С. Рудник - Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

Л. Д. Троцкий

В ноябре ЦК постановил начать внутрипартийную дискуссию. В декабре 1923 г. Троцкий выступил в газете «Правда» со статьей «Новый курс», содержавшей лозунг «Партия должна подчинить себе свой аппарат». Эта проблема, конечно, требовала реального внимания в новых условиях жизни страны. Статья Л. Д. Троцкого и «заявление 46-ти» нашло поддержку прежде всего среди коммунистов со сравнительно более высоким уровнем образования: вузовских, госучреждений и военных. Например, на собрании штаба политуправления, штаба ЧОН и управления военных сообщений Московского военного округа 14 декабря 1923 г. была принята резолюция, включавшая следующие практические предложения: упразднить «назначенство» как систему, ввести выборность партийных органов и ответственных работников аппарата; обеспечить своевременную, полную и правдивую информацию о важнейших партийных решениях; упразднить с целью «ликвидации казенщины и рабской психологии внутри партии» «институт всяких почетных членов, почетных председателей»; прекратить присвоение имен здравствующих партийных работников любым объектам (городам, улицам и др.); прекратить принятие трафаретных приветствий на каждом собрании; не проводить многочисленные юбилеи, «выродившиеся в чуждые идеям пролетарской революции казенные торжества и к тому же влекущие громадные расходы народных средств» и т. д. За оппозицию проголосовало свыше 70 % студентов-коммунистов Москвы[467].

Партийных лидеров крайне волновала позиция коммунистов-военнослужащих. Уже в сентябре 1923 г. был изменен состав Реввоенсовета СССР. В свою очередь сторонники Л. Д. Троцкого в ходе дискуссии пытались использовать свои кадровые позиции. Начальник ПУРа В. А. Антонов-Овсеенко в декабре 1923 г. стал готовить конференцию коммунистов высших военно-учебных заведений без согласования с ЦК. Наконец, он же в письме в ЦК 27 декабря призвал к порядку «зарвавшихся вождей».

В обстановке поражения оппозиции это дало желанный повод большинству продолжить и усилить натиск на позиции Л. Д. Троцкого в военном ведомстве. Пленум ЦК, проходивший 14-15 января 1924 г., обвинил В. А. Антонова-Овсеенко в «попытках восстановить военных работников против руководящих органов партии и всей партии в целом»[468]. Разбор дела В. А. Антонова-Овсеенко привел к тому, что его пребывание на посту начальника ПУРа было сочтено недопустимым. Он был переброшен на дипломатическую работу. Его преемником стал А. С. Бубнов, работавший до этого заведующим агитационно-пропагандистским отделом ЦК и избранный на XIII съезде партии членом ЦК. Зампредседателя РВСР Э. М. Склянский, занимавший этот пост с 26 октября 1918 г., был освобожден 11 марта 1924 г. и назначен председателем правления треста «Моссукно». Пост председателя РВСР занял М. В. Фрунзе. Командующего Московским военным округом Н. И. Муралова в мае 1924 г. перевели командовать Северо-Кавказским военным округом, а уже в феврале 1925 г. назначили для «особо важных поручений» при РВС СССР, лишив всякой реальной власти. Командующим МВО стал К. Е. Ворошилов, давний недоброжелатель Л. Д. Троцкого.

Сегодня, конечно, невозможно сказать, была ли реальная возможность пройти «по лезвию бритвы» и изыскать возможность в условиях авторитарного режима сосуществования в рамках партии системы «сдержек и противовесов» различных групп правящей элиты. Вместе с тем исторический опыт развития самой большевистской партии, интеллектуальный уровень большинства ее членов, интересы формировавшегося аппарата партийно-государственного чиновничества, страх новой элиты перед угрозой утраты власти при ослаблении «вертикали власти» обусловили решительное осуждение Л. Д. Троцкого и его сторонников. Это, в частности, четко выразил в своем выступлении 11 декабря 1923 г. М. И. Калинин, сказав, что сущность споров «не в демократии, а в удержании революционных завоеваний»[469]. Более 60 % коммунистов были политически неграмотны и мало интересовались идеологическими спорами. К тому же была и другая сторона дискуссии – стремление части руководителей оппозиции вернуть утраченные позиции в партийном аппарате. Среди подписавших «заявление 46-ти» были фамилии В. В. Осинского, Е. А. Преображенского, Ю. Л. Пятакова, И. Н. Смирнова и др., не замеченных в практической работе в особом «демократизме». Аппарат, представлявший позицию большинства руководства, одержал убедительную победу, прежде всего в «верхах» партии. На пленуме 25-27 октября 1923 г. поименным голосованием 102 голосами против 2 при 10 воздержавшихся выступление Троцкого с письмом от 8 октября было признано политически ошибочным.

В результате XIII конференция РКП(б) приняла резолюцию «Об итогах дискуссии и о мелкобуржуазном уклоне в партии», одобренную всеми делегатами против трех и при одном воздержавшемся. Там, в частности, было сказано, что «в лице нынешней оппозиции мы имеем перед собою не только попытку ревизии большевизма, не только прямой отход от ленинизма, но и явно выраженный мелкобуржуазный уклон»[470]. Все это означало политическое уничтожение не только данной оппозиции, но и всех будущих попыток инакомыслящего меньшинства воздействовать на курс правящей партии.

Последнее реальное усилие изменить характер партии в сторону реальной «демократии» провалилось. Внутрипартийная демократия впредь была лишь символом в партийных резолюциях и элементом аппаратного красноречия. На пленуме ЦК в августе 1924 г. была негласно сформирована «семерка» – шесть членов Политбюро ЦК (Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин, Томский) и один кандидат (Молотов), которая практически решала все основные вопросы, игнорируя Троцкого. Внутри «семерки» Сталин имел большую свободу по отношению к Зиновьеву и Каменеву).

«Первым звонком» для них стало выступление Сталина на курсах секретарей укомов 17 июня 1924 г. «Об итогах XIII съезда РКП(б). Использовав газетную опечатку (вместо «России нэповской» было напечатано «России нэпмановской»), Сталин сообщил слушателям, что Каменев «выпалил… этот странный лозунг» «по обычной беззаботности насчет вопросов теории, насчет точных теоретических определений». И, не называя Зиновьева, напомнил, что в резолюции XII съезда «было пущено…, конечно, по недосмотру» выражение «диктатура партии», которое якобы является «чепухой» и способно «породить в партии путаницу и неразбериху»[471]. Упрек в теоретических ошибках Каменева и Зиновьева явно имел целью продемонстрировать претензии Сталина на роль теоретика, каким он никогда до этого не считался. Инцидент вызвал возмущение Каменева и Зиновьева. В результате Сталин извинился, поскольку они были ему еще нужны, но важный шаг на будущее был сделан. Главной мишенью пока оставался Троцкий.

Очередным шагом в формировании партийного единомыслия стала дискуссия о статье Л. Д. Троцкого «Уроки Октября» осенью 1924 г. Он атаковал Каменева и Зиновьева, напоминая об их выступлении против взятия власти осенью 1917 г. и обвиняя их в «социал-демократическом уклоне». В защиту Каменева и Зиновьева решительно выступил Сталин. В своей речи «Троцкизм или ленинизм» 19 ноября 1924 г. он подчеркивал: «Раскола не было, а разногласия длились всего несколько дней, потому и только потому, что мы имели в лице Каменева и Зиновьева ленинцев, большевиков»[472]. Новый идеологический спор завершился снятием Троцкого с поста наркома по военным и морским делам и председателя РВС СССР в январе 1925 г. Его сменил М. В. Фрунзе, умерший после операции в октябре 1925 г. Новым руководителем Красной Армии до 1940 г. стал К. Е. Ворошилов, верный сторонник Сталина. Одновременно Сталин, как всегда, выступал в роли умеренного, не поддерживая Зиновьева и Каменева, настаивавших на исключении Троцкого из Политбюро.

2. Сталин на пути к партийному трону (1925-1929 гг.)

… партия преодолела за 1926-1929 годы огромные внутренние и международные трудности… Был принят первый пятилетний план социалистического строительства. Бьто развито огромное строительство новых заводов, совхозов, колхозов. Это продвижение вперед по пути социализма сопровождалось обострением классовой борьбы внутри страны и обострением внутрипартийной борьбы.

Важнейший итог этой борьбы: подавление сопротивления кулачества, разоблачение троцкистско-зиновьевского капитулянтского блока, как антисоветского блока, разоблачение правых капитулянтов, как кулацкой агентуры, изгнание троцкистов из партии, признание взглядов троцкистов и правых оппортунистов несовместимыми с принадлежностью к ВКП (б).

К 1925 г. в стране были ликвидированы остатки политических партий (меньшевики, эсеры), противостоявших РКП(б). Между тем стратегия НЭПа требовала обновления. Особенно осложнилась ситуация осенью 1923 г. после поражения в Германии попытки коммунистического восстания. Надежды на победу революции в Европе отодвинулись на неопределенное время. Еще 28 августа 1924 г. Политбюро ЦК одобрило предложения «придать деятельности эстонской компартии боевой характер», «проверить. степень революционного брожения, позволяющего рассчитывать на успех движения»[473]. Но попытка организовать восстание в Таллине 1 декабря 1924 г. с последующим приходом туда Красной Армии провалилась. Началось вынужденное сворачивание активной поддержки боевых групп коммунистических партий в сопредельных странах. 25 февраля 1925 г. Политбюро ЦК постановило, что «ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих от нас непосредственно средства, указания и руководство». Вся боевая и повстанческая работа в этих странах (Польша, Румыния и т. д.) передавалась в полное подчинение коммунистических партий[474]. Поэтому на западной границе руководству СССР приходилось теперь направлять основной вектор своих усилий во внешней политике на нормализацию дипломатических отношений с соседями.