Андрей Цыганков - Русофобия: антироссийское лобби в США

Попытки администрации Обамы «перезагрузить» отношения с Россией вызывали противодействие, поскольку затрагивали коренные интересы нуждающейся во внешней угрозе части американского истеблишмента. Военные ястребы и восточно-европейские русофобы оказались наиболее активны в критике администрации: ведь они могли потерять более всего в результате улучшения российско-американских отношений. Как первые, так и вторые нуждаются в государственном финансировании угрозы. Так, на создание ПРО были выделены огромные средства — 9,3 млрд долл. из общего бюджета Пентагона в размере 680 млрд долл. на год, которые должны были осваивать такие корпорации, как Lockheed Martin, Boeing, Raytheon и General Dynamics Corporation41. Дальнейшие государственные контракты напрямую зависят от уровня внешних угроз, реальных или воображаемых. При этом для сторонников военного превосходства США в мире внешняя угроза более размыта и включает в себя наряду с Россией Китай, Иран, Северную Корею и ряд других стран. Что касается восточно-европейского лобби, то его воображаемая угроза более конкретна и чаще всего материализуется как российская.

В связи со сказанным выше можно выделить три основные причины поражения «перезагрузки»: (1) глобальные амбиции американского политического класса, включая представителей администрации Обамы, (2) неготовность России быть встроенной в фарватер американской внешней политики и (3) деятельность антироссийских групп, способствовавшая обострению развивавшихся противоречий между руководством США и России.

Каждый из факторов взаимоусиливал друг друга. Вскоре стало очевидным, что Вашингтон не был готов к развитию того, что в Москве именовали партнерством равных, поскольку Россию не допускали ни к формированию ПРО в Европе, ни к строительству новой системы безопасности на континенте. Ко второй половине 2010 года в заявлениях российских официальных лиц прослеживалось разочарование недостаточным прогрессом в отношениях, а в 2011 году появились жесткие заявления о готовности России реагировать на нежелание учитывать российские интересы странами Запада. В этом отношении существенно отличалось по своему тону обращение Медведева к Федеральному Собранию в декабре 2011 года, в котором Президент РФ обратил внимание на новую «геополитическую ситуацию» в международных отношениях. К вопросам по ПРО добавились разногласия с западными странами по Ближнему Востоку и Сирии в частности. Воздержавшись от вето по Ливии в Совете Безопасности ООН в марте, Россия вскоре перешла к политике блокирования прозападных резолюций, настаивая, что путь к миру — не ультиматумы, а диалог с правительством Башара Асада.

Очевидно, что для укрепления взаимного доверия требовалось время и демонстрация приверженности новым отношениям с обеих сторон. В Вашингтоне, однако, не доверяли Кремлю и в особенности Путину, стремясь выстраивать отношения с Медведевым. Весной 2010 года в ходе своего визита в Россию вице-президент Байден открытым текстом выразил позицию администрации США, высказавшись против выставления Путиным своей кандидатуры на пост президента в 2012 году. Столь бесцеремонное вмешательство в российские дела не способствовало укреплению доверия между Вашингтоном и Москвой. К тому времени, когда в сентябре 2011 года в Россию прибыл новый посол администрации Макфол, отношения были таковы, что его деятельность воспринималась не иначе как организация революционной смены власти в России. К сожалению, и сам Макфол дал для такого восприятия немало поводов своей прежней деятельностью в качестве активиста Национального фонда демократии и борца с «путинизмом»42. В этой обстановке антироссийские группы воспользовались нарастающим кризисом доверия, настаивая, что жесткость в отношении российского руководства всегда являлась единственно правильной линией поведения.

Новая «холодная война»

Уже «перезагрузка», а затем и избрание Владимира Путина президентом в марте 2012 года выявили всю глубину разногласий в отношениях России и США. Последовавшее в ноябре того же года переизбрание Обамы на второй срок привело к новому кризису. Несмотря на продолжение сотрудничества по Афганистану в области борьбы с терроризмом и ряде экономических проектов, Россия и США заняли противоположные позиции по всем важнейшим вопросам — размещение ПРО, стабилизация Ближнего Востока, внутренние изменения в России и революция в Украине. Москва не просто выражала свое несогласие с позицией Вашингтона, но и действовала вразрез с его интересами. Несмотря на приглашение Обамы, Путин после своего избрания отказался ехать на саммит НАТО в Чикаго, демонстрируя неудовольствие позицией США по ПРО. Кремль проявил независимость в вопросах стабилизации Сирии, отказываясь поддерживать спонсируемые западными странами резолюции в Совете Безопасности ООН. Кроме того, Россия отказалась продлить свое участие в американской программе Нанна-Лугара по снижению ядерных угроз, а затем предоставила политическое убежище Эдварду Сноудену, несмотря на требования Обамы выдать его США.

Отсутствие прогресса в дискуссии по проблемам безопасности усугубилось все более раздражающем Россию давлением США в области, которую относят к «общечеловеческим ценностям». В Америке был принят закон Магницкого, который запретил выдачу виз ряду российских чиновников и заблокировал их зарубежные финансовые счета (формальным поводом называлось стремление показать Кремлю масштабы коррупции среди российского бюрократического аппарата). В ответ российская Дума приняла серию законов, ограничивающих приезд американских чиновников в Россию, а также «закон Димы Яковлева», запрещавший усыновление российских детей американскими семьями. Госдепартамент США не смог скрыть своего раздражения и в связи с арестом и судебным преследованием участниц PussyRiot, оскорбивших чувства православных своим «панк молебном» в главном соборе страны. В июне 2013 года российская Дума приняла также закон против «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений», поддержанный 88 % граждан43. Многие американские правозащитники посчитали эти законы направленными против всех лиц гомосексуальной принадлежности, предложив в знак протеста бойкотировать российскую водку и проведение Олимпиады в Сочи. Обама также высказался против принятого Думой закона, объявив о своей «нетерпимости к тем странам, в которых отношение к ЛГБТ ведет к их запугиванию или причинению им вреда»44.

Отчасти под влиянием такого рода давления ценностные акценты Путина после его избрания подверглись существенной корректировке. В первые периоды его правления Россия стремилась позиционировать себя частью западного мира, но с самостоятельными внешнеполитическими интересами. Такого рода позиционирование сохранилось даже после череды цветных революций в Евразии, хотя внутри страны были предприняты меры по ограничению деятельности прозападных негосударственных организаций и фондов. Во время правления Медведева упор на развитие отношений с Западом сохранился и даже усилился, чему способствовало благожелательное отношение к новому президенту со стороны администрации США. Теперь же упор был сделан на формулирование новой идеи, способной внутренне укрепить конструкцию сильного государства и традиционные ценности. В начале 2012 года в одной из своих предвыборных статей Путин выдвинул понятие государства-цивилизации, выступил за жесткий отпор коррупции и обратил особое внимание на «дефицит духовных ценностей», рекомендуя укреплять институты, ответственные за их развитие, в частности школу и семью. Он подверг критике то, что воспринимал как отклонения Европы от традиционных религиозных и семейных ценностей, и декларировал стремление к сохранению «независимости и суверенитета в духовной, идеологической и внешнеполитической сферах» как «неотъемлемую часть нашего национального характера»45. В обращении к Федеральному собранию 2013 года Путин сформулировал свое понимание России как «консервативной» державы и глобальной защитницы традиционных ценностей46.

Ряд аналитиков охарактеризовал разногласия двух стран как новую «холодную войну»47. У этой аналогии имеются свои границы, ведь идеологические разногласия России и США не являются ни антагонистическими, ни глобальными, подобно противоборству систем «капитализма» и «социализма» во второй половине ХХ столетия. Тем не менее, очевидна глубина возникших между двумя странами разногласий, а также то, что разрешение этих разногласий потребует длительного времени. Наряду с разногласиями ценностного характера Россию не устраивало стремление США к глобальному доминированию, ведшее к игнорированию российских интересов, прежде всего в области безопасности. Внешнеполитические документы России провозглашали формирование многополярного мира, в котором сотрудничество с Америкой представлялось в качестве партнерства равных, объединенных общим видением глобальных угроз. Расширение НАТО, размещение элементов ПРО в непосредственной близости к российским границам при нежелании всерьез рассматривать возможность стратегического партнерства по безопасности со стороны западных стран не могло не способствовать усилению в Кремле позиций сторонников жесткой, военно-силовой линии. Чем дальше, тем больше в Кремле были убеждены, что США делают ставку на протестные группы в России, стремясь опрокинуть российскую систему правления Путина.