о_е «е_с_л_и б» и говорю по секрету, что в сегодняшней генеральной репетиции случайно участвует знаменитый петербургский артист В… Он сыграет еще только один спектакль, на который все билеты уже распроданы. Таким образом, единственная возможность увидеть его — сегодня или никогда. Решайте скорее, уже семь с четвертью часа, через четверть часа начало спектакля.

— Это жестоко! — не менее искренно, чем в прошлый раз, воскликнул я.

— Имейте в виду, что был второй звонок по телефону от дяди. Он приглашает вас приехать как можно скорее.

— Я отказываюсь, играть в такую игру, — сказал я решительно. — Она действует на нервы.

— Этим отказом вы признаете с_и_лу в_о_з_д_е_й_с_т_в_и_я м_а_г_и_ч_е_с_к_о_г_о «е_с_л_и б» н_а н_а_ш_у д_у_ш_у и ч_у_в_с_т_в_о_в_а_н_и_я, — сказал Торцов.

Я должен был признать то, что стало для меня несомненно…

По окончании урока 4 Торцов просматривал нашу работу по т_р_е_н_и_н_г_у и м_у_ш_т_р_е. Проверив упражнения по о_с_л_а_б_л_е_н_и_ю м_ы_ш_ц, он сказал:

— Теперь вы начинаете осмысливать и оправдывать случайно взятые позы. Они превращаются у вас в р_е_а_л_ь_н_ы_е д_е_й_с_т_в_и_я. Вот, например, сейчас у Вьюнцова. Сначала он, как всегда, не без ломания, позировал, но потом стал рвать мнимый виноград или что-то другое.

Это осмыслило и оправдало позу действием.

…………… 19.. г.

Сегодня Торцов передавал нас Рахманову. Он показывал упражнения для развития физического чувства правды, которое мы отныне вводим в нашу «муштру и тренинг».

Прежде всего Аркадий Николаевич обратил наше особое внимание на то, что он придает этим упражнениям совершенно исключительное значение. Как выяснилось за последние уроки, наш внутренний мир освещается чувством правды и веры в нее — интуитивно. Если же этого не случится, то он получает как то, так и другое рефлекторно, извне от правильного, хорошо оправданного физического действия, от логической и последовательной задачи, подсказанных правдоподобным м_а_г_и_ч_е_с_к_и_м «е_с_л_и б», и т. д.

Воздействие на наш внутренний мир через физическую задачу является наиболее легким способом, но не следует забывать, что плохо оправданная физическая задача и действие влекут так же легко и неминуемо, с еще большей силой дурные последствия…

…………… 19.. г.

…Аркадий Николаевич дал нам ряд упражнений, которые Рахманов должен будет проделывать с нами на своих уроках «тренинга и муштры». При этом он объяснил, что не может быть упражнения по чувству правды ради самого чувства правды (an und für sich[11]). Правда и вера существуют не сами для себя, вне всякой зависимости от того, что они оправдывают. Они участвуют во всех без исключения творческих переживаниях, действиях. Движение, походка, внешнее действие, голос, речь, мысль, задача, вымысел воображения, магическое «если б», внешний материальный мир — полотна декораций, картонный кинжал — все должно быть проникнуто правдой и верой в то, что делается.

Вот почему данные упражнения повторяют все не раз игранные нами этюды, с тою только разницей, что прежде к их оправданию, как внутреннему, так и внешнему, относились менее строго, чем теперь. До сегодняшнего дня наигрыш хоть и преследовался, но не в той мере, в которой это доведено в новых упражнениях. На этот раз наибольшее внимание отдается внешней форме действия. Правда ощущения физического действия должна быть абсолютной…

По словам Торцова, можно считать, что каждое физическое действие делается на сцене с некоторым излишним старанием и наигрышем. Поэтому этот лишний плюсик должен быть уничтожен при всех движениях и действиях.

Все, что было сегодня у Торцова, мы будем сотни раз повторять с Рахмановым. Я буду говорить подробно об этих упражнениях в отделе «тренинг и муштра».

Однако кое-что я опишу сегодня, не ради самих этюдов, а ради тех комментариев Торцова, которыми они сопровождались.

Началось с того, что Аркадий Николаевич предложил нам расставлять мебель на сцене, в «комнате Малолетковой». Мы без всякого толка принялись за работу. Только что один из учеников перенесет какой-нибудь стул на одно место, приходит другой и уносит его куда бог на душу положит.

Естественно, что для переноски стула каждый логически и последовательно делал то, без чего физически невозможно переставить предмет с места на место, то есть каждый протягивал руку, сжимал пальцы, напрягал необходимые мускулы, чтоб поднять и нести предмет, и т. д. Словом, действие производилось нормально, не так, как несколько уроков назад, когда я, манипулируя с пустышкой, пересчитывал деньги в соответствующем этюде 5. И тем не менее в наших сценических действиях при тщательной проверке оказалось огромное количество ненужных плюсиков, которые портили настроение и самочувствие.

…………… 19.. г.

— Кажется, я сказал вам все, что пока можно сказать о ч_у_в_с_т_в_е п_р_а_в_д_ы.

Наступает время подумать о том, как развивать и выверять его в себе.

Случаев и предлогов для такой работы представится много. Мы будем встречаться с ними на каждом шагу, так как чувство правды проявляет себя во всякие минуты творчества, совершается ли оно дома, на сцене, на репетиции или на спектакле. Все, что делает артист и видит зритель в театре, должно быть проникнуто и одобрено чувством правды.