Газета Завтра Газета - Газета Завтра 377 (8 2001)
Совершенно очевидно, что продолжение подобного курса неминуемо ведет к деградации и, в конечном счете — развалу рыбного хозяйства России.
— Знаешь, еще десять лет назад мы ловили рыбу у берегов Чили и у Австралии. А сколько рыбы взяли у американцев под носом, пока они не сообразили, что такое рыба, не построили свой флот и не объявили двухсотмильную зону. Ха! К этому времени там и половины уже не было от того, что мы взяли. Какую я только рыбу не ловил! Ходил на тресколовах. Ловил тунца. Вот уж суровый промысел! Его берут на ярус — длинный в 50-60 километров прочный и тонкий канат, к которому через каждые несколько метров прикреплены короткие концы с мощными крючками. На них — наживка. Выставишь ярус, а потом собираешь. Вот тут нужно быть особенно внимательным. Тунцеловы сидят в воде низко, палуба у самого обреза, чтобы удобно было его затаскивать на борт. Сначала надо его подвести к борту, потом затащить на палубу. И все руками, все. А тунец бывает и за двести килограммов, и за триста. Сидит он на глубине, ярус гибкий не дает ему сорваться, а подтянешь к боту — такие свечи выделывает. На три метра из воды выпрыгивает. Мощь! А на борт его перевалишь — сразу голову надо срубить. Чуть помедлишь — кровь разливается в ткани — мясо чернеет. И все — уже не купят. А мы им пять лет за строительство автокомбината в Тольятти с итальянцами рассчитывались. Так что я, можно сказать, почетный строитель автогиганта.
Но мы нашли выход и с бракованным тунцом — стали из него паштет делать. Очень ходовой получился…
А иногда вместо тунца на крючок акулы садились. В воде сразу не разберешь, особенно при волнении. Вытащишь ее на палубу, а она на тебя бросается, как пилорама. Только успевай уворачиваться, пока ее кувалдой не успокоют…
У меня ходил боцман, так ему акула половину икры отхватила вместе с сапогом.
О треске вообще разговор особый. Треска — первейшая рыба. Ты, кстати, знаешь, что были даже настоящие войны из-за трески. Между Англией и Францией за районы добычи. Так как и там, и там она была главным рационом бедноты. И поделить ее друг с другом мирно не захотели…
Я считаю, что огромную глупость сделали, что ушли из океана. Свою двухсотмильную зону вычерпываем, а это варварство. Сам суди — минтая уже почти не осталось. Камбалы стало в половину меньше. Уменьшаются запасы. А в наших старых районах теперь конкуренты ловят. Китайцы, японцы, корейцы. Зато смотри, как они свои ресурсы берегут. Строжайший контроль, каждую тонну считают. Да еще оборудование какое ставят. Чтобы экологию не нарушать. Малька автоматически отсеивают и отпускают. Донный траловый лов вообще запрещен. А мы словно последний день на земле живем. Как у нас капусту или камбалу берут? Трал на дно и как скребком — все до камня. Видел я эти следы. Мертвые полосы. Их потом морю лет десять надо заживлять. А ведь рыба водорослями кормится и краб, и все остальные.
ПРОЩАЙ, ОХОТСКОЕ МОРЕ!
В последние месяцы в стране все отчетливей проступает одна странная закономерность: чем громче нам пытаются доказать государственническую позицию нового президента и правительства и правильность их экономического курса, тем с большей легкостью ими принимаются решения — от распродажи земли до введения нового КЗоТа, от затопления "Мира" до сдачи Приднестровья, — которые до такой степени противоречат национальным интересам России, что казались невозможными даже в самую жуткую пору ельцинизма. Одним из наиболее вредоносных антигосударственных шагов, совершенных правительством Касьянова, стало подписание им так называемого "Постановления о квотах на вылов водных биологических ресурсов России". Это маленькое решение, принятое 27 декабря 2000 года, прошло почти незамеченным среди приготовлений к новому тысячелетию, громогласных споров о гимне и патриотического выступления Путина у кремлевской стены в новогоднюю ночь. Но эти две странички постановления на деле означают практически полное уничтожение одной из стратегических отраслей российской промышленности — морского рыболовства.
Поезжайте в Приморье или другой регион Дальнего Востока, граничащий с морем. Спросите любого человека, хоть как-то связанного с рыболовством, что он думает о проблеме квот — и вы услышите хлесткую отповедь тем людям, кто готовил и принимал это решение. На Дальнем Востоке против постановления о квотах выступают буквально все: от простого рыбака до директора рыбзавода, от начальника дока до продавщицы рыбного магазина. Слыханное ли дело! — в отношении квот единую позицию занимали даже такие непримиримые фигуры, как губернатор Приморья Наздратенко и полпред президента на Дальнем Востоке Пуликовский. И все же это постановление, подготовленное двумя отставниками, — снятым недавно председателем Госкомрыболовства Ю. Синельником и бывшим депутатом Приморской думы С. Орловой — минуя сопротивление губернаторов всех дальневосточных прибрежных регионов, в насмешку над яростной критикой ученых, не считаясь с молениями рядовых рыбаков, успешно прошло все инстанции и было благополучно подписано премьером Касьяновым. Первый аукцион по продаже квот на минтай уже состоялся 17 февраля этого года.
Что же это за постановление? В чем его губительная суть?
Оно устанавливает предварительную стопроцентную аукционную оплату с наших и иностранных рыбаков за промысел рыбы и "деликатесов" в российских водах. На первый взгляд, звучит не так страшно.
Как было у нас раньше и как до сих пор происходит во всем мире? Наши территориальные воды, как и воды других стран, поделены на участки, районы лова. Раз в год, перед путиной, государство раздавало предприятиям квоты в зависимости от ряда факторов: например, сколько каждому из них принадлежит судов, какие рыбопродукты они добывают, сколько в прошлые годы заплатили налогов? Получив бесплатно квоту, предприятие отправляло свои корабли в район, определяемый квотой, ловило рыбу согласно квоте, обрабатывало ее, продавало государству и с прибыли платило налоги. Теперь же оно обязано будет платить дважды: налогами плюс за сами квоты.
Никогда, никто и нигде в мире не брал со своих рыбаков плату за квоты лова рыбы. И лишь в России впервые додумались продавать то, что продаже не может подлежать. Это абсурдно прежде всего с точки зрения здравого смысла. Ведь что такое квота? Упрощенно говоря, это максимально допустимое количество рыбы определенного сорта, которое то или иное рыболовецкое предприятие имеет право выловить в конкретном участке моря, допустим, за год. Это правила лова: что, где и сколько. Их нельзя продавать, им можно лишь следовать. Нарушил — тогда виноват. Не нарушил — заплати налоги и живи спокойно.
А главное, морские участки лова — это ведь не земля, на которой почти гарантировано вырастет то, что ты посадил. И даже не лунка на ледяной глади водохранилища, кишащего рыбой. Это всегда лотерея. Ты пришел в этом году в старый знакомый район, а там нет рыбы: косяки ушли. Или браконьеры-иностранцы все взяли. Или твой корабль сломался: попали в жестокий шторм или вышел из строя холодильник. Или просто-напросто лед вокруг стал, как это случилось в нынешнюю зиму: из-за суровых температур почти все Охотское море замерзло, и никакая добыча там до сих пор невозможна.
Как же в таких условиях можно требовать загодя, в размере 100%, платить за то, чего еще нет и, возможно, не будет? А потом еще и снова платить — налогами все за ту же самую рыбу. Это как если бы каждый из нас сегодня заплатил государству деньги за хорошую погоду, которая установится, скажем, в начале августа 2001 года. Или не установится.
Впрочем, даже с платными квотами наши рыболовецкие предприятия еще справились бы. Но настоящим бедствием для всей рыбной промышленности России стали два пункта пресловутого постановления, по которым, во-первых, разрешается продажа квот иностранцам, а, во-вторых, "признано целесообразным" проводить по квотам аукционы — опять же с участием иностранцев!
Помните, сторонники закона о продаже земли часто любили повторять: да чего вы боитесь иностранцев? Какому Джону или Гансу захочется ехать куда-то на Рязанщину и покупать там бесплодную землю без всякой инфраструктуры? Так вот, территориальные воды России, в которых теперь по закону разрешен промысел иностранным рыболовецким судам, — это далеко не Нечерноземье, а настоящий рыбный Клондайк. Наши дальневосточные воды по совокупности всех биоресурсов на сегодня являются самыми богатыми на всем Тихом океане. И стоит только открыть калитку — сюда сбегутся все морские рыболовные державы — буквально со всего мира. И это вовсе не блеф, учитывая то, что даже наши рыболовецкие суда из Приморья, при всей их скудности, до самого последнего времени легко ходили на лов к берегам Анголы, Чили и Новой Зеландии. Теперь же ангольцы придут к нам.
