Виктор Земсков - Репатриация перемещённых советских граждан
16
Разница между числом направленных к месту жительства к 1 августа 1946 г. и тем количеством, на которое имелись сведения о распределении по союзным республикам, составляет 32 381 человек. По-видимому, эта цифра адекватна числу умерших во время прохождения проверки и фильтрации в лагерях, СПП, ПФП и других сборных и проверочных пунктах.
17
В статистике репатриированных советских граждан из Германии имеются некоторые противоречия. Если исходить из числа поступивших к 1 июля 1952 г. из всех четырех оккупационных зон Германии (из советской зоны — 886 286, английской — 1 073 545, американской — 1 039 032, французской — 84 416), то в сумме получается не 3 222 545, а 3 083 279 человек. Недостающие 139 266 человек в источнике названы как прибывшие «из СПП и лагерей» (ГА РФ. Ф. 5446. Оп. 86а. Д. 12345. Л. 82) без указания стран, откуда они были репатриированы. Причем из контекста ясно, что это, во-первых, не внутренние перемещенные лица и, во-вторых, не переданные союзниками, т.е. речь идет о людях, находившихся за пределами СССР в странах, где стояли советские войска. Мы включили эти 139 266 человек в число репатриированных из советской зоны оккупации Германии, исходя из того, что значительная их часть, безусловно, поступила из бывших германских территорий (Восточная Пруссия и другие), отошедших к СССР и Польше. В ходе дальнейшего исследования возможна корректировка этой статистики в сторону уменьшения на несколько десятков тысяч человек поступивших из Германии и соответствующего увеличения количества репатриированных из Польши, Чехословакии, Венгрии. Румынии.
18
Известны факты насильственного вывоза в СССР отдельных белоэмигрантов из Чехословакии и других стран, где стояли советские войска. Однако в документах ведомства Ф. И. Голикова эти лица нигде не вычленяются. По-видимому, они входят в общее число советских граждан, репатриированных из зон действия Красной Армии за границей.
19
Из этого числа 84 825 человек находились в Западной Германии, 18 891 — в западных зонах Австрии, 100 036 — в Англии, 50 307 — Австралии, 38 681 — Канаде, 35 251 — США, 27 570 — Швеции, 19 675 — Франции, 14 729 — Бельгии, 7085 — Аргентине, 6961 — Финляндии, 3710 — Бразилии, 2804 — Венесуэле, 2723 — Голландии, 2619 — Норвегии и 36 694 — в других странах (ГА РФ. Ф. 9526. Оп. 4а. Д. 7. Л. 5–6).
20
Ст. 193 не применялась даже к А. А. Власову. Он был приговорен к смертной казни по совокупности политических преступлений на основании ст. 58-1, 58-8, 58-9, 58-10 и 58-11 УК РСФСР (Правда. 1946. 2 авг.)
21
В литературе прослеживается тенденция расценивать рабочие батальоны НКО как якобы форму репрессии. На самом же деле лица, зачисленные в эти батальоны, вместе с направленными к месту жительства и призванными в Красную Армию составляли одну большую нерепрессированную категорию репатриантов. Рабочие батальоны — одна из форм оргнабора рабочей силы, явления в 1940-х годах в СССР обычного и заурядного. Через различные формы оргнабора рабочей силы в эти годы прошли многие миллионы советских людей, а не одни только репатрианты. Причем люди в массе своей совершенно справедливо воспринимали эти многочисленные мобилизации как суровую необходимость, вызванную обстоятельствами военного и послевоенного времени, а отнюдь не как наказание или репрессии. Задача же сведения части репатриантов в рабочие батальоны и отправки их в организованном порядке на предприятия и стройки состояла не в том, чтобы их якобы наказать, а в том, чтобы удовлетворить запросы промышленных наркоматов, испытывавших острейший дефицит рабочей силы. Поэтому следует признать предвзятым и не соответствующим истине фактическое приравнивание этих лиц к категории репрессированных граждан, данное в оценках двух комиссий в 1956 г. Комиссией во главе с Г. К. Жуковым, которой Президиум ЦК КПСС поручил разобраться с положением вернувшихся из плена бывших советских военнослужащих, а затем, в 1990-х годах, возглавляемой А. Н. Яковлевым Комиссией по реабилитации жертв политических репрессий (См.: Новая и новейшая история, 1996. № 2. С. 108). Репрессированными можно считать тех, кто после зачисления в рабочие батальоны впоследствии был арестован. По данным на 20 января 1947 г., органами контрразведки, госбезопасности и внутренних дел был «изъят» 18 761 репатриант из числа ранее прошедших через рабочие батальоны, из них 14 284 направлены в ПФЛ и на 6-летнее спецпоселение и 4477 арестованы (ГА РФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 667. Л. 256–257).
22
Обе указанные комиссии — Г. К. Жукова и А. Н. Яковлева — чрезвычайно исказили и запутали вопрос о численности и составе репатриантов в рабочих батальонах НКО. В действительности до начала 1947 г., т.е. до того момента, когда рабочие батальоны были расформированы и прекратили свое существование, через них прошли около 660 тыс. репатриантов, в том числе примерно 370 тыс. военнопленных и 290 тыс. гражданских лиц (военнообязанных). Однако Комиссия Г. К. Жукова представила дело так, что эти 660 тыс. человек якобы были только бывшими военнопленными, а в такой интерпретации это не просто искажение. Это — фальсификация! Много лет спустя Комиссия А. Н. Яковлева пошла по пути дальнейшего фальсифицирования. Уцепившись за то, что в данных Комиссии Г. К. Жукова говорится только о зачисленных в рабочие батальоны НКО бывших военнопленных, а «число военнообязанных из гражданских репатриантов не указывалось» (на самом деле, как уже отмечено, последние входили в приведенные выше 660 тыс. человек), Комиссия А. Н. Яковлева пустилась в умозрительные подсчеты и, продемонстрировав вопиющую некомпетентность в этом вопросе, совершенно бездоказательно сделала вывод, что всего за 1945–1953 гг. через рабочие батальоны «прошло не менее 1,5 млн. советских репатриантов, бывших военнопленных и военнообязанных» (См.: Новая и новейшая история. 1996. № 2. С. 108). Эти «статистические открытия» поражают своей нелепостью и абсурдностью: спрашивается, откуда в 1947–1953 гг. могли взять для зачисления в рабочие батальоны еще 840 тыс. новых репатриантов (вдобавок к 660 тыс. зачисленным в 1945–1946 гг.), если в этот период (1947–1953) в СССР было репатриировано лишь около 60 тыс. советских граждан, из них большинство направлено к месту жительства? И каким образом в 1947–1953 гг. людей можно было зачислять в рабочие батальоны, если они к началу 1947 г. были ликвидированы и, следовательно, в этот период не существовали? Лишь на восстановлении Днепрогэса продолжал действовать один рабочий батальон, состоявший из нескольких сот человек.
23
Это объяснялось тем, что офицеры, направленные на 6-летнее спецпоселение, однозначно считались предателями, а на офицеров, зачисленных в рабочие батальоны НКО, такой ярлык не был навешан. Впрочем, последние в рабочих батальонах пробыли недолго. Согласно директиве Главупраформа Красной Армии № 1/737084с от 26 января 1946 г. репатриированные офицеры, зачисленные в рабочие батальоны НКО и переданные в постоянные кадры промышленности, освобождались от работ и направлялись в распоряжение отделов кадров соответствующих военных округов (ГА РФ. Ф. 9526. Оп. 4. Д. 62. Л. 225). Из того, что нам известно о их дальнейшей судьбе, можно заключить, что меньшая их часть была восстановлена на военной службе, а большая — уволена в запас (в обоих случаях — с сохранением офицерских званий).
24
География их размещения (данные на 618 305 человек, прошедших через рабочие батальоны до 1 ноября 1946 г.) выглядела так: Украинская ССР — 185 337, Московская область — 54 619, Челябинская — 44 820, Свердловская — 32 738, «Дальстрой» — 31 580, Кемеровская область — 29 047, Молотовская — 28 260, Ростовская — 23 128, Сталинградская — 20 374, Тульская — 12 605, Приморский край — 11 634, Иркутская область — 10 826, Хабаровский край — 9588, Азербайджанская ССР — 9481, Ленинградская область — 9291, Башкирская АССР — 9220, Краснодарский край — 9128, Казахская ССР — 9117, Горьковская область — 6336, другие регионы — 71 176 человек (ГА РФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 667. Л. 208–209). Таким образом, эта география была весьма широкой, и поэтому нельзя согласиться с бытующим в литературе утверждением, что рабочие батальоны НКО направлялись якобы только в «отдаленные районы страны» (См., например: Семиряга М. И. Судьбы советских военнопленных // Вопросы истории. 1995. № 4. С. 32).
25
Из них 42 850 — в Казахстане, 18 023 — Таджикистане, 17 831 — Молотовской области, 13 841 — Алтайском крае, 13 262 — Новосибирской области, 12 076 — Свердловской, 10 976 — Архангельской, 10 131 — Коми АССР, 9462 — Вологодской области, 7580 — Удмуртской АССР, 6342 — Костромской области, 5735 — Кировской, 4888 — Кемеровской, 4418 — Иркутской, 4264 — Челябинской, 3200 — Красноярском крае и 23 509 — в других регионах (ГА РФ. Ф. 9479. Оп. 1. Д. 641. Л. 22–68).
