Арсен Мартиросян - СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг.
На чем построен этот миф — трудно сказать. Очевидно, приписывание НКВД какой-то роли в его убийстве связано с тем, что В. Мюнценберг еще во второй половине 1930-х гг. отказался приехать в Москву по вызову руководства Коминтерна. Однако это не так.
В. Мюнценберга действительно вызывали в Москву в 1936, 1937 и 1938 гг. и вот по какому поводу. Дело в том, что являвшийся сотрудником британского МИДа один из ценнейших агентов советской разведки — Дональд Маклейн — документально установил, что английской разведке МИ-6 удалось к марту 1936 г. агентурным путем проникнуть в окружение B. Мюнценберга, находившегося тогда в Париже в эмиграции.
К слову сказать, эти данные случайно подтвердил даже курировавший британскую разведку заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Ванситтарт. В беседе с сотрудником полпредства СССР в Лондоне С. Коганом в мае 1936 г. он, в частности, заявил, что от своих секретных агентов британская разведка располагает информацией о масштабах помощи, в том числе и финансового субсидирования, деятельности коммунистического и народного фронтов в Европе.
А именно этим-то тогда и занимался В. Мюнценберг. Далее C. Коган указал в своей информации, что аналогичные сведения получены и от других «ответственных и полностью информированных лиц».[66] В. Мюнценберг хорошо был известен британской разведке. Она не только чрезвычайно опасалась его могучего таланта пропагандиста, который, к слову сказать, не раз испытывала на собственной шкуре, но и имела на него «сильный зуб». Естественно, что когда поступила такая информация, то в Москве всполошились. Мюнценберг чрезвычайно много знал об операциях советских разведслужб и Коминтерна. Потому решили с ним побеседовать, чтобы прояснить ситуацию. А заодно обсудить и вопросы его же безопасности.
В конце октября 1936 г. он действительно прибыл в Москву и действительно «схлопотал» обвинение в «недостатке революционной бдительности». На том, собственно говоря, его приключения в центральном аппарате Коминтерна и закончились. Над этим фактом по сию пору потешаются многие исследователи, хотя на самом-то деле потешаться надо над ними самими. Ведь причина-то вызова была нешуточная — британская разведка ведь не какая-то там муха или комар, от жужжания которых можно отмахнуться. Целенаправленное агентурное проникновение британской разведки в ближайшее окружение такого видного деятеля Коминтерна и Компартии Германии — факт более чем настораживающий. Ни одна разведка просто так подобные операции не осуществляет. Тем более столь многоопытная, как британская разведка.
Но вместо серьезного отношения к вопросу, В. Мюнценберг встал в позу, даже несмотря на то, что никто не собирался применять по отношению к нему какие-либо репрессивные меры. Всеми правдами и неправдами, в том числе и с помощью находившегося тогда в руководстве Коминтерна видного итальянского коммуниста П. Тольятти, он в буквальном смысле слова смылся из СССР.
Однако британская же разведка, как, впрочем, и гитлеровские спецслужбы, расценили факт возвращения Мюнценберга в Париж иначе — как начало исполнения им какого-то крупномасштабного плана, для согласования деталей которого он и ездил в Москву. Оснований для таких подозрений у них было достаточно. Дело в том, что еще в 1935 г. В. Мюнценберг инициировал издание в Париже книги, содержавшей итоговые данные о деятельности нацистской агентуры в Западной Европе. Она так и называлась — «Коричневая сеть. Как работают гитлеровские агенты за границей, подготавливая войну». В ней, в частности, сообщалось о прошедшем в марте месяце 1935 г. совещании руководителей немецких «пятых колонн» в Европе, которым руководил лично Гиммлер. Из опубликованного на страницах книги протокола совещания следовало, что в Западной Европе к тому времени имелось 2500 платных агентов и 20 тысяч «добровольцев», работавших на германские спецслужбы по так называемым «идеологическим соображениям». Кроме того, в книге поименно были названы 590 крупных нацистских пропагандистов, агентов, осведомителей и шпионов, действовавших за пределами Германии.
Книга наделал много шуму, но больше всего в Англии, поскольку с ее страниц прозвучали прямые обвинения в адрес Лондона, который открыто толкал Гитлера на Восток — именно в марте 1935 г., во время встречи министра иностранных дел Великобритании Дж. Саймона с Гитлером, последнему впервые от имени Англии был выдан карт-бланш на «Дранг нах Остен». Кроме того, в книге была указана и агентура из числа англичан, в том числе и из числа аристократов. Это-то, очевидно, и послужило толчком к началу операции по агентурному проникновению британской разведки в окружение В. Мюнценберга, которое впоследствии немало способствовало его компрометации в глазах французских властей.
Так что под плотное агентурное наблюдение британской разведки Мюнценберг попал не случайно. Агентурные сообщения о нем, поступавшие от английских агентов, передавались на ознакомление не только в соответствующие правительственные органы Великобритании. МИ-6 передавало их даже в Госдепартамент США, причем даже в 1940 году, когда он пребывал в лагере для интернированных в местечке Ла Вернье, куда был заключен французскими властями вместе с другими немецкими политэмигрантами после нападения Гитлера на Францию.
Что же касается его убийства, то он был умерщвлен изуверским способом — сначала удушили, затем изуродовали до неузнаваемости, потом повесили мертвое тело. В советской разведке, если ей и приходилось выполнять специальные акции по ликвидации врагов Советского Союза, подобные методы никогда не применялись. Так что «почерк» жестокого убийства, а также «ненавязчивое» распространение по всему свету версии о якобы имевшей место причастности НКВД к его смерти и ряд других обстоятельств говорят о том, что подлинным убийцей Вильгельма Мюнценберга являлась МИ-6. К слову сказать, из-за нападения Германии на Францию в 1940 г. НКВД вообще было не до того.
Ну, и при чем тут Сталин и НКВД?!
Миф № 95. Сталин приказал советской разведке ликвидировать сына Троцкого Льва Седова.
В первую очередь в возникновении мифа виноват лично нарком внутренних дел СССР пресловутый Николай Иванович Ежов, представивший банальную смерть из-за послеоперационных осложнений как некий успех советской разведки.
16 февраля 1938 г. в Париже скончался сын Троцкого — Лев Седов. Обстоятельства его смерти были установлены французской полицией и в принципе-то не должны были вызывать подозрений. 8 февраля у него резко обострились боли в аппендиксе, так как он долго не обращался к врачам. Его положили в небольшую частную клинику русских врачей-эмигрантов, причем в целях безопасности под именем некоего месье Мартена. Потому как узнай кто-либо из эмигрантов о том, что это сын самого Троцкого, его с колоссальным удовольствием прирезали бы, не рассуждая. Эмиграция всегда пылала особой ненавистью и злобой к Троцкому. Кроме жены Льва Седова Жанны, никто не знал, в какой клинике он лежит. Операция прошла успешно, и он быстро пошел на поправку. Однако 13 февраля у него началось сильное обострение. 14 февраля ему сделали повторную операцию, но улучшения не последовало, и 16 февраля в 11 ч. 30 мин. он скончался.
Проведенным парижской полицией расследованием было установлено, что он скончался от послеоперационных инфекционных осложнений, побороть которые ослабленный организм Седова не смог из-за низкой резистентности (сопротивляемости) организма. Когда информация о смерти Л. Седова поступила в Москву, то ее, естественно, доложили Ежову. Ознакомившись с сообщением парижской резидентуры о смерти Л. Седова, Ежов, по свидетельству одного из руководителей советской разведки Сергея Шпигельгласа, заявил ему: «Хорошая операция. Вот здорово мы его, а?»
Между тем сообщивший об этом во время следствия С. Шпи-гельглас особо подчеркивал, что Седов умер естественной смертью. Тем не менее в немалой степени из-за указанной выше реакции Ежова появился новый миф. Конечно, сожалеть о смерти ярого врага Советского Союза не приходится. Но миф остался. Со временем он даже оброс новыми деталями, часть из которых опирается на реальные факты.
Прежде всего, всегда кивают на то, что Л. Седов находился под очень плотным наблюдением агентуры советской разведки, а его ближайшим помощником был агент советской разведки Марк Зборовский — агентурный псевдоним «Тюльпан». Почему-то акцент делается на то, что именно он уговорил Л. Седова лечь именно в русскую клинику, которая, вполне вероятно, принадлежала «Обществу репатриации русских эмигрантов». Ну, и что это доказывает, если его поместили туда под французским именем, а операция прошла успешно, а когда потребовалась вторая, то врачи без всяких уговоров сделали и вторую. Ведь если следовать логике намека, что-де врачи знали, что за пациент у них на столе, то им куда легче было аккуратно устроить ему перитонит или просто прирезать на операционном столе, и дело с концом. Но ведь он же сразу пошел на поправку, а плохо ему стало только через четыре дня. Перитонит же проявляется очень быстро, едва ли не мгновенно после операции. Значит, эта версия с врачами должна быть отсечена. Тем более что по просьбе Троцкого один авторитетный врач, являвшийся его другом, изучив медицинскую документацию, полностью согласился с выводами коллег из парижской клиники. Тем не менее Троцкие не поверили даже своему врачу и стали настаивать на версии о том, что к смерти Л. Седова причастна советская разведка. Это еще больше «упрочило» миф, и с тех пор во многих публикациях как на Западе, так и в России звучит один общий лейтмотив — Седов умер «при весьма загадочных (странных, невыясненных, подозрительных и т. п.) обстоятельствах». По неуместно сложившейся «традиции», обычно подобные утверждения сдабриваются прозрачными намеками на «руку Москвы».
