Валентин Гринер - От сентября до сентября
Думается, к такому определению духовного состояния руководителя современного производства Дыбцына привел опыт его большой и сложной жизни. Ему посчастливилось родиться на древней российской земле, которая родила Александра Невского. Утопающий в зелени Переславль-Залесский, старинные храмы, овеянные немеркнущей славой России, и самый величественный среди этих памятников — храм, воздвигнутый в честь одного из самых достойных ее сыновей. Все это, читанное по школьному учебнику и, как наглядное пособие, виденное наяву, не могло пройти мимо сознания человека, юность которого совпала с небывалым подъемом народных сил только что зародившегося Советского государства. Комсомолец тридцатых годов, Александр Дыбцын прошел с молодой гвардией страны все крутые ступени первых пятилеток. Строил Уралмаш, Уралвагонзавод, Нижнетагильский металлургический комбинат, монтировал первую отечественную турбину на КизилГРЭС, учился в Свердловском энергетическом техникуме и Уральском лесотехническом институте, служил в армии, вырос от рядового энергетика до директора завода в городе Туринске…
В начале шестидесятых годов приехал на Север, где возглавил коллектив Архбума, а затем — крупнейшего в стране и Европе Котласского ЦБК- Принял комбинат в 1966 году, вскоре после сдачи в эксплуатацию второй очереди. Тогда уже ввели в строй сульфатцеллюлозный завод, завод нейтральной полуцеллюлозы, картонную фабрику и завод побочных химпродуктов, две поточные линии мешочной фабрики, станцию биологической очистки сточных вод, сырьевую биржу сульфатного производства и многие другие объекты. Все это надо было укомплектовать специалистами, «закрутить», отладить, освоить…
Когда я знакомился с комбинатом, видел десятки поточных производств, сотни километров трубопроводов, кабельных линий, систем промышленного телевидения, силовых подстанций — большие колеса и маленькие колесики, без которых не может нормально крутиться гигантский механизм, меня не покидал единственный, может быть, дилетантский вопрос: есть ли на ЦБК человек, знающий что к чему и зачем? Я знаю людей, и довольно многих, которые мастерски водят автомобиль, но почти не знают его устройства. Это не шоферы. Наездники. При малейшей поломке они поднимают капот, осматривают двигатель и его «окрестности» с умным лицом и непонимающими глазами. Но па-до ехать. И тогда волей-неволей приходится останавливать незнакомого шофера и произносить нечто похожее на «дяденька, помоги».
Из разговоров с ведущими специалистами различных служб комбината я довольно четко уяснил, что вопрос мой был не таким уж наивным и праздным. Технологи, например, мало знают о делах механиков, энергетики — о делах технологов и так далее. Один солидный инженер бумажной фабрики признался, что за пятнадцать лет работы он ни разу не посещал ТЭЦ (даже не представляет, как там двери открываются), зато усвоил железную истину: станция должна работать без малейших перебоев и снабжать энергией вверенное ему производство…
Естественно, что при современном уровне техники и технологии, при существующей узкой специализации отдельных производств даже очень толковый инженер не может знать всего. Однако после двухчасового разговора с генеральным директором я удивился тому, как много может постигнуть один человек, как много он может знать, хотя это, казалось бы, вовсе для него не обязательно, потому что под рукой постоянно находятся около тысячи специалистов всех профилей, которые в любой момент дадут исчерпывающую информацию по любому вопросу.
Я сказал об этом Александру Александровичу.
— Вы преувеличиваете возможности директора, — ответил он без малейшей рисовки. — Знаю далеко не все. Но самое главное знаю. А самое главное для руководителя такого уровня — постоянная забота о росте производства, его совершенствовании, поиск новых
Принципов и форм работы с людьми — непосредственными исполнителями глобальных замыслов. То есть наблюдается нечто аналогичное с работой генерального конструктора, скажем, самолетов или кораблей. Надо увидеть идею, убедиться в ее состоятельности самому и убедить своих подчиненных — исполнителей замысла. Только в этом случае родится конструкция, способная летать пли плавать. Откровенно говоря, даже на такой крупном предприятии руководитель может жить спокойно. Технология отлажена, каждый знает свое дело. Никаких новых забот и тревог. Все довольны… Но разве это жизнь?! Нет. Это производственная обывательщина. Техническое мещанство… Конечно, глупо создавать себе и другим искусственные трудности, но ведь жизнь — поиск. Мне уже за шестьдесят. Возраст, который невольно ассоциируется с консервативностью личности. И не без оснований… Наверное, не очень скромно говорить о собственной персоне, но должен признаться, что чувствую себя комсомольцем и очень счастлив от этого непреходящего ощущения… Вы, очевидно, знаете о традиционном соревновании шести гигантов лесохимии?
— Знаю. Читал в газетах. Слышал от работников комбината. В комитете комсомола видел стенные часы с автографами комсоргов шести соревнующихся комбинатов.
— Это очень символические часы, — заметил Дыбцын оживленно. — Они требуют, чтобы мы пристально следили за движением времени… Чуть зазевался — и все. Обскачут другие. А мы пока идем впереди… Это здоровое и очень полезное соревнование родственных предприятий с аналогичными условиями заставляет постоянно держать руку на пульсе времени и обязательно обгонять его, думать о перспективе… Судите сами, третью очередь комбината сдали в 1972 году, а уже полным ходом реконструируем ее, модернизируем, перевооружаем. На ходу! Без остановок! Без сокращения плановых заданий! С пуском бумажной фабрики этой очереди в стране вдвое увеличился выпуск бумаги для глубокой печати. Вдвое! И все равно мало. Значит, необходимо наращивать объем производства, удешевлять себестоимость продукции, причем — без расширения площадей. За счет чего же?.. Главное — модернизация оборудования и совершенствование технологии. У нас хорошо работают комбинатовские исследователи, изобретатели и рационализаторы. И вот чем это выражается: ежегодно получаем более миллиона рублей чистой экономии. Комбинат связан почти с сорока научно-исследовательскими и проектно-конструкторскими институтами самых разных направлений… В большинстве случаев инициатива сотрудничества принадлежит нам. К примеру, все привыкли к тому, что для выработки печатных бумаг применяется живичная канифоль. С такой технологией была запроектирована и наша фабрика. Но накануне сдачи ее в эксплуатацию нас поставили перед фактом: живичной канифоли нет и не будет даже на пуск. Тогда наши инженеры решили использовать талловую канифоль, которую мы получаем в достаточном количестве на своем заводе. Пришлось поработать плотно, поджимали сроки пуска. Сделали опытную партию — 500 тонн. И пошло! Потом подключили к этому делу институты, которые взялись за более тонкие исследования, научные проработки и распространение нашего опыта на другие комбинаты. Теперь этот компонент для проклейки бумажного полотна используется очень широко. Отпадает необходимость увеличивать сбор живичной канифоли. Это очень трудоемкий и дорогостоящий процесс… Полностью принадлежит комбинату идея и заслуга в переводе завода древесноволокнистых плит с хвойного на лиственное сырье. Опять же — сделали сами, затем пригласили ученых. Вместе с ними провели большие работы по подготовке древесной массы, по технологии варки целлюлозы, что значительно увеличило ее выход, улучшило качество и за счет получения при этом растворимого натриевого основания снизило загазованность окружающей среды… Примеров крупных технических преобразований и реконструкции для улучшения деятельности отдельных производств и всего комбината можно привести десятки, даже сотни. Без этого невозможно идти в ногу с временем.
Второе направление технического прогресса — капитальное строительство. Нам нужны две машины для выработки печатных бумаг производительностью 350 тысяч тонн в год. Это — вопрос строительства четвертой очереди. Я убежден, что с вводом ее в эксплуатацию комбинат станет масштабным предприятием среди прочих равных…
— Но ведь всякое расширение вызывает сложности управленческого характера.
Александр Александрович многозначительно поднял палец:
— Я предполагал, что вы не обойдете этот вопрос. Почти все приезжающие журналисты и гости, не связанные с нашей промышленностью, побывав на комбинате, удивляются: как можно управлять такой махиной? И вообще, управляем ли комбинат? Ответ однозначен: управляем! Мы долго искали наиболее простую и действенную форму. Затратили немало времени и сил. Наконец нашли: самостоятельные производства. Теперь наша структура управления принята отраслью и успешно действует. Когда в полном объеме будет создана автоматизированная система управления, руководить комбинатом будет намного легче…
