Итоги Итоги - Итоги № 46 (2013)
— Намерены и здесь что-то менять?
— Уточнять. Глобальных противоречий нет, каких-либо революций не ждите… Пушкинский всегда функционировал как универсальный музей, формирующий культурный облик человека. Нужно укреплять блистательный бэкграунд и славные традиции ГМИИ. На это и будем ориентироваться. Главная для меня проблема — необходимость одновременно заниматься таким количеством разных вопросов. Это крайне сложно. Чем глубже ухожу в работу, тем явственнее ощущаю, какая все же адова должность — директор Пушкинского музея. Ирине Антоновой нужно низко поклониться за то, что тянула махину более полувека. Критиковать со стороны легко, сделать самому что-либо — очень трудно. Я полностью пересмотрела свои прежние взгляды на искусство давать советы другим. До недавнего времени тоже могла публично ругать директора одного музея или другого, недоумевать: почему он так поступает, а не иначе? Теперь подобных вопросов уже не задаю, ратую за толерантность и снисходительность… Очень много узких коридоров, по которым ты вынужден ходить, не имея возможности сделать шаг в сторону!
— Ваше назначение в профессиональном сообществе встретили вполне благосклонно, лишь один упрек звучал: музейщик и галерейщик — все-таки разные истории.
— Ну-у-у, это далеко не самое страшное обвинение! Тем более что я действительно долго работала в галереях. Правда, в нон-профитных, некоммерческих. Словом, здесь нет ничего криминального. В любом случае ни один художественный музей не может сегодня существовать без галерей, поскольку те напрямую сотрудничают с коллекционерами. Это очень важная составляющая. По сути, галерея — тот же музей, но в виде лабораторной площадки, свободной от догм и открытой для экспериментов. Чем менее зашорен взгляд, тем лучше для дела. Нынешние директора крупных западных музеев почти все с опытом галерейщиков.
— Еще говорят, что увлекаетесь коллекционированием, а это не есть «гуд» для руководителя структуры вроде той, которой вас поставили руководить.
— Люблю наивное искусство русского Севера, но не собираю эти предметы, а живу в них. Сижу на самодельных стульях, сплю на таких же кроватях, ем из посуды, что-то ношу в качестве bijou… Никогда не считала себя коллекционером, даже смешно рассуждать об этом. К тому же как у человека служащего у меня в жизни не было денег на покупку дорогих вещей, которые хотела бы приобрести.
— Но вы, кажется, владели бутиком винтажной одежды…
— Полгода являлась соучредителем магазина в Гостином Дворе, потом вышла из проекта, и на этом все. Я и прежде не занималась бизнесом, а сейчас и подавно не могу думать ни о чем, кроме ГМИИ. Сложность, повторяю, лишь в том, что надо одновременно бежать в разные стороны, не удается выделить какое-то ключевое направление и на нем сосредоточиться.
— Наверное, все-таки сегодня главное — предстоящая реконструкция?
— Приоритетов нет. Все важно. И строительство, и повседневное функционирование. Ищу баланс…
— Когда найдете?
— Сама жду. Определенные результаты уже есть, может, они пока не слишком заметны, надо набраться терпения. У меня нет личных амбиций, не стремлюсь к тому, чтобы заговорили: «Вот пришла Марина, и все изменилось». Ничего не навязываю волюнтаристскими методами, все ключевые решения у нас принимаются коллегиально. Люди много спорят, часто соглашаюсь с их мнением. Главное, чтобы любой шаг приносил пользу музею…
Приручить дракона / Общество и наука / Общество
Приручить дракона
/ Общество и наука / Общество
Найдется ли кто-то, кто даст распоясавшемуся тайфуну в глаз?
Человечеству часто кажется, что оно давно и бесповоротно «схватило Бога за бороду». Градус амбиций существенно снижается, когда на нашу голову низвергаются стихийные бедствия, и последний азиатский супертайфун стал тому очередным подтверждением. Миллионы пострадавших, тысячи погибших, ужас, охвативший целые города, — вот цена самоуверенности человечества перед лицом сил природы. Казалось бы, со времен античных Помпей прошли тысячелетия, а картина приблизительно та же — порой мы беспомощны и слабы, как новорожденные младенцы. При этом, как утверждают некоторые ученые, мы сами виноваты в том, что природные бедствия происходят все чаще, а их последствия оказываются все тяжелее. Так ли это? И есть ли шанс на выживание?
Метеоцикл
Прежде всего следует разобраться в причинах. Почти никто из ученых не сомневается, что тайфуны провоцируют подъем температуры в Мировом океане. Виновато ли в том человечество? Мнения разделились ровно пополам. Одни исследователи считают, что антропогенный фактор имеет первостепенное значение, мол, это мы, люди, провоцируем своей жадной деятельностью глобальное потепление и парниковый эффект. Другие ученые полагают, что человек тут ни при чем. Специалисты лаборатории геофизической гидродинамики Национальной администрации океанических и атмосферных исследований США несколько лет следят за перемещением поверхностных вод Атлантики от тропических широт к Северному полюсу, где вода охлаждается и возвращается обратно в южную часть Мирового океана глубоководными течениями. Скорость такого конвейерного течения в последнее время постепенно увеличивается, поверхностные воды тропических широт быстрее достигают севера. Температура в северной части тропиков Атлантического океана уже поднялась на один градус по Цельсию, что немало способствует образованию ураганов.
Ученые приходят к выводу, что увеличение числа ураганов не что иное, как проявление природного цикла. Скорость океанических течений, перераспределяющих тепло по земному шару, меняется примерно каждые 60 лет. Сейчас происходит этап ускорения так называемого Атлантического междекадного колебания. А примерно к 2033 году может наступить противоположный этап, и число ураганных бурь сократится. К концу XXI века нагрев поверхности океана в тропических широтах может снова привести к активности тайфунов. Вот такие качели...
Какие прогнозы?
В 70-е годы прошлого века на советские экраны вышел масштабный фильм-катастрофа «Япония тонет», произведший на нашего, тогда еще неискушенного зрителя шокирующее впечатление. Чтобы успокоить нервы не в меру впечатлительных сограждан, советская кинокритика поспешила объявить фильм фантастическим, хотя ничего такого, чего не могло бы случиться на самом деле, в ленте нет. И вправду: фильм оказался во многом пророческим. Это подтвердили недавние прогнозы японского метеорологического агентства о том, что частота возникновения разрушительных тайфунов, скорость ветра в центре которых превышает 200 километров в час, в ближайшие десятилетия увеличится на порядок.
Согласно японским легендам тайфун — повелитель бурь — имеет вид страшного одноглазого дракона, уничтожающего все, что попадается на его пути. Своим единственным глазом чудовище словно высматривает очередную жертву. «Тайфуны — тихоокеанские тропические циклоны, или ураганы, как их называют в Атлантике, приносят человечеству наибольшее количество напастей, — говорит Леопольд Лобковский, член-корреспондент Российской академии наук, заместитель директора Института океанологии им. П. П. Ширшова РАН. — От циклонов умеренных широт они отличаются огромными запасами энергии: средний тайфун за сутки выливает около 20 миллиардов тонн воды. Развивая бешеную скорость за счет энергии ветра, тайфун поднимает гигантскую волну до 15 метров, которая сметает все на своем пути. И потому крайне важен прогноз: предупрежденный вооружен, что в данном случае означает только одно — в случае приближения тайфуна следует как можно скорее уносить ноги».
Над методами прогнозирования тайфунов ломают головы и китайцы, и американцы. Японцы разработали систему, в которой задействован один из самых быстрых в мире суперкомпьютеров Earth Simulator. Он измеряет температуру океана, движение земной коры и на основе этой информации предсказывает возможные стихийные бедствия чуть ли не на столетие вперед.
В нашей стране большие надежды связывают с установкой метеорологического радиолокатора на острове Русский. Его испытания закончились в 2011 году, и с тех пор удалось получить уже несколько сотен штормовых предупреждений. До 2015 года в Приморье будут установлены еще два таких же прибора. Прогнозы прогнозами, но неужели нельзя воздействовать на тайфун, дабы снизить его разрушительную силу?
А мы его химией!
