Владимир Мединский - О русской грязи и вековой технической отсталости

Слова «золотарь», «нужник» очень старые, это бытовые исконные слова русского языка. Тогда как в европейских языках слова, отражающие чистоту, уборку, вывоз нечистот, совсем недавнего происхождения.

Средневековые русские города меньше были привязаны к линии крепостных стен. Во-первых, не было перманентной войны всех против всех. Во-вторых, обычно строились деревянные стены, а их легче и дешевле переносить.

Дома не только в деревнях, но и в городах Руси не лепились друг к другу, а стояли широко. Возле домов были просторные, проветриваемые дворы. Описаний сохранилось мало, в них просто не было необходимости. Вот одно из них, сделанное на Московском подворье профессиональным археологом: «По направлению к Никольским воротам следовало подворье Симонова монастьфя с церковью Введения, которая была построена еще в 1458 г, и с палатою. Затем следовал переулок, шириною в 2 саж., выходивший от Житницкой улицы на Никольскую. Симоновское подворье занимало со своей стороны всю линию переулка против церкви подворья. Местность церкви Входа в Иерусалим простиралась вдоль по улице на 25 саж. Длина его дворовой земли занимала 12 саж., ширина 4 саж. К самому алтарю церкви примыкал забором двор попа Благовещенского собора Алексея, в длину по направлению улицы 16 саж., поперек 10 саж. и от Рождественского подворья 13 саж. Остальное пространство по улице, приближаясь к Никольским воротам»[40].

Это письменный источник. Еще больше сохранилось археологических источников, изданы многочисленные карты, схемы, таблицы иллюстраций[41].

Хорошо известны и планы городов России XVIII и XIX веков, сколько земли приходилось на усадьбы и как усадьбы организовывались. Ключевский отмечал, что в Москве «при каждом доме был обширный двор (с баней) и сад» и ее жители не знали недостатка в воде: во дворах были колодцы.

Иностранцы XVI-XVIII веков, приезжающие в Россию, подчеркивали чистоту и аккуратность русских городов.

Уже в XIX веке британец М. Уоллерс, описывая российские города, отмечает: «Улицы широки и прямы. Дома или деревянные или каменные, но большей частью одноэтажные и отделяются один от другого большими дворами».[42]

Дом тоже полагалось убирать и чистить, как правило, к каждому празднику. Есть такой православный праздник, сохранившийся на Руси с языческих времен и дошедший до наших дней, - святки. Во время святок по обряду люди рядились в разных персонажей народной мифологии, в том числе и в животных. Поведение ряженых сводилось к нескольким стереотипным действиям. Одно из них - обрядовое очищение дома (обметали углы дома или обливали присутствующих водой) или проверяли соблюдение хозяевами дома норм обрядового поведения (подметено ли в доме в определенные дни, убраны ли орудия ткачества, приготовлены ли к празднику обрядовые блюда и т. п.).

Королева Виктория в 1897 г.

Символ целой эпохи британского могущества. Была родственницей практически всех значимых европейских монархов, включая, кстати, и нашего Николая II. В нашем сознании викторианская Англия ассоциируется в первую очередь с артистами Василием Ливановым, Виталием Соломиным, а также собакой Баскервилей

Единственный город в России, который был весьма мерзок и вошоч, не на площадях, конечно, а в подворотнях и жилых кварталах, был самый европейский город - Санкт-Петербург. Недаром эту его специфику запечатлел Достоевский в «Преступлении и наказании», но это уже было в XIX веке. И не случайно это как раз тот город, который стал образом «русской Европы».

Личная гигиена?

Юст Эль, датский посол в России в начале XVIII века, удивлялся русской чистоплотности. И в XIX веке при Александре II английский военный атташе Уэллеслей все еще очень удивлялся еженедельному мытью русских[43]. Видимо, и при королеве Виктории, в «золотой век» Британии, это для англичан еще было в диковинку.

Как отмечал Теофиль Готье:«Под сбоим рубищем русский мужик чист телом, в отличие от моделей Риберы и Мурильо».[44]

О прелести парфюмерии

Не было у наших предков и других диковинок, которыми отличалась Европа. В «культурной» Европе XVII века на стол за трапезой специально ставили блюдца, чтобы желающий мог культурно давить пойманных на себе вшей. А вот в России блюдец не ставили, но не по скудоумию, а просто потому, что надобности не было.

В России писались книжки о «куртуазном обхождении» в дворянском кругу. Но в них почему-то не было советов не обращать внимания, если на лицо дамы mi время свидания выползет вошь. Мол, невелика беда, с вошью дама и сама справится. Вот если клоп - тут надо помочь даме, снять и раздавить клопа.

Избавившись от бань, Европа изобрела блохолоки, чесалки для спин и, наконец, одеколон, который, однако, боролся не с грязью, а с запахом. Но и одеколон не мог заглушить запах немытых тел.

Вся современная парфюмерия обязана своей популярностью своебразным гигиеническим привычкам средневековых европейцев. Изначально одеколон, или кёльнская вода, представлялся как чудодейственный миксир, средство от всех болезней. Так, во время эпидемии оспы в Берлине изготовители Eau de Cologne к каждому флакончику прилагали вот такую инструкцию:

«Эта чудодейственная вода является средством против яда, предохраняет от чумы. Она лечит желтуху, катар, обмороки, колики, боль в животе, боку, груди, исцеляет от ожогов, является прекрасным средством от зубной боли, придает силы женщинам при родах, способствует откашливанию, а также оставляет звон в ушах, и, наконец, придает красоту, так как это косметическое средство делает кожу гладкой и наделяет ее прекрасным цветом».

В воспоминаниях Екатерины Великой[45] есть упоминание, что мать в детстве не раз заставляла ее целовать подолы платьев знатных посетительниц. И что пахли эти подолы чем угодно, в том числе и духами. По только не свежей стиркой... Неудивительно! Духи и одеколон и придумали для того, чтобы отбивать дурные запахи месяцами немытого тела.

Глава 4

О здоровье физическом, и не только

Надо, надо умываться По утрам и вечерам! А нечистым трубочистам Стыд и срам! Стыд и срам!

Всегда уж едут в бани, как от болезни выправятся... Так полагается: «смыть болезнь».

Об эпидемиях

Трудно поспорить с тем, что гигиена, чистота имеют колоссальное оздоровительное значение. Иммунная сопротивляемость болезням у русских была необычайно высокой, в том числе и благодаря традиции устраивать еженедельные, а то и чаще банные дни.

История подтверждает: и в Средние века, и в Новое время эпидемии в России возникали намного реже, чем в Европе. Хотя приходили чаще всего — из нее же. До XI века Россия не знала ничего о серьезных болезнях. Европу же с VI века каждое столетие сотрясали страшные эпидемии.

Историки Европы говаривали, что опаснее врагов бывали для норманнов трупы этих врагов[46]: в скоплении тел часто начиналась чума. В 842 году норманны прервали осаду Парижа и в панике отступили: начавшаяся болезнь пугала их больше, чем рыцарская конница франков.

Тогда массовые болезни до Руси вообще не доходили. Только в XI веке, через пять лет после того как не я Европа была заражена горячкой, или «анто новым огнем», первая серьезная эпидемия была зарегистрирована в России. Событие было настолько экстраординарным, настолько поразило русичей, что нашло отражение во всех без исключения летописях. Поскольку эпидемия имела место только в западных областях Руси, она, несомненно, была занесена туда из Европы.

«Чума в Марселе 1720. Фрагмент картины неизбежного художника.

Чума шла в Европе бок о бок с чудовищной грязью и антисанитарией в городах

В XIV веке глобальная эпидемия чумы, известная под названием «черная смерть», началась с того, что татарская орда ворвалась в Крым и осадила крепость Кафу (нынешнюю Феодосию), принадлежащую генуэзцам. Три года осаждавшие не могли взять город. На третий год осады в их лагере вспыхнула чума... Предприимчивые татары с помощью метательных машин стали перебрасывать через крепостную стену трупы своих умерших.

Генуэзцы спешно погрузились на корабли и бежали на родину. Но часть из них уже была инфицирована... Так в середине XIV века «черная смерть» появилась сначала в Италии, затем перекинулась во Францию и Испанию, затем - Англию и Ирландию. Далее она охватила Германию, Скандинавию, Исландию, и даже Гренландию. Всего заболели две трети европейцев, половина из которых, 25 миллионов человек, умерли. Из-за «черной смерти» Англии и Франции даже пришлось прервать свою Столетнюю войну.