Газета Завтра Газета - Газета Завтра 438 (16 2002)
Этим строкам — более ста лет. Принадлежат они перу Константина Петровича Победоносцева — обер-прокурора Св. Синода Российской Империи.
Победоносцев не только обо всем в империи знал, но и многое в ней мог. За 25-летие его обер-прокурорской деятельности число учеников в церковноприходских школах России увеличилось почти в 140 раз. Влияние Победоносцева на всю российскую политику велико было при его воспитаннике Александре III и сохранилось при Николае II. Но с ним Константин Петрович разошелся в главном — в отношении к институтам демократии, которую Победоносцев называл великой ложью его времени. И когда в 1905 году Николай II подписал манифест об образовании парламента в России, Победоносцев подал в отставку.
Погоду в Государственной думе всех четырех ее созывов — с 1905 по 1917 — делали не имевшие никаких заслуг перед Отечеством керенские, милюковы, родзянки, шингаревы, которые, получив депутатскую неприкосновенность, яростно и упорно били через прессу по устоям государства. Они в конце концов своего добились — заговором заставили Николая отречься от престола и изменили государственный строй России. Демократия восторжествовала и породила хаос. В той политической группе-силе, которая железной рукой затушила пожар гражданской войны, было пять претендентов на роль единоличного правителя. Победителем среди них вышел воспитанник ведомства обер-прокурора Победоносцева.
Изучал ли Сталин в духовной семинарии труды Константина Петровича, читал ли их в тюрьмах и ссылках, историкам неведомо. Но совершенно очевидно, что стратегия в сталинской политике проводилась точь-в-точь с установкой Победоносцева: "Самые плодотворные для народа меры и преобразования всегда исходили от центральной воли государственных людей."
Кадры умелых и идейных государственников Сталин добывал, как добывают золото,— через отсеивание пустой породы: право на власть на всех уровнях управления сохраняли только те, кто мог осуществлять самые плодотворные для народа меры.
В 1941-45 гг. мы воевали с армией, на которую работала почти вся Европа. Мы выиграли войну у целого континента. Мы в кратчайшие сроки восстановили разрушенные города и села. Мы вышли на первое место в мире по числу студентов. Мы создали атомную бомбу и приступили к разработке программ по освоению космоса. Мы во многом бы смогли стать впереди планеты всей, если бы кадровая политика Сталина продолжилась после его смерти. Но, увы, приток свежей крови во властную элиту на рубеже 50-60-х прекратился.
Советская бюрократия в середине 80-х сильно напоминала царскую между двумя революциями — первой и второй. Чины из номенклатуры ЦК КПСС так же, как и сановники-дворяне, видели недовольство собой в обществе и так же ничего всерьез не делали, дабы это недовольство преодолеть. Если бы Столыпин или другие первые лица империи нашли в себе мужество покончить с помещичьим землевладением, толкавшим к бунтам русское крестьянство, то потрясений в стране ни феврале, ни в октябре 1917-го не случилось бы. Если бы лидеры КПСС на исходе 80-х по примеру вождей Китая провели разумную реформу цен и создали для граждан настоящие стимулы к труду, то у нас в конце ХХ века была бы совсем другая история.
Извилин у Горбачева и его окружения хватило лишь на то, чтобы наплодить кооперативов и ввести так называемые демократические выборы в высшие органы власти — СССР и союзных республик. Через кооперативы отмывались наворованные у государства деньги и высасывались материальные ценности госпредприятий. В результате в магазинах исчезли дешевые товары, богатые становились еще богаче, остальные нищали. Выборы же на основе западных демократических ценностей принесли мандаты народных депутатов СССР опять-таки не имевшим никаких заслуг перед Отечеством собчакам, бурбулисам, заславским и старовойтовым. И они стали бить в прессе по устоям Советского государства, так же как били по устоям Российской империи керенские и милюковы. Все вернулось на круги своя.
Вслед за союзными парламентскими выборами состоялись российские — еще более демократические, без квот по спискам. На них тьму мандатов также получили мистеры никто: юшенковы, шахраи, якунины, филатовы. Их старанием председателем Верховного Совета РСФСР был избран выдавленный из партноменклатуры Ельцин. Вокруг него начал формироваться новый центр власти с задачей вывести Российскую Федерацию из-под контроля союзного правительства и внедрить в ней продиктованную западными спецами рыночную модель экономики.
Остановить суверенизацию РСФСР союзный центр оказался не способен. Самые здравомыслящие деятели правительства СССР проиграли буйствовавшему в двух парламентах депутатству идейно и в августе 91-го дрогнули перед шумом толпы московских лавочников у российского парламента, сдались на милость Ельцину и отдали СССР на растерзание республиканским правителям.
В ставшей абсолютно суверенной Российской Федерации построение капитализма ударными темпами с помощью методов шоковой терапии не могло не встретить сопротивления в городах и весях. Поэтому на время Ельцину пришлось пожертвовать принципами демократии — после августовского переворота в 91-м руководителей провинций он стал назначать. В 92-93-м ошарашившей большинство граждан рыночной шоковой терапии воспротивилось российское депутатство. И Ельцину снова пришлось поступиться демократическими ценностями и расстрелять демократически избранный парламент из танков.
Согласно принятой на референдуме 93-го после расстрела Дома Советов ельцинской Конституции, которую редко кто из избирателей читал, избранию подлежали все ветви власти на всех уровнях. Новый Основной Закон таким образом провозглашал наступление в России сплошной череды выборов.
Запустив в жизнь избрание всех сверху до низу начальников и депутатов, Кремль мало задумывался о последствиях этого. Окружение Ельцина после вступления в силу Конституции прежде всего заботилось о том, чтобы уберечь у власти самого Ельцина, ибо неприятие его реформ у большинства граждан сохранялось. В 96-м в Кремле ломали головы над тем, как Ельцину на президентских выборах победить коммуниста Зюганова, в 98-м — как ему избежать импичмента, в 99-м — за чью спину ему спрятаться после окончания второго срока его президентства. Когда преемник в лице Путина был найден, когда он въехал в Кремль на белом коне и стало ясно, что ему не грозит потеря симпатий большинства, в кругах высшей власти, наконец-то, обратили внимание на плоды демократии без конца и края. И что увидели?
Избранные народом руководители районов и городов независимы от тем же народом избранных губернаторов и часто откровенно враждуют с ними. Депутаты в представительных органах субъектов Федерации принимают законы, которые прямо противоречат законам федеральным. Президенты национальных республик, прикрывшись своим всенародным избранием, плюют на обязательства перед всероссийским бюджетом.
Сказанные Путиным в 2000-м слова: "У нас кругом Чечня" — являлись констатацией того, что у нас кругом сепаратизм. В том же году Кремль предпринял ряд мер по восстановлению вертикали власти в стране — от введения государевых ок в субъектах Федерации в статусе полпредов президента до принятия законов, ограничивающих неприкосновенность руководителей регионов и вносящих здравый смысл в распределение полномочий в них.
Де-юре сепаратизм в стране приостановлен. Но стала ли она при всем том управляема? Пока в провинции существуют выборы исполнительной и законодательной власти, то есть пока никому неведомо, какие честолюбивые и нахальные граждане завтра придут в губернаторы и депутаты и что они натворят в своих областях, краях и республиках, об управляемости страны говорить не придется.
В полной управляемости регионами заинтересованы ныне и верховная власть, и группы крупного капитала. То есть политическая и экономическая элита страны. Ей, элите, нужны стабильность и предсказуемость власти в провинции. Но на отмену, скажем, губернаторских выборов, на которых могут побеждать прохиндеи и бездари, заручившиеся поддержкой местных денежных мешков, элита, скорее всего, не пойдет: а что скажет княгиня Мария Алексеевна в Америке и в Европе? В России кончилась эпоха демократии?
Мнение Запада для нынешней элиты важно. Но крайне важно для нее и иметь подконтрольную ей власть в регионах. Стало быть, управляемости страны Кремль и сотрудничающие с ним финансово-промышленные тузы будут добиваться через достижение управляемости выборами. Как?
Решением суда с губернаторской гонки в Курске был снят Руцкой, а в Приморье — Черепков. Суды, как известно, не только под Богом, но и под властной элитой ходят. А ей оба не допущенные до выборов претендента вряд ли могли быть любы. Руцкой в роли курского губернатора прославился несусветной кадровой чехардой и высокоартистичными монологами перед областным хозяйственным активом, после каждого из которых все больше черноземных земель зарастало бурьяном и кустарником. Черепков на посту мэра Владивостока часто общался под своим рабочим столом с небесными силами, и после многократных сеансов связи с ними из казны города, как установили ревизоры Минфина РФ, исчезли в неведомом направлении 80 миллионов рублей.
