Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд
Таким образом, цель этой книги состоит в том, чтобы поставить вопрос о такой устойчивости или неустойчивости во главу угла соответствующего анализа. Приступая к теме Грузии и воров в законе, я рассмотрю антимафиозную государственную политику и ее последствия, но основное внимание уделю разладу, изменениям и способности к адаптации в самом криминальном мире, которые, возможно, уменьшили его сопротивляемость давлению государства. Перейдем к концепции устойчивости. Исследуя эту тему, я использую рассуждения Тилли [Tilly 2005] о жизнеспособности сетей доверия. Он задается вопросом: как и почему работают такие сети? Что делает их жизнеспособными? Почему некоторые из них более устойчивы, чем другие? Что делает их уязвимыми для внешних ударов, что приводит их к упадку и когда они прекращают свое существование?
Устойчивость
Ученые, занимающиеся вопросами социальных наук и политики, попытались перенести концепцию устойчивости с экологии и экосистем на общество и социально-экономические системы и применить ее к ним [Gunderson et al. 1995; Levin et al. 1998; Gunderson 2000]. В ходе изучения различных организаций и институтов они старались понять, почему некоторые из них продолжают существовать во враждебном окружении, а другие в то же время терпят неудачу или полностью изменяются [Hannan, Freeman 1984; Haveman 1992; Barnett, Carroll 1995]. В криминологии и социологии понятие устойчивости все более явно становится объектом внимания в попытках понять причины успехов или неудач «темных сетей», будь то организаторы мятежей, террористические ячейки, распространители наркотиков или коррумпированные полицейские, однако литература по этой теме еще не включает в себя никаких явных исследований мафий [Bouchard 2007; Bakker et al. 2012; Lauchs et al. 2012].
Согласно этим исследованиям, устойчивость определяется, подобно тому, как это делается в экологии, как способность объекта или системы продолжать свое существование под давлением экзогенного шока или системного стресса, а также адаптироваться и восстанавливаться после шоков [Bakker et al. 2012]. Уровни устойчивости изменчивы и порождаются динамическим взаимодействием между организациями и их окружением. Чтобы нечто проявило себя устойчивым, к нему должна быть приложена некая внешняя сила, несмотря на воздействие которой это нечто останется в прежнем состоянии [Carpenter et al. 2001; Bouchard 2007]. Устойчивость подобного объекта, социальной или экологической системы, могут помочь объяснить его характеристики, такие как способность к адаптации, обучаемость, замещение ресурсов и скорость обновления [Adger 2000; Carpenter et al. 2001; Bakker et al. 2012]. Способность к адаптации в социальной системе включает в себя способность институтов или сетей рефлектировать по поводу предшествующего опыта, учиться, гибко организовываться и принимать решения, а также, по мере необходимости, контролировать каждый фрагмент обратной связи.
Факторы, влияющие на устойчивость, могут меняться. Их изменения могут быть преднамеренными и направленными на повышение устойчивости к системному стрессу или вынужденными и непроизвольными. На степень и скорость изменений могут влиять размер организации или сети, ее возраст, конкурентоспособность в окружающей обстановке, а также внешнее влияние научно-технического прогресса [March 1981; Hannan, Freeman 1984; North 1990; Amburgey, Kelly 1991; Barnett, Carroll 1995]. Однако там, где окружающая обстановка не благоприятствует ориентации в ней или быстро меняется, существует риск того, что осуществление преобразований окажется пагубным для организации, в связи с чем наилучшей стратегией выживания может оказаться инерция [Hannan, Freeman 1984: 151]. Инерция может также проявить себя не как стратегия, а как результат невозместимых издержек, внутренней политической грызни, проблемности коллективных действий и несовершенства информации [Haveman 1992]. Хотя организации способны учиться и адаптироваться, организационные изменения часто происходят бессистемно, при неполной информированности и с незначительными представлениями о том, как они повлияют на устойчивость и выживание.
Преступные организации ничем не отличаются от упомянутых выше: для повышения собственной устойчивости они могут целенаправленно проводить изменения, однако, особенно в быстро меняющейся среде, такие изменения могут иметь непреднамеренные пагубные последствия.
В применении к преступным организациям некоторые факторы были выделены как важные для устойчивости этих организаций. К таким факторам относятся баланс между интеграцией и дифференциацией ролей, доступ к ресурсам, легитимность – как внутри, среди членов преступной организации, так и за ее рамками, в тех слоях общества, которые оказались в сфере интересов организации, – степень централизации и иерархии, а также типы мотиваций, стимулирующих вовлеченность и активность участников и имеющих в своей основе недовольство или возможность получения выгоды, – все это влияет на устойчивость [Bakker et al. 2012]. Распределив вышеописанные переменные величины по категориям, Тилли [Tilly 2005] использует большую их часть в своем исследовании сетей доверия. Он рассматривает жизнеспособность и выживание таких сетей в историческом аспекте и во взаимодействии с контрагентами, чаще всего государствами, ресурсы которых являются исключительно их добычей. По его мнению, существуют четыре ключевые переменные, которые влияют на жизнеспособность и выживание в столкновении с таким хищничеством. Это:
1) обеспечение ресурсами или средствами к существованию;
2) внешние связи;
3) внутренние коммуникации;
4) сохранение социальных и символических границ.
Для последующего рассмотрения устойчивости воров в законе я буду использовать эти переменные в качестве основных. Поскольку они будут структурировать остальную часть книги, я приведу ниже некоторые более подробные сведения о каждой из них.
Ресурсы: в главе 3 я расскажу о секвестрации ресурсов ворами в законе. По мнению Тилли, для продолжения своей деятельности сети доверия должны накапливать и объединять ресурсы. Такие ресурсы могут быть человеческими, но также финансовыми или материальными. Согласно Тилли [Tilly 2005], в накоплении общих активов важны три фактора. Это связи с источниками получения ресурсов, уровни секвестрации и количество доступных ресурсов. Ниже я рассматриваю каждый аспект в том виде, в каком он относится к мафиям.
Применительно к организованным преступным группам и мафиям наиболее очевидным примером таких источников ресурсов являются средства, льготы и выгоды, получаемые в результате предоставления услуг по арбитражу и защите. Как подчеркивает Гамбетта [Gambetta 1993], мафия должна быть автономным поставщиком этой защиты и поэтому поддерживать связи с широким кругом клиентов, от которых она не зависит. Представители этого круга варьируются от политиков, стремящихся получить голоса избирателей, до банд, ищущих покровительства, и предприятий, стремящихся обеспечить соблюдение нелегальных картельных соглашений. Путем сохранения такого разнообразия можно уменьшить воздействие на поступление ресурсов неконтролируемых внешних изменений, таких как чья-то смерть, нестабильность экономики и политические перемены.
Мафии секвестрируют ресурсы у своих клиентов в форме регулярных платежей за защиту, долевого участия в бизнесе или политических уступок. Однако чрезмерное хищничество может привести к истощению контролируемых ими совокупных ресурсов. Таким образом, чтобы обеспечить устойчивость, необходимо найти баланс в секвестрировании ресурсов. Конечно же, лучше всего мафии чувствуют себя в среде, богатой доступными ресурсами. Такая среда подразумевает развитие как легальных, так и нелегальных рынков,
