Анатолий Кузнецов - На «Свободе». Беседы у микрофона. 1972-1979
А то была та, довоенная линия, что сразу от Киевского вокзала выходит на мост через Москву-реку. И вдруг на мосту — какое-то шипение, поезд тормозит, останавливается. В нашем вагоне движение, толкаются, кого-то бьют, крик… «Шпион, шпион!» Милиция прибежала по мосту с наганами, поднялись через открытую дверь в вагон, терзают кого-то, повалили. Ужас какой-то! Это первое впечатление-то от метро у меня. Пошел поезд медленно. На следующей станции «Смоленская» повели мерзавца по платформе, выворачивая руки. Какой-то хлюпенький, до предела растерянный, с открытым окровавленным ртом парнишечка, пацан совсем. Что за шпион? Разговоры: «А он на мосту экстренной ручкой дверь открыл. Зачем? А, зачем! Наверное, хотел спрыгнуть и мост подорвать». Фу-ты, опять мост!
Ну, я мал был, а все же подумал: какой же шпион среди бела дня скачет из вагона метро на мост, да никакого динамита к тому же при себе вроде не имея? И лицо его разнесчастное, и этот вид плачевный — ну невозможно поверить, что шпион, собачий бред какой-то. Я стал приглядываться к этим экстренным ручкам у дверей, ну и, конечно, все стало понятно. Наверное, был то провинциал, может, как и мы, в первый раз в метро поехал. А на мосту качало, он, бедняга схватился за какую-то ручку, а она и повернись. Он ведь, может, и не понял, что случилось, за что его так, пошто столько бьют, милиция, оружие, пистолет меж лопаток. Но не сопротивлялся: известно, свалилось — терпи, значит, виноват. И что с ним было потом? Все могло быть, все могло быть… покатался, называется, в метро.
М-да. В последнее время почему-то у меня мысли все больше обращаются к тому, что, вот, мне так долго довелось наблюдать некую необычную страну на Земле, где, в отличие от других, люди находились в каком-то странном… ошалении, что ли. Я рискнул рассказать про тот мост или про этого «шпиона» в метро потому, что сейчас рассказываю для вас, для советских современных слушателей, которые понимают, о чем речь, и поверить не могут. Но если бы я так, без всякой подготовки, вздумал рассказать это какому-нибудь современному жителю Лондона, например моему соседу-англичанину, педагогу, то, хотя он и педагог, человек образованный и знает, что такое Советский Союз, он, пожалуй, ни капли бы мне не поверил. Да! И не вздумай пытаться. Не поверит.
3 ноября 1977 г.
Закономерности социализма
Беседа 1На днях я ехал по одному частному делу к Анатолию Павловичу Федосееву. Он живет в Лондоне, как и я, в доме, который он нашпиговал разными техническими усовершенствованиями, и бывать у него чрезвычайно интересно, особенно человеку, который любит сам все мастерить.
По дороге я увидел на заборе объявление о каком-то митинге английских социалистов с большими, бросающимися в глаза буквами: «Почему вы должны быть социалистом?» Ну, я, проживавший в СССР при социализме почти сорок лет, лучшее время моей молодости терявший на зубрежку марксизма-ленинизма, изучивший, мне кажется, достаточно как марксистские первоисточники от доски до доски, так и повседневную практику, — я, в общем-то, знаю, почему человеку предлагается быть социалистом, и желания пойти на этот митинг объявление у меня не пробудило.
Приехав к Федосееву, я обмолвился, что видел такое объявление. «А, — сказал он, — я тоже видел. И, придя домой, сел и написал вот это. Как вы думаете, стоит предложить в печать?» Он протянул несколько листков, напечатанных на машинке, с заголовком: «Почему вы не должны быть социалистом».
Я попросил один экземпляр — взять домой почитать, и вот по свежему впечатлению хочу рассказать об этой статье Федосеева.
Но сперва о нем самом.
Анатолий Павлович Федосеев — выдающийся ученый-физик. Он автор ряда открытий в области электроники, в частности в области радарной техники, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии; и вот однажды, несколько лет назад, во время поездки в составе советской делегации на авиационную выставку в Париже он отстал от делегации и обратился к властям с просьбой помочь ему остаться на Западе. Он выбрал страну для проживания — Англию. Здесь он продолжал работать в своей области в первоклассной лаборатории при Кембриджском университете и одновременно увлекся исследованием проблем социализма, результатом чего было появление ряда его статей и автобиографической книги «Западня». Последняя статья «Почему вы не должны быть социалистом», собственно, суммирует все, до сих пор написанное им на эту тему на Западе, в максимально сжатом виде.
Я не любитель читать исследования о социализме, как и о всяких «измах» вообще, от которых, однако, в сегодняшнем мире прямо никуда не денешься, но рассуждения Федосеева так меня поражают своей предельной ясностью, своим абсолютным здравым смыслом, что я готов был бы рекомендовать прочесть это всем и каждому, задавая при этом вопрос: «Неужели, прочтя вот это, вы и дальше сохраните какие-нибудь иллюзии относительно социализма?»
Вообще-то любопытно, что в современном мире, где слово «социализм» прямо не сходит с уст, очень мало людей могут толково и внятно определить, что же это такое по существу. Федосеев вскользь замечает, что на свете имеется, пожалуй, столько представлений о социализме, сколько есть на свете людей. И каждый понимает что-то свое, то, что ему интереснее или удобнее. Поклонники социализма исходят из чего? Из того, что старый капиталистический мир плох: у одних много, у других мало, одни богатые, другие бедные; плохо, конечно, несправедливо. Надо исправить, изменить. Корень зла — в частной собственности. Надо все делать общим — чтобы всем было поровну и чтобы все были равны. Неплохо ведь выглядит, не правда ли? Очень неплохо! И в этом сила социализма — и, разумеется, его конечного этапа, коммунизма, — что вообще, на первый взгляд, его принципы выглядят неопровержимо справедливыми. И большинство людей дольше этого первого взгляда не идут. Они знают лозунг: социализм — это хорошо.
Но помилуйте, вот наблюдается странное явление, которое даже можно назвать закономерным: во всех странах, где социализм восторжествовал, странах чрезвычайно разных (как СССР и Китай или Куба — уж такие разные страны, народы, традиции, истории, расы!), — наблюдаются одни и те же неприятности, и что-то не так уж хорошо. Свирепые нехватки того-сего, вплоть до введения карточной системы, жестокий террор органов безопасности, закрытие границ и прямо-таки параноический страх перед проникновением идей извне и тому подобное. Что за наваждение? Насчет нехваток — помните ответ армянского радио на вопрос «Что будет, если в Сахаре придут к власти коммунисты?» — «Первым делом не станет песка».
Но действительно, где бы ни пришли к власти коммунисты, объявив страну социалистической и проведя главные преобразования, то есть генеральную национализацию и сосредоточение управления решительно всем в едином центре (разумнейшие ведь, казалось бы, прекрасные меры!), — там сразу же чего-то начинает не хватать, да как не хватать! Так, что жизнь подчас превращается чуть ли не в кошмар. Тот, кому не нравится, хочет убежать — не может: границы закрыты. Высказавшего вслух недовольство — хватают, наказывают как злейшего врага. Нехватки и страх, страх и нехватки. Что это?
Стоящие у власти коммунисты объясняют, что это временно. Что это вызвано бешеным сопротивлением прежних эксплуататорских классов, они-де виноваты. Далее — трудности переходного периода и так далее, объяснений очень много, но вот и год «временно», и два, и десять, а в Советском Союзе и пятьдесят и шестьдесят, а в принципе, как начало когда-то все общество трясти и колотить от нехваток и страха, так и продолжает. И ясно уже, что это совсем не «временно», а что это, похоже, суть социализма?
Но откуда же это взялось? Лозунги-то такие прекрасные. Западные коммунисты нашли, как кажется им, объяснение: в Советском Союзе-де плохо все сделали, не так, а вот «мы-то сделаем как надо». Но жизнь показывает, что и всюду, как на той же Кубе или в Китае, получаются поразительно похожие на советские беды, отличаясь, может, лишь какими-то нюансами. Да, такое впечатление, что если бы социализм, скажем к примеру, восторжествовал в Италии, или в Испании, или в Англии, — то и там немедленно началось бы то же самое: страх, нехватки, а в Сахаре песок начнут распределять по карточкам…
Погодите, скажете вы, но вот, говорят, есть страны, где умеренный социализм оказался совсем неплох. Вот Швеция, например. Не то самый высокий, не то один из самых высоких уровней жизни в сегодняшнем мире. Да. Но здесь — одно из самых поразительнейших заблуждений сегодняшнего мира. Погодите! В Швеции 90 процентов ее хозяйства сегодня находится в частных руках. Какой же это социализм? 90 процентов хозяйства в частных руках — это же значит, что Швеция как раз является одной из самых капиталистических стран в мире. Другое дело, что в результате демократических выборов ею много лет управляло правительство, состоявшее из трезвых, умеренных социалистов, и ему удалось найти не революцию, нет, и не тотальную национализацию всего и вся — а удачные формы кооперации между государством, профсоюзами и частными предпринимателями. Кооперации, то есть сотрудничества в более или менее одном направлении: чтобы всем гражданам страны от этого было лучше. И в какой-то весьма ощутимой мере это удалось, хотя оказалось и много отрицательного и нестойкого, но этот шведский опыт удачной кооперации уж никак нельзя называть социализмом! Нет, давайте оставим Швецию: ее удачи и неудачи, ее ощутимый эксперимент — это предмет для совсем другого разговора, к социализму и коммунизму не имеющего никакого прямого отношения.
