Юрген Ригер - Германия и Россия - взгляд немецкого националиста

И хотя он не цитирует немецкого профессора Карла Шмитта, для которого суть любой политической проблемы - это характер и тип отношений в рамках социокультурной оппозиции «свой-чужой», многие их мысли созвучны. Как писал Шмитт в своем романе о венецианцах: «Без настоящих врагов нет настоящих друзей! Если мы не ненавидим то, чем мы не являемся, мы не сможем полюбить себя такими, какими мы есть. Все это старые истины, которые нам с болью, после сентиментальной жвачки последних ста лет, приходится сегодня открывать для себя заново. Тот, кто не признает этих истин, отрекается от своей семьи, от своего наследия, от своей культуры, от своих врожденных прав, отрекается от самого себя!». Его основные тезисы следующие: модернизация не в состоянии создать какую-либо новую культуру или культуру универсального типа; вестернизация незападных обществ не приводит к изменению цивилизационного типа этих обществ. Более того, нарушается баланс сил между различными цивилизациями, Запад теряет свое относительное влияние, цивилизации Азии, напротив, усиливают хозяйственную, военную и политическую мощь, а ислам переживает демографический взрыв. При этом незападные общества постоянно и осознанно подчеркивают свои собственные основополагающие ценности, свое тождество и самодостаточность.

 Общества, связанные «культурным родством», стремятся к сотрудничеству, попытки же изменить центральный тип той или иной цивилизации изначально обречены на провал. Универсалистские устремления западной цивилизации, уменьшение ее относительного могущества, все большая культурная независимость других цивилизаций - это те факторы, которые постоянно и неизбежно осложняют отношения между Западом и, прежде всего, исламскими государствами и Китаем. Войны, ведущиеся по линии демаркационных разломов (в основном между мусульманами и не мусульманами), несут в себе не только опасность дальнейшей эскалации, но и стремление со стороны государств, которые определяют цивилизационный тип исламского мира, локализовать и завершить эти конфликты. Вопрос выживания Запада зависит от того, смогут ли американцы подтвердить свое западное тождество, сможет ли цивилизация Запада смириться с тем, что ценности, которые она исповедует - единственные в своем роде, но ни в коей мере не универсальные - нуждаются в защите, смогут ли западные общества договориться и защитить эти ценности, отвечая на вызовы остального мира. Противостояние культур возможно избежать в том случае, если сильные мира сего окажутся в состоянии принять и следовать такой политике, которая сможет учитывать «чуждость» представлений и ценностных систем, свойственных иным цивилизациям.

Вывод, к которому приходит автор, прост: «Национальные государства остаются главными игроками на мировой арене». То, что очевидно всякому, кто воочию наблюдал пробуждение национального сознание в странах Азии, Африки, в Советском Союзе, наш местный федерально-республиканский интернационал, озабоченный идеей евроинтеграции, замечать просто не желает.

Часть вторая

Хантингтон не считает, что положение, в котором оказались Запад и США, безвыходно, в то же время оно, по его мнению, достаточно тревожно. Решение он видит в следующем: «Когда речь идет о борьбе культур, Америка и Европа должны объединить свои усилия. В противном случае нам грозит неминуемый крах».

Здесь я придерживаюсь другого мнения. Выскажу его, однако, после того, как мы рассмотрим две оставшиеся книги. Первая из них, «Единственная сверхдержава» (1997), принадлежит перу Збигнева Бжезинского (американец польского происхождения, в 70-е годы советник президента Картера по вопросам национальной безопасности). Вторая написана французским евреем Эммануилом Тодтом и называется «Сверхдержава США - некролог» (впервые опубликована во Франции в 2002 году, переведена на немецкий в 2003 году). Свое мнение о книге Бжезинского Хантингтон сформулировал так: «Это образец геостратегического мышления в лучших традициях Бисмарка». Министр иностранных дел Германии Геншер, проработавший на этом посту многие годы, написал к этой книге предисловие. Как бы то ни было, те причины, которые приведут США к потере занимаемой ими ныне роли сверхдержавы, Бжезинский, по моему мнению, осветил недостаточно полно. Он прав, когда говорит о том, что окончание европейской эпохи в мировой истории совпало с окончанием второй мировой войны. Такое развитие событий, впрочем, предсказывал еще Адольф Гитлер, что не помешало, однако, британским правящим кругам 3 сентября 1939 года объявить Германии войну и, тем самым, поставить на карту само существование Британской империи. Премьер-министр Чемберлен, оттягивая этот момент, высказывался так: «Америка и мировое еврейство втянули Англию в войну». Затем мировые события проходили под знаком противостояния двух систем: американской и советской.

 Ввод советских войск в Афганистан вызвал, по словам Бжезинского, «двухколейную реакцию» со стороны США: с одной стороны, началась прямая поддержка моджахедов (Усама бин Ладен, как известно, получал тогда от американцев оружие), с другой - и в качестве меры устрашения - Америкой был взят курс на усиление своего военного присутствия в Персидском заливе. Такая интерпретация фактов автором не вполне корректна. Дело в том, что американцы укрепились в Афганистане задолго до ввода туда советских войск. Усиление их позиций в регионе и послужило, собственно, той причиной, по которой русские, после долгих колебаний, решились на ответный шаг. Камнем преткновения стал, как и в ходе нынешней афганской кампании, вопрос о том, кто диктует правила игры в регионе, и в чьих руках находится добыча минерального топлива: нефти и газа. Это становится понятным, если мы обратим внимания на те цифры, которые Бжезинский приводит в своей книге: в развитие нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности Азербайджана Запад (читай: США) вложил больше 13 млрд. долларов, в Казахстане эта сумма составила на 1996 год 20 млрд. долларов; помощь Чечне американцы оказывают единственно с тем, чтобы выбить у русских почву из под ног, когда речь заходит о контроле над нефтью. Бжезинский признает, что политическая нестабильность заложена в природе любого крупного государственного образования, составные части которого всегда стремятся к еще большей автономии: игра центробежных сил и приводит, как правило, к его неминуемому развалу.

 Мощь мировых империй покоится на иерархии подчиненных государств, которые, находясь по отношению к центру либо на положении вассалов, либо на положении протекторатов и колоний, платят ему дань. Приятно слышать от автора следующее: «Факт остается фактом: Западная, а в последние годы и Центральная Европа все в большей степени становятся протекторатом США со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то: вассальная зависимость, неизменные контрибуции...». Забавно, но эти его откровения выставляют наших христианских демократов с их попытками наладить добрые, партнерские отношения с заокеанским сюзереном в весьма невыгодном свете. Полезно взглянуть и на те географические карты, которые автор приводит в своей книге: из них следует не только факт превосходства Соединенных Штатов на море, но и то, что Украина, Грузия, Армения, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан и Киргизия находятся теперь, как оказывается, в сфере жизненно важных интересов Америки - те государства, одним словом, которые мы испокон веков относим к сфере влияния России. Тот факт, что американцы задают тон в мировых делах, является, по словам Бжезинского, благословением для мира: иначе мы бы не узнали, ни что такое подлинная демократия, ни что такое настоящий порядок, мир, покой и экономическое процветание. К счастью, для Америки Евразия слишком велика, чтобы здесь можно было создать монолитный в политическом и экономическом смысле конгломерат.

После того, как Бжезинский выяснил, что в Евразии проживает около 75% всего народонаселения планеты, а также того, что ее недра богаты полезными ископаемыми, он делает следующий вывод: «Евразия - это та шахматная доска, на которой в будущем развернутся битвы за мировое господство». США прилагают значительные усилия по вовлечению центральной части материка, которая традиционно тяготеет к России, в орбиту интересов Запада; в его южной и, условно говоря, исламской части должно найтись достаточно места и для других игроков. Если страны дальневосточного региона не объединятся вокруг Китая (что приведет к потере американцами их военно-морских баз на восточно-азиатском побережье), у США может что-то и получится. В противном случае объединившиеся вокруг «восточного игрока» (читай: Китая) страны дают Америке отпор, после чего она неизбежно теряет свое преимущественное положение в регионе.

 Размеры и многообразие Евразии, а также та мощь, которой обладают ведущие государства региона - вот те факторы, которые в состоянии реально ограничить влияние США на происходящие здесь события. В этих обстоятельствах от исполнителей требуется особая «геостратегическая ловкость», которая на практике означает умение сталкивать противников лбами. Здесь следует заметить, что именно этим Штаты постоянно и занимаются. С одной стороны, они оказывают массивную военную помощь соседям бывшего Советского Союза, вызывая тем самым вражду между ними; похожий сценарий разыгрывается в странах Балтии, в Румынии и Болгарии. Запад в этой ситуации - а значит и НАТО - должны выступать против России единым фронтом, а возникающие трения в регионе обременять диалог между Россией и Западной Европой.