Василий Голованов - Остров
Авторские пояснения к работам записаны 25 июля 1994 года.
«Песня бубна». Ночь, чум. Люди слушают шамана в маске. Люди смотрят. Может быть, среди них есть тот, кто придёт к шаману с просьбой обучить его.
Учеником шамана становятся по желанию или через род, по приметам шамана: курчавые волосы, родимое пятно на голове, на предплечье или на шее. Если среди мужчин шаман не находит себе ученика, то он учит женщину. Но женщин учат дольше. Сначала учат песням, потом всему остальному.
«Дедушкин образ». Тут мистика. В чуме отец, мать и внук. Они дают внуку идола, образ деда. Три года идол хранился, одетый в лоскутки его одежды. Теперь три года прошло. С идола сняли одежду. Внук должен похоронить его на могиле деда и сделать свой образ. Он должен одеть его и передать своим потомкам, чтобы со временем и они приняли образ деда.
«Зрелость» (Лицо старика, большая ягода и сидящий человек в малице, подпоясанной расшитым поясом). Это морошка зрелая. И вот человек в зрелом возрасте: он готов идти своим путём. Он одет в красивую одежду, подпоясан красивым поясом. А рядом, видно его отец или родственник, который посылает его в жизнь дальше, чтоб продолжать жить…
«Память». Здесь всё, что в памяти этого человека – вот он. И его дорога, как будто усы. Вся его жизнь: олени, чум, нарты. Сам когда-то ездил так. Его рука (простёртая над тундрой и над жизнью). Его рука как бы согревала, растила эту землю, охраняла, отгоняла злых духов. Там птицы вон летят. Это память, охраняющая землю.
«Улетает к небу дух» (Неподвижное желтое тело человека, цепью прикованного за ногу к земле, поднимают в воздух белая сова и другие духи). Почему так? Через три года после того, как человек умер, душа его должна подняться в небо. В течение трех лет ты должен хотя бы раз или два в год сходить на могилу родственника, должен помнить о нём. И надо поговорить с ним, зажечь огонь, оставить что-нибудь, чтобы твой запах, твоя живая сила не допускали злых духов до могилы. Иначе душа сгниёт. Проходит три года – ты выполнил свой долг. Душа улетает в небо. Но как она улетает – я не знаю! В моём представлении, её окружают добрые духи. Один похож на сову, другой на оленя. И цепь, её связь с землёй, рвется…
«Сгорание звезд» (Падающие отвесно вниз метеоры с человеческими лицами). Почему так? Потому что наши, когда видят сгорающую звезду в небе, говорят: «О, чей-то родственник опять сгорел». Это дух его умер, совершенно его нет. Когда звезда быстро горит – это один человек, когда долго – значит, целый род сгорел. Ненцы не верят в бессмертие души. Душа исчезает. Именно как бы сгорает. И философское понятие: человек тоже сгорает. Как звезда. Вот ты работаешь-работаешь, даешь людям тепло. Как звезда ты сгораешь.
«Перед камланием». Шаман вспоминает духов, которые должны придти. Ночь, тундра. Бубен в руках, как луна. Перед тем, как начать камлать, шаман ударяет в бубен и спрашивает: «Духи, которых я знаю, пришли вы, или нет?» И когда услышит ответ – начинает камлать. И вот он ждет, внимательно прислушивается.
«Дух ветра». Вот он. Сваливает даже дерево, животных валит с ног, всё. Но против этого духа может устоять человек, который хорошо знает природу. Спокойно смотрит, живет. Дух ветра встает перед ним – он не боится. Привыкший. Видно, дух как-то связан с ним. Человек пристраивается к силам природы и как-то может ими владеть…
«Хозяин ветра». Дух-хозяин и разные ветра. Вот они. Лица их видны. Это вот холодный ветер, злой. Это ласковый ветер, он улыбается. И какой-то небольшой ветерок такой есть. И хозяин посылает ветры на небо. Это космос.
«Драконова душа». Здесь я изобразил человека, а над головой его пасти дракона. Лицо черное, длинные волосы, черная душа. А перед ним другой человек стоит и держит идола. Идола добра, идола силы. Драконова душа чужая, злая, всё может уничтожиться в такой душе. И её надо укрощать. Вот так вот, именно: культурой. Культурой отношения к человеку. А этот молодой оленевод (не ведающий о гордыне), он удивляется драконовой душе. И собака. Или это волк какой-то стоит…
«Куда бы нам податься?» Человек говорит с оленем. Голая бурая тундра, нефтяная вышка, ступень ракеты валяется. Небо голубое. Под небом еще можно жить. На Земле уже нельзя…
«Жизнь в бесправии». Красный цветок в подземелье. Пещера, холод, сосульки висят. Но и там жизнь. Она не умирает. Она все равно цветет, потому что жизнь есть жизнь. Так может и человеческая жизнь жить в бесправии, в холодном обращении. С холодной душой вокруг всё, понимаешь? Растут люди, живут, а вокруг всё холодно. Никто не обращает внимания. Как они живут там? – Не касается. Такое вот понятие.
«Дух кочевья». Запустелое чумовище. Никого нет, одни только кости остались. Дух пришел туда, и красочность, и солнце принёс – а никого нет. Одни кости.
«Люди из птичьего рода». Это мой род. «Яв» – это море. «Тысья» – это маленькая береговая птичка. Может воробей, может снегирёк, я не знаю. Я нарисовал пуночку. В крыльях её разные люди, мой род.
«Покаяние добру». Когда человек хочет очиститься от злых духов, когда у него всё плохо в жизни – он в чуме или около него разжигает костер, закрывает глаза и зовёт добрых духов. Своих. Именно своих, которые всегда приходят. И говорит, очистите меня, потому что меня одолевают черные силы. Добрый дух появляется. Я нарисовал его с силою медведя и с крыльями и когтями совы. Добрые духи живут в небе, поэтому он с крыльями. И человек связан с небом. Почему? Потому что у него есть свой свет на небе, в виде звезды. Он рождается – свет западает в душу и теплится там всю жизнь, даже если душа почернела.
«Человек превращается в птицу». Человек теряет свои атрибуты, одежду и превращается в птицу. А вот, другой уже в рыбу превратился. Это мне сон был такой. Казалось, что я с инопланетянами разговариваю. Они в красочных комбинезонах таких, лица голубоватые. Несут мне какую-то силу. Силу какого-то зверя. И птицу – полёт моих мыслей.
V.
Of gentle, strange, unlettered man,Of holy hills, of frosty fen,And ice and island foam,Of flowers and antlered herdsAnd all the nesting of the birdsHe brings the story home
Not his the crystal to divineWith Those clear eyes the charmant pageWhere Nature, in the inner shrine,Enrols her children's heritageYet, where your roses welcome, June,This tale of far-off errantryMay serve to cheat a liquide noonWith beerers of the Nortern Sea.
VI. Никита Ардеев рассказывает[61]
1. Старое время.Вот эта земля – в верховьях Песчанки и к северу от нее – это все наша родовая территория. Дед Антип имел около четырех тысяч оленей, пас вместе со своими сыновьями, работников у него не было. Сколько у него сыновей было? От первой жены старший – Тимофей, и от второй жены тоже двое или трое. Потом, когда он умер, владения разделили братья – сыновья от другой матери и Тимофей, мой отец. У тех дела как-то худо шли, а у отца дела вообще хорошо пошли, оленей развел много. Но однажды у него падеж случился. И он решил обратиться к богам, поставить свечки, часовню на острове построить. Решил ехать в Соловецкий монастырь. Тогда ходили парусники поморские-то. Собрал команду, родственников взял очень много, людей свиту взял, жену, Маремьяну. На паруснике доехали до Архангельска, оттуда в Соловки. И там купил все для оснастки часовни: образа купил, свечи купил, кадильницу купил, кресты, другую утварь – и заодно забрал с собой батюшку. Отец был зажиточный, за все расплачивался золотой монетой – и суда нанимал, часовню на Песчанке поставил при помощи родственников…
Откуда у отца золото взялось? А вот откуда. У деда Антипа было огромное количество бумажных денег, он их заработал, продавая купцам товары. Эти деньги потом отдали печерскому купцу Лудникову, чтобы он забрал их с собой и обменял на золотые и на следующий год привез уже золота. За это дед Антип Лудникову дал часть золота за работу.
Привез Лудников золотые деньги. Этим же летом родители отца купили у купца Сумарокова несколько десятков важенок и тут же переклеймили уши.
Золотых денег три было ящика железных: один отец закрывал, надавливая коленом.
Потом снова падеж оленей случился: и та сторона родственников сильно обеднела, и старший брат, Тимофей, нанялся к купцам Сумароковым – Александру, Никифору и Якову – пастухом. Не из-за денег только. Купцы в то время привозили все. Сукна привозили, сахар, масло, продукты… В устье Бугрянки в то время стояли прямо карбасы… Конфеты привозили, монпасье, целыми бочками – там были всякие букашки, жуки… Отцу нравились золотые водяные жуки – он, бывало, всю бочку перероет, их отыскивая, а мать ругается, выветриваются леденцы и становятся липкими…
