Владимир Бушин - Огонь по своим
«Совершенно в таком духе сегодня молится на власть, например, один из самых выразительных представителей рыночной интеллигенции А. Нуйкин: „Мы в очередной раз (накануне президентских выборов. — В.Б.) остро нуждаемся, чтобы Ельцин спас наших детей и нашу демократию от очередной смертельно опасной атаки красно-коричневых“ („Литературные вести“ № 2/14 — 96)».
Еще загадочнее, еще более игривым языком говорится об интеллигенции дальше. Лагеря ей, выходит, оказались нипочем. И вот, «помаленьку снова заняв достойное и далеко не бедствующее положение в обществе, эта дама соблазнилась очередной „синей бородой“ — на сей раз в заморских джинсах». Это опять о какой же интеллигенции речь? Да, конечно, не о неродной же, а о той, олицетворением которой стали такие фигуры, как академик Д. Лихачев, режиссер М. Захаров, артист М. Ульянов, тот же А. Нуйкин, специалист по счастливой любви. Да, они соблазнились, они рьяно служат, только не какой-то там метафорической «бороде», а вполне конкретному, весьма реальному режиму. Но разве это о них: «И вот опять горюет народ, а сама интеллигенция отброшена за черту бедности, с ужасом ожидая полную нищету завтра». Захаров за чертой бедности? Ульянов ожидает нищету? Лихачев и Нуйкин бедствуют? О, нет, режим не скупиться на подкормку своих прислужников: кому государственную премию, кому президентскую пенсию, кому креслице в парламенте или еще в каком непыльном месте… Словом, здесь у автора сплошная путаница и мешанина, в которой невозможно разобраться.
А вот еще и такая увлекательная историческая параллелька между днем вчерашним и нынешним: «В стародавние советские времена разгорелся нешуточный спор о том, когда сооружать Саяно-Шушенскую ГЭС. Для бюджета было невмоготу начинать еще одну гигантскую стройку. Но строители завершили ГЭС под Красноярском и стращали правительство распадом уникального коллектива, требуя озадачить (!) его новым делом. Знаменитый начальник „Красноярскгэсстроя“ Андрей Бочкин нажал на самых верхах, и групповые интересы взяли верх над государственными».
Обратим внимание на то, как подан наш вчерашний день. Это язык Черномырдиных и Чубайсов. Это они, по бездарности и малограмотности своей не сумевшие создать ничего, кроме Храма-на-костях да женской тюрьмы в Москве (СИЗО № 6), способны высмеивать как бесполезную «еще одну гигантскую стройку», без которой сейчас и сами подохли бы в холоде и голоде. Это они, превратившие страну в грязную клоаку, уверяют, что до них царил такой ералаш, что стоило кого-то в верхах «застращать», как тотчас решался важный вопрос. Наконец, это именно они внушают всем, что советские люди не могучую экономику великой державы строили, а «озадачивали» друг друга каким-то гигантским вздором.
Увы, автор говорит языком Чубайсов не только в приведенной цитате. Так, острейшая идейно-политическая борьба двадцатых годов в нашей партии и обществе это для него «грызня» да «разборки»; «большевизм» — синоним то ли тупости, то ли чего похуже; выдающийся вождь китайского народа Мао Цзэ-дун появляется в статье с замусоленным всеми прогрессистами будто бы ядовитым ярлыком «великий кормчий»; на Молотова, Маленкова и других членов Политбюро, попытавшихся в 1957 году освободить партию и страну от хрущевского антигосударственного произвола и антирусского самодурства, от невежества и просто хулиганства на высшем уровне, автор навешивает столь же обветшавший за сорок лет ярлык «антипартийная группировка»…
Нет нужды копаться во всем этом ворохе, но зададим лишь парочку вопросов в связи хотя бы с последним ярлыком: кто стоял на государственных и партийных позициях, кто видел дальше — Хрущев, на другой же год после смерти Сталина укравший у России политый русской кровью Крым, что ныне обернулось невосполнимым уроном для государства, великой трагедией для народа, или те, кто хотели убрать этого вора? Кто был настоящим патриотом и смотрел глубже — Молотов, предлагавший сосредоточить силы и средства на восстановлении, подъеме и быстром развитии центральных районов России, двукратно расплющенных катком войны и обезлюдевших, или Хрущев, который бросил огромные людские и материальные ресурсы на целину, в Казахстан и тем самым еще более обезлюдил, обрекая на вымирание, центральную Россию? И не надо забывать при этом, что стало с его целиной, в чьих руках она оказалась теперь.
Вполне понятно, как и почему, освоив язык Чубайсов, автор по проторенной дорожке дошел до того, что выстроил в один ряд немецкий нацизм, итальянский фашизм и «сталинскую тиранию», которая, как известно, докатилась до такого зверства, что однажды свернула голову и нацизму и фашизму.
Но вернемся к цитате о Саяно-Шушенской ГЭС. Электростанция, уверяют нас, строилась исключительно благодаря напору на правительство знаменитого гидростроителя Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Андрея Ефимовича Бочкина. А он, дескать, руководствовался при этом исключительно целью сохранить «уникальный коллектив» коллег. Да неужто у Бочкина и у правительства не было тогда, в 70-е годы, никаких иных доводов, целей и соображений? Неужто электростанция была совершенно ненужной, излишней, обременительной для народного хозяйства? Да не явился ли в таком случае прямым вредительством, огромным ущербом для страны пуск уже первого агрегата станции в 1978 году? И не от страха ли перед суровым наказанием Андрей Ефимович в следующем году умер? Право, надо иметь очень странное, вернее, подлинно демократическое представление о нашем вчерашнем дне, чтобы к тому, что А. Салуцкий уже сказал, еще и назвать сооружение крупнейшей в мире гидростанции победой «групповых интересов» коллектива строителей. Неужто есть агентурные данные, что они возводили ее не для нужд страны, а для освещения и отопления своих квартир, дач, гаражей?
А вот и начинается «историческая параллель»: «Но эпопея сооружения крупнейшей в мире ГЭС меркнет в сравнении с грандиозными планами, какими озадачивают сегодня тоже ради сохранения уникальных коллективов. Например, группе доверенных лиц Ельцина поручили в годичный срок „выдать на-гора“ новую национально-государственную идею России». Это просто не укладывается в голове: действительно уникальный коллектив мастеров сопоставляется с оравой разрушителей отечества, вся уникальность коего в том, что история подобных «коллективов» никогда не знала; крупнейшая в мире ГЭС, вот уже почти двадцать лет дающая стране электроэнергию, сравнивается с малограмотной блажной затеей, которая никакой «энергии» дать не может, ибо национальные идеи не в кабинетах сочиняются, не фабрикуются под надзором Чубайсов. В математике есть понятие «дурная бесконечность». Хорошо бы ввести понятия «дурная аналогия», «дурная параллель».
Между прочим, в своем желании завтра же видеть готовенькую национальную идею России наш нынешний суперпрогрессивный президент показал себя, как и во многом другом, достойным преемником самых замшелых партократов вчерашнего дня. Мой зять по сестре В. А. Иванов, работавший в свое время директором Ростсельмаша, бывший председателем Северо-Кавказского Совнархоза, рассказывал мне, как однажды в его присутствии высокопоставленный руководитель компартии Украины, тоже руководствуясь аналогией, уговаривал Шолохова:
— Михаил Александрович, ты замечательно написал «Тихий Дон». Великая книга. Теперь напиши, пожалуйста, такую же книгу об Украине — «Тихий Днепр». Пора, Михаил Александрович, пора! Украина ждет. Ведь ты по матери украинец. Уж постарайся. Мы тебе все условия создадим, гонорар вперед выплатим, премию гарантируем, народным писателем республики объявим. По рукам?
Шолохов хохотал:
— Хорошо, хорошо! Но я уже подрядился сочинять для белорусов «Тихий Неман», потом просили молдаване сообразить «Тихий Днестр», грузины — «Тихую Куру». Ну, а после обязательно накатаю и для вас. Что мне стоит! Я же нобелевский лауреат…
Если бы Ельцин присутствовал при этом разговоре, то уж непременно попросил бы сварганить «Тихую Чусовую».
А. Салуцкий, используя все те же известные нам средства убеждения, уверяет нас, что в России настает Золотой век. Он объявил, например: «жизнь входит в нормальное русло». С чего взял? Да как же, говорит, Зюганов поздравил Ельцина с победой на выборах, а Дума утвердила Черномырдина премьером. Да, действительно, имели место эти факты в Охотном Ряду. А в остальной-то России что творится! Ведь по тому руслу, что названо «нормальным», как прежде, так и сегодня катит река народных слез и крови. Немало мы услышали от А. Лебедя: в Чечне погибло около 80 тысяч человек. Может, Салуцкому удалось их воскресить? А забастовки, голодовки, больные, нищие, беженцы — это какое «русло»? Может, Салуцкому удалось всех накормить, приютить, вылечить?
«Сегодня, — радостно продолжает он, — у России появился шанс выйти из смуты». Прекрасно! Однако в чем он состоит? Кто его дал — Ельцин, Лебедь, папа римский? Молчание. Но потом восторг еще радужней: «Пришло время брать новейшую историю России в совокупности, не деля ее на советский и постсоветский периоды. Точкой отсчета…» Вы только послушайте: «… точкой отсчета теперь может стать 1996 год». Ух, до чего лихо, но какая же это, прости Господи, «совокупность», если Новая эра будет начинаться с поры второго пришествия Ельцина, а советский период, отличающийся от нынешнего, как небо от земли, выходит, отбрасывается, словно его и не было. Право, давайте уж начнем Новую эру, ну, хотя бы с 1 февраля 1931 года, со дня рождения Ельцина. Вероятно, автор просто постеснялся предложить это…
