Люблю тебя, мама. Мои родители – маньяки Фред и Розмари Уэст - Нил Маккей

Ах, Мэй, так замечательно говорить с тобой по телефону – я люблю наши с тобой разговоры.

Итак, вот номер для заказа брюк в «Аргос Аддишнс»:

Тянущиеся сатиновые брюки

Gx0547 Black

Размер 18

15 фунтов

Мэй, я еще подумала, сможешь ли ты достать карту еще и для Дейва?

Я не знаю, какой вывод по поводу этой влюбленности сделали работники тюрьмы, а особенно психиатры, работавшие с ней. Должно быть, их это беспокоило, ведь вся переписка ими отслеживалась и прочитывалась. Если же их это не волновало, то им стоило бы побеспокоиться, потому что, хотя вся ситуация могла выглядеть смешной со стороны, вот только мама воспринимала ее очень серьезно. Она верила, что у Дейва есть к ней чувства настолько же сильные, как и у нее к нему, а еще она была убеждена, что он свято верит в ее невиновность. Она отправляла мне его фото, спрашивала мое мнение и изливала мне душу насчет него в письмах, полных юношеского желания. Она начинала говорить, и довольно серьезно, о том, что они собираются пожениться. Как и следовало ожидать, эти отношения начали сходить на нет, когда работники тюрьмы, которые на протяжении многих лет часто сливали подробности из маминой жизни в прессу, рассказали журналистам про этот роман. Мама написала мне, пытаясь объяснить свою версию того, что произошло. Она рассказывала, что много раз говорила с ним, пыталась получить от него поддержку, «а пока я говорила с ним, журналюги пытались взломать дверь и подсунуть под нее записки!»

Однако в тот момент она все еще была очарована им и мечтала о совместном будущем: «Он зовет меня своей милой! Я заплакала, когда прочитала это! Этот человек – свет в моей жизни, моя родственная душа, мой лучший друг и любовь всей моей жизни: любовь и правда может все преодолеть!!»

Конечно, я никогда не знала, какими были реальные чувства Дейва к моей маме, но этот роман был чем-то выходящим из ряда вон. Что может быть более неправдоподобным, чем союз осужденной серийной убийцы и участника глэм-рок-группы? Мама начала уже планировать свадьбу. Наверное, перспектива ее повторного выхода замуж должна была показаться мне, мягко говоря, странной, но к тому моменту я уже достигла этапа, на котором уже никакие новости от мамы не могли удивить меня.

Затем, довольно внезапно, мама отменила все свадебные приготовления и опубликовала короткое обращение через своего адвоката Лео Гоутли, в котором говорила, что «пусть этот молодой человек живет своей жизнью». Мне так и не удалось до конца понять, какой была реальная причина разрыва. Вероятно, она могла проявить сочувствие к Дейву, который попал в такой нелепый водоворот журналистской истерики, но я думаю, что на самом деле вдруг к ней пришло страшное осознание того, что все происходившее от начала и до конца было лишь ее фантазией. Возможно, она еще лелеяла призрачную надежду на то, что когда-нибудь ее выпустят из тюрьмы, однако ожидать этого было явно преждевременно – так на чем вообще мог основываться хоть сколько-нибудь нормальный брак между ней и мужчиной, с которым она ни разу даже не увиделась?

Когда Лео Гоутли выпустил это обращение от ее лица, он отметил, что, по его мнению, мама озвучила это «категорично, но не подавленно», хотя я сомневалась в этом. Думаю, она чувствовала себя одураченной и, как часто у нее бывало, очень расстроенной тем, что очередной песочный замок разрушился. Я, как могла, пыталась поддерживать ее в этот период. И снова в каком-то смысле брала на себя роль матери, которая помогает дочери пережить несбывшийся юношеский роман, – но все это происходило как раз когда моя собственная потребность в эмоциональной поддержке лишь росла. Мы с Ричардом съехались, хотя я все еще не была уверена в правильности этого поступка. Маме я сказала, что наконец решилась на это. Несмотря на продолжающуюся неразбериху в своей жизни, она поделилась со мной в письме некоторыми советами о том, как мне стоит принимать новый жизненный этап и особенно справляться с трудностями семейной жизни и роли мачехи.

«Им нужен кто-то, кто будет их любить, а еще им нужен друг. Они будут нуждаться в твоем понимании их потребностей и в твоем присутствии рядом, когда это нужно», – писала она. Откуда она это взяла, я не представляла, учитывая, какой мачехой была она сама. И снова, когда я вспоминаю об этом, меня очень злит то, что она прекрасно знала, как должна себя вести, но все-таки выбирала совершенно другое поведение с нами. Она говорила: «Я буду особенно много думать о тебе и всегда буду здесь, если понадоблюсь». Ох, как бы я хотела верить этим ее словам.

Глава 17

Разрыв связей

В сегодняшнем мамином письме очень много пустой болтовни. Какие она смотрела фильмы, как много ходит в тренажерный зал и тому подобное. Еще она более благосклонна к Таре, чем обычно. Но затем, конечно, она переходит от всего этого к просьбам о той или иной услуге. Я не могу перестать думать о том, действительно ли она добивается какой-то подобной цели всегда, когда относится к нам по-доброму…

Я делаю все возможное и невозможное, и, говорю тебе, все чувствуют, что Роуз рядом. Я тут получаю очень много поддержки, и у нас полно веселого, доброго смеха (чаще всего).

Я была бы тебе очень признательна, если бы ты одолжила мне десять фунтов на следующей неделе. Но прошу тебя, не волнуйся, если сможешь не прямо