Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
Впрочем, психологически это понятно, и я Анара не осуждаю: сам такой, хоть и не мусульманин, а христианин. Верней всего, мы оба атеисты. Сужу по тому факту, что в одной из февральских статей 1988 года Анар приводил в пример соотечественникам великого Сабира, который в трагические дни 1905 года, когда были спровоцированы первые армяно-мусульманские столкновения, нашел в себе мужество обратиться к двум народам с таким призывом:
Кто родины сынов толкнул во вражий стан?Откуда этот спор армян и мусульман?Иль не рассеялся тот вековой туман?Сограждане! Пора! Идем! Нам по пути!Пора поддержку нам друг в друге обрести!
Армянские же газеты начала 1988 года были полны иных призывов: «Мы требуем — вы соглашайтесь! Пусть весь мир горит огнем, лишь бы нам достался Карабах!».
Печатались проекты националистических деятелей диаспоры: выход Армянской ССР из состава Союза, открытие в крупных странах Запада консульств «единого независимого армянского государства», создание в республике национальных воинских частей, солдаты которых проходили бы службу на ее территории.
Это была уже долговременная реалистическая программа. И не только для Армении. Но прежде всего — для нее.
Цели сформулированы, средства выделены, как говорится, за работу, товарищи!
«Все армяне мира смотрят на нас» — с такой шапкой вышла ереванская газета «Коммунист».
А Вы, уважаемый Анар, с заклинанием Сабира…
Пора поддержку нам друг в друге обрести — людям совестливым, без националистического воспаления в мозгах, и сказать правду согражданам о растлителях душ человеческих, как то заповедовали нам великие Сабир, Саят-Нова и Александр Сергеевич Пушкин. И разве только они?
Ведь последователи Зория Балаяна и Сильвы Капутикян ловки и безжалостны, вот вам простой пример. Ш. Шейхахмедов, горнорабочий шахты «Южная», член Воркутинского городского стачечного комитета, рассказывал при встрече с М. С. Горбачевым в Кремле:
«В горячие дни забастовки кто только через Воркуту не прошел: и Российский Фронт, и ДС, и другие. А тут еще и гости из Нагорного Карабаха начали требовать у воркутинцев, чтобы меня изгнали из стачкома по той простой причине, что я азербайджанец, хотя, как я уже сказал, на самом деле — дагестанец. А хотя бы и азербайджанец! Даже те деньги, которые они предлагали в помощь — 50 тысяч, хотя забастовщики и нуждались в деньгах, не получая зарплату, мы отвергли. Ваши деньги нам не нужны, уезжайте, если пришли сеять рознь…».
Поучиться бы тогда Горбачеву у шахтеров!
Год 1989-й: географ Скибицкий, профессор Свентоховский и рабочий Поярков.
Вдаваться в дебри исторических споров о территориальной принадлежности нагорной части Карабаха я не собираюсь. Поддерживает меня в этом, как ни странно, и главный редактор армянского вещания радио «Свобода», один из лидеров партии Дашнакцутюн Эдуард Оганесян. В армянском клубе Мюнхена он встретился со старшим научным сотрудником Института кибернетики АН Азербайджана Асафом Гаджиевым и высказал такую точку зрения, запечатленную на видеокассете:
«Практически проблема территориальных притязаний, проблема того, кто из нас лучше, у кого какая история — это чушь… Я объясню свою мысль. Армяне говорят: вот была Великая Армения, и тогда Карабах входил туда. Значит, он и сегодня должен входить в нашу территорию. Сейчас говорить об исторических правах — это ошибка нашей стороны».
На задней стене мюнхенского клуба — и это запечатлела видеокассета — во время разговора висела ярко раскрашенная карта мифической Великой Армении, а Э. Оганесян продолжал:
«Как армянские интеллектуалы, мы решили, что в создавшейся ситуации (беседа протекала в январе 1991 года — Ю. П.) Карабах должен принадлежать территориально и юридически Азербайджану. Я пришел к этому выводу политически. Мы на это пойдем в ответ на то, что вы, азербайджанцы, согласны обеспечить жизнь карабахских армян в армянских ценностях». (Цитирую дословно, как было сказано — Ю. П.).
Что подразумевал под армянскими ценностями Э. Оганесян, мы еще должны выяснить. Ведь не посоветовали же мюнхенские интеллектуалы Дашнакцутюна Верховному Совету своей метрополии отменить антиконституционное постановление о присоединении НКАО к Армении или разоружить отряды фидаинов? Конечно, нет. Хотя
Гаджиев передал им трагическое послание 122-х карабахских армян: нам надоело в течение трех лет быть заложниками ереванских бородачей и «отцов нации». Попробуй не выйти на митинг или на демонстрацию, попробуй выйти на работу во время забастовки в Степанакерте. Всё это — националистический террор. Чем он кончается, известно. Прислушаемся к мнению Рамазана Абдулатипова, одного из лидеров российского парламента:
«Если сегодня какой-то армянский лидер и скажет, что азербайджанцы нам не враги, а друзья, — то его, возможно, завтра же и уничтожат. Почему? Потому что он сам возвел национальные принципы в высшую степень, довел массы до психоза. Скрытый заряд начинает действовать против того лидера, который и созывал свой народ под знамена войны и мести».
Сведениями о преследовании миротворческих лидеров я пока не располагаю, зато примеров жестоких расправ националистов с рядовыми карабахцами хоть отбавляй.
Привожу рассказ Ашхен Григорян, технолога Шушинского хлебозавода, после памятного заседания Президиума Верховного Совета СССР 18 июля 1988 года:
«Говорю о наболевшем. Азербайджанский народ ни в чем не виноват. Во всем виноваты армянские экстремисты. Мы спокойно жили и работали. Армянские экстремисты надумали идею о передаче Карабаха Армении. Но мы прекрасно знаем: Карабах был и будет принадлежать Азербайджану. Решение Президиума Верховного Совета СССР восприняла с удовольствием, ведь я молилась об этом же. И даже на радостях купила три килограмма шоколадных конфет, которые, по обычаю, раздаривала всем знакомым и незнакомым людям. По пути к дому встретилась с корреспондентами, которым рассказала о своих чувствах. Вскоре об этом была передача по Центральному телевидению.
К сожалению, моя радость длилась недолго. Из Степанакерта позвонили мне и сказали, что меня убьют, почему я даю такие «концерты». Я ответила: вы восемь месяцев давали концерты, а я лишь пять минут.
Зорий Балаян в ереванской газете «Коммунист» опубликовал статью, в которой меня оскорбил, написав, что, якобы, мне передали килограмм конфет, после чего избили, а затем — убили…
Я бы сказала Зорию Балаяну, чтобы он не распускал всяческие слухи. Зорий Балаян и есть враг армян».
Вот таков эмоциональный рассказ Ашхен Григорян, кстати, депутата городского Совета Шуши. Подобные угрозы: убить, скомпрометировать, объявить коллаборационистом — указывали на то, что необъявленная война принимает гражданский характер, как во времена Франке в Испании.
Любой мирный шаг на пути трезвого изучения развернувшейся кампании за изменение статуса НКАО пресекался не только на месте, в Степанакерте или Шуше, но и в Москве. Когда 25 марта 1988 года первый заместитель Председателя Бюро Совета Министров СССР по социальному развитию Владимир Лахтин заявил в «Известиях», что «по обеспеченности, скажем, жильем НКАО в 1,4 раза опережает средние показатели в остальном Азербайджане», что «есть и. другие показатели, по которым в области положение лучше, чем в обеих союзных республиках», в редакцию пришел тот же Зорий Балаян и заявил: «Невозможно впредь действовать прежними методами». Естественно, что такую же позицию занял и новый партийный лидер НКАО Г. Погосян. Тезис же об ущемлении прав армянского населения области, подхваченный дружно средствами массовой информации, благополучно пронесен до сегодняшнего дня. Тот факт, что НКАО — единственная, пожалуй, автономная область в Союзе, в школах которой изучается история не той республики, в которой эта область находится, а другой (в данном случае, Армянской ССР), невозможно было обнародовать ни в одном органе центральной печати. Как и то обстоятельство, что трудности с дорогами, газо — и водоснабжением испытывают, в первую очередь, села области с азербайджанским населением. Ясно было, что выделенные Москвой 400 миллионов рублей капитальных вложений Г. Погосян осваивать не станет: планы-то были другими.
Любопытно, что первым, кто поддержал идею «исторической принадлежности» Карабаха к Армении, оказался академик Сахаров, выразивший в «Московских новостях» уверенность в том, что «Верховный Совет СССР еще вернется к этой проблеме и решит ее положительно». Тогда же, в марте 1988 года журналист Гаджи Гаджиев направил открытое письмо академику, которое в «Московских новостях» опубликовано, естественно, не было, но появилось с некоторыми комментариями за рубежом.
