Война сделана невидимой. Как Америка скрывает человеческие жертвы своей военной машины - Норман Соломон
В 1996 году издательство Национального университета обороны выпустило книгу под названием Shock & Awe: Achieving Rapid Dominance. Авторы - военные стратеги, работающие под эгидой консалтинговой фирмы, возглавляемой бывшим высокопоставленным сотрудником Пентагона, - выдвигали большие идеи относительно лучших способов покорения вражеской нации. "Остановка страны повлечет за собой как физическое уничтожение соответствующей инфраструктуры, так и прекращение и контроль потока всей жизненно важной информации и связанной с ней торговли настолько быстро, чтобы достичь уровня национального шока, сродни тому, который произвело на японцев применение ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки", - говорится в исследовании. Его главный автор, капитан-лейтенант ВМС Харлан Ульман, преподавал военную стратегию в Военно-морском колледже. Он был "ученым в форме", который "обладал одним из лучших, наиболее провокационных умов, с которыми я когда-либо сталкивался", - вспоминал в своей автобиографии генерал Колин Пауэлл.
Во время подготовки к вторжению в Ирак в 2003 году "шок и трепет" стал медийным мемом и причудой поп-культуры. Увлечение "Шоком и трепетом" доходило до безумия", - сообщал журнал Air Force Magazine. Без него не обходился ни один выпуск новостей". Компания Sony подала заявку на товарный знак "Shock and Awe", чтобы использовать его в качестве названия видеоигры, но в смущении отозвала заявку, когда об этом узнали средства массовой информации. Другие пытались использовать торговую марку "Shock and Awe" для пестицидов и гербицидов, соуса для барбекю и фейерверков." В Штатах, для многих, все это звучало весело и задорно. Но американская общественность ожидала быстрой победы над иракскими войсками, и когда этого не произошло, образ "шока и трепета" несколько утратил свой блеск.
Почти двадцать лет спустя, когда Россия напала на Украину, главный автор "Шока и трепета" быстро оценил, что Россия пыталась сделать с крупнейшими украинскими городами. По мнению Уллмана, российские усилия были низкого качества и имели слабое воздействие по сравнению с тем, что он подтолкнул Пентагон к нанесению удара по Багдаду. Я возглавлял группу, которая разработала концепцию "шока и трепета", - заявил он в своей статье для UPI через неделю после вторжения на Украину. Ульман заключил: "Действия России шокируют и вызывают трепет. Но это не шок и трепет". И все же кто знает, чем все это закончится".
Полагаясь в основном на артиллерию и ракеты в тандеме с наземными войсками, российские командиры выполняли свою миссию, широко освещаемую и соответствующим образом осуждаемую в американских СМИ. Месяц за месяцем украинские люди переживали ужасные испытания, которые по сути не отличались от того, что пережили другие мирные жители в ряде стран из-за бомбардировок американских ВВС, хотя любые подобные сравнения были анафемой для основных СМИ в США. Для этих СМИ воздушная война США была совсем другим делом.
АМЕРИКАНСКИЕ СМИ заботятся о жертвах американских бомбардировок нечасто. А когда высшие должностные лица пытаются затронуть эту тему, банальности сочетаются с каменными стенами. Необычайно грубый поворот произошел вскоре после шестинедельной войны в Персидском заливе в начале 1991 года, когда репортер спросил председателя Объединенного комитета начальников штабов Колина Пауэлла о количестве погибших среди иракцев. Вопрос прозвучал в тот же день, когда американские военные источники публично оценили эту цифру в сто тысяч. "Это действительно не та цифра, которая меня ужасно интересует", - ответил генерал Пауэлл.
С тех пор преклонение перед воздушным арсеналом Пентагона достигло новых высот, а СМИ наперебой рассказывали о первоклассных характеристиках новейших систем вооружения. Спустя восемь месяцев после вторжения в Ирак в марте 2003 года корреспондент New York Times Декстер Филкинс в заметной статье на первой полосе сообщил, что вертолеты Black Hawk и Apache летали над Багдадом "с таким изяществом и панацеей". Его почтительное отношение к новейшим американским боевым вертолетам вряд ли отличалось от мнения других американских журналистов в крупных изданиях. Центральное и постоянное предположение заключается в том, что военный потенциал правительства США должен восприниматься как достойный восхищения жанр национальной прерогативы - возможно, иногда ошибочно используемый, но полностью легитимный - результат превосходных технологий, сочетающихся с высокими моральными целями.
Непрерывное развитие высокотехнологичных средств поражения и уничтожения поддерживается большинством голосов по обе стороны прохода в Конгрессе. Когда Соединенные Штаты наносят удары с неба, может показаться, что они выше всего этого. Случаи плохого освещения воздушной атаки, уносящей жизни мирных жителей, обычно воспринимаются как досадная аномалия; если в прессе и возникает шумиха, то она быстро стихает.
ДИСТАНЦИОННЫЕ ВОЙНЫ СПОСОБНЫ казаться столь же значимыми, как и их жертвы. Когда те, кто страдает и умирает, становятся абстракциями в американских СМИ и политике, то и войны становятся абстракциями. А иногда возникает дополнительный слой тумана, когда власти настаивают на том, что война - это вовсе не война.
Начиная с ранней весны 2011 года Соединенные Штаты возглавили бомбардировки Ливии силами НАТО, которые продолжались семь месяцев. Закон о военных полномочиях, действующий в США уже несколько десятилетий, требовал одобрения конгресса через девяносто дней. Но администрация Обамы настаивала на том, что это требование неприменимо, поскольку Соединенные Штаты на самом деле не находятся в состоянии войны. Белый дом утверждал, что действия американского правительства в Ливии не квалифицируются как участие в военных "действиях", поскольку в процессе не погибает ни один американец.
Первые три месяца бомбардировок обошлись американским налогоплательщикам в 1 миллиард долларов, и эта цифра - вместе с погибшими и ранеными - продолжала расти в течение лета и начала осени. Тем не менее администрация продолжала утверждать, что закон о военных полномочиях снимает ее с крючка. В конце концов, американские военнослужащие, сидящие в кабинах и за компьютерными терминалами, сбрасывающие боеголовки и наводящие ракеты на пиксели, не теряли свои жизни.
Главным глашатаем администрации в этом обосновании стал бывший декан юридического факультета Йельского университета Гарольд Х. Кох, чей нынешний титул - советник Госдепартамента по правовым вопросам. Его новая близость к правительственной власти ознаменовала расстояние от его прежней работы, гораздо большее, чем мили от Нью-Хейвена до вашингтонского Туманного дна. Некоторых наблюдателей поразила не только его новая теория о том, почему война не является войной; Кох уже давно был ярым критиком имперского президентства и убежденным сторонником контроля Конгресса за ведением войны. Его неожиданный поворот ошеломил многих его бывших коллег по Йельскому университету. Один из них, профессор Брюс Акерман, отметил, что "юридическая наука Коха на протяжении многих лет была весьма критична по отношению к чрезмерным действиям президента в вопросах
