Ричард Брэнсон - К черту всё! Берись и делай!

Однажды ранним зимним утром мама разбудила меня и велела одеваться. Было темно и холодно, но я вылез из постели. Она дала мне завернутый в бумагу ланч и яблоко. «Воду ты и сам найдешь по дороге», – сказала мама и помахала мне рукой, отправляя в поездку на велосипеде к южному побережью за пятьдесят миль от дома. Когда я в полном одиночестве крутил педали, было еще темно. Я переночевал у родственников и вернулся домой на следующий день, страшно гордясь собой. Я был уверен, что меня встретят криками радости, но вместо этого мама сказала: «Молодец, Рики. Ну как, было интересно? А теперь беги к викарию, он хочет, чтобы ты помог ему колоть дрова».

Кое-кому такое воспитание может показаться суровым. Но в нашей семье все очень любили друг друга и каждый заботился о других. Мы были дружной и спаянной семьей. Родители хотели, чтобы мы росли сильными и учились полагаться на самих себя. Папа всегда был готов нас поддержать, но именно мама побуждала к тому, чтобы мы в любом деле выкладывались целиком. От нее я узнал, как делают бизнес и зарабатывают деньги. Она говорила: «Слава достается победителю» и «Гонись за мечтой!». Мама знала, что любой проигрыш несправедлив, – но такова жизнь. Не слишком разумно учить детей тому, что они могут всегда побеждать. Реальная жизнь – это борьба.

Когда я родился, папа только начинал учиться юриспруденции, и денег не хватало. Мама не ныла. У нее было две цели. Первая – находить полезные занятия для меня и моих сестер. На безделье у нас в семье смотрели неодобрительно. Вторая – отыскивать способы зарабатывания денег. За семейным ужином мы часто говорили о бизнесе. Я знаю, что многие родители не посвящают детей в свою работу и не обсуждают с ними свои проблемы. Но я убежден, что их дети никогда не поймут, чего на самом деле стоят деньги, И нередко, попадая в реальный мир, они не выдерживают схватки. Мы знали, каков мир на самом деле. Мы с моей сестрой Линди помогали маме в ее проектах. Это было здорово и создавало чувство локтя в семье и работе.

Я старался воспитывать Холли и Сэма в том же ключе, хотя мне и повезло в том, что денег у меня было больше, чем в свое время у моих родителей. Я до сих пор считаю мамины правила очень хорошими и думаю, что Холли и Сэм знают, чего стоят деньги. Мама делала маленькие деревянные коробочки для салфеток и корзины для мусора. Ее мастерская располагалась в садовом сарае, а наша работа состояла в том, чтобы ей помогать. Мы раскрашивали ее изделия, а потом их складывали. Потом поступил заказ от Harrods[4] , и продажи пошли в гору. Во время каникул мама сдавала комнаты студентам из Франции и Германии. Работать от души и веселиться от души – фамильная черта нашей семьи. Сестре мамы, тете Клэр, очень нравились черные уэльские овцы. Ей пришла в голову идея организовать компанию по выпуску чайных чашек с нанесенными на них рисунками черных овечек, а женщины в ее деревне стали вязать узорные свитера с их изображением. Дела в компании пошли очень славно она приносит хорошую прибыль и по сей день. Годы спустя, когда я уже заправлял Virgin Records, тетя Клэр позвонила мне и сказала, что одна из ее овец научилась петь. Я не рассмеялся. К тетиным идеям стоило прислушаться. Безо всякой иронии я повсюду ходил за этой овцой с включенным магнитофоном, Ваа Ваа ВIасk Sheep[5] имела огромный успех, дойдя до четвертого места в хит-парадах.

Я проделал путь от маленького бизнеса в садовом сарае до организации глобальной сети Virgin. Уровень риска намного возрос, но я с детства научился быть смелым в своих действиях и решениях. Хотя я всегда внимательно всех выслушиваю, но до сих пор полагаюсь на собственные силы и самостоятельно принимаю решения, Я верю в себя и в свои цели. Лишь однажды эта вера была поколеблена. К 1986 году Virgin стала одной из крупнейших в Британии частных компаний с четырьмя тысячами сотрудников. Уровень продаж по сравнению с предыдущим годом возрос на шестьдесят процентов. Мне рекомендовали сделать компанию открытой и начать продажу акций. Два моих партнера по бизнесу, хорошо меня знавшие, не горели желанием следовать такой рекомендации. Они сказали, что мне не понравится потеря контроля над компанией. Но банкиры уверяли, что идея великолепна. Если мы ее осуществим, то это позволит мне распоряжаться гораздо большими капиталами. Другие крупные частные фирмы, такие как Body Shop и Sock Shop, уже стали открытыми акционерными компаниями, и дела у них шли прекрасно.

Подталкиваемый банкирами, я наконец решился и выставил акции Virgin на фондовую биржу. По почте сразу же поступило семьдесят тысяч заявок на покупку акций. Те, кто затянул с этим делом, выстроились в очередь в Сити, чтобы купить акции прямо на бирже. Я никогда не забуду, как шел вдоль этой вереницы людей и благодарил их за то, что они в нас верят. Я был растроган их ответными словами: «В этом году мы отказались от отпуска, решив вложить наши сбережения в Virgin» и «Мы ставим на тебя, Ричард».

Довольно скоро я начал испытывать отвращение к тому, как делаются дела в Сити. Все это было совсем не по мне. Теперь, чтобы обсудить, с какими рок-группами заключать контракт, вместо неформальной встречи с партнерами в своем плавучем доме, я должен был спрашивать разрешения у членов совета директоров. Они не понимали, как запись, ставшая хитом, может в течение суток принести миллионы. Вместо того чтобы подписать контракт с набирающим обороты исполнителем раньше, чем это сделают конкуренты, мне приходилось четыре недели дожидаться очередного собрания совета директоров. Но к тому времени было уже поздно что-то решать. Порой мне приходилось слышать и такое: «Контракт с Rolling Stones? Моей жене они не нравятся. Джанет Джексон? А кто это?»

Я всегда принимал решения быстро и руководствовался инстинктом, а теперь просто задыхался. Но самое неприятное заключалось в том, что я чувствовал себя не в своей тарелке и не был уверен, что твердо стою на собственных ногах. Наши доходы удвоились, но акции Virgin начали скользить вниз, и я впервые в жизни ощутил депрессию. Потом грянул крах фондовой биржи. Акции рухнули. Моей вины в этом не было, но мне казалось, что именно я подвел тех, кто купил акции Virgin. Многие из них были друзьями, членами семьи, сотрудниками нашей компании, но в большинстве своем пострадали люди, подобные той паре, что вручила нам все свои сбережения. И я решился: выкуплю все акции до единой – и по той цене, по которой люди их приобретали. Я был не обязан платить столь высокую цену, но мне не хотелось подводить людей. Я лично взял ссуды на требуемые сто восемьдесят два миллиона фунтов стерлингов, но дело того стоило. Речь шла о моем добром имени и моей свободе.

Тот день, когда Virgin снова стала частной компанией, мог сравниться для меня со спасительной посадкой после рекордного полета на воздушном шаре.

Я чувствовал огромное облегчение. Я снова был капитаном своего корабля и хозяином своей судьбы. Я верю в себя. Я верю в руки, которые трудятся, в умы, которые мыслят, и в сердца, которые любят.

6

Цени мгновение

Люби жизнь и живи полной жизнью

Наслаждайся мгновением

Размышляй о своей жизни

Дорожи каждой секундой

Не сожалей о прошлом

Шел 1997 год. Я собирался в кругосветный полет на монгольфьере и, прежде чем отправиться в путешествие, написал длинное письмо своим детям – на случай, если не вернусь. Письмо начиналось словами:

«Дорогие Холли и Сэм! Жизнь иногда кажется нереальной. Сегодня человек жив, здоров и полон любви – а завтра его может не стать. Вы оба знаете, что я всегда хотел жить максимально полной жизнью…»

Я написал это письмо на всякий случай – если произойдет самое худшее. Мы стартовали на рассвете из Марракеша, города в Марокко. Двенадцать часов спустя катастрофа – падение в Атласских горах и гибель в бушующем пламени – казалась неизбежной. Говорят, что перед лицом смерти человек проживает всю свою жизнь за несколько последних секунд. Со мной ничего подобного не случилось. Я думал только об одном: если я выйду изо всей переделки живым, то больше никогда ничего подобного не затею. Мы бились всю ночь, чтобы удерживать шар в воздухе, и к рассвету оказались над пустыней, где приземляться было уже безопасно.

Мы дрейфовали к земле, а я сидел на стеклянной крыше капсулы и смотрел на волшебное золото рассвета, заливавшее пустыню. Это был день, который я не надеялся увидеть, а потому и солнце, и по степенно прогревавшийся воздух казались бесценными. Всем существом своим я осознавал, что завоеванное в тяжелой борьбе гораздо дороже того, что дается без труда. И это было напоминанием: наслаждайся каждым мгновением.

Я настолько влюблен в воздушные шары, что даже купил один для себя. Это небольшой шар с плетеной корзиной – такой же, как в «Вокруг света за восемьдесят дней». Я часто катаю на нем родных и друзей. Летать на таком шаре – одно из самых умиротворяющих занятий, которые я знаю. Невольно чувствуешь свое единение с природой. Ты плывешь в полной тишине, ускользая от мирской суеты. К тебе не дозвониться, тебя не остановить. Ты свободен. Ты смотришь вниз на города, поля и людей, не знающих, что ты здесь, наверху. Ты можешь пролететь рядом с диким лебедем и услышать удары его крыльев. Ты можешь взглянуть в глаза орла.