Гибель империи. Уроки для современной России - Гайдар Егор Тимурович
И. Сталин, выбрав модель индустриализации, противоположную бухаринской, заложил фундамент экономико-политической системы, в котором со временем стали образовываться крупные трещины, создающие риск его разрушения при относительно скромных внешних воздействиях. Развитие событий в СССР в последние годы его существования демонстрирует, сколь важно, вырабатывая экономическую политику, учитывать долгосрочные риски, оценивать принимаемые решения не только с точки зрения годовой или трехлетней перспективы, а на десятилетия вперед. Если этого не делать, следующим поколениям россиян придется отвечать за ошибки, допущенные сегодня.
Послесловие
Как было показано выше, в середине 1980-х гг. СССР столкнулся с тяжелым кризисом платежного баланса и финансовой системы, перешедшим в общеэкономический кризис, который обернулся резким падением производства и уровня жизни, политической дестабилизацией и в конечном счете – закономерным крахом сложившегося политического режима и советской империи.
Россия, страна – наследница СССР, к концу 1990-х гг. сформировала принципиально новую открытую экономическую систему. Она включила набор еще молодых, несовершенных, но функционирующих рыночных институтов: частную собственность, конвертируемую валюту, банковскую систему, систему регулирования рынков ценных бумаг и естественных монополий, а также накопленный объем рыночных знаний и навыков управленческой элиты, критическую массу эффективных менеджеров, умеющих работать в условиях рыночной экономики. Все это позволило выйти из трансформационной рецессии, начать экономический рост, обеспечить устойчивое повышение уровня жизни, позитивные структурные сдвиги в экономике, стабилизировать финансовое и внешнеэкономическое положение страны.
Структурные сдвиги, происходившие в 1992–1998 гг., шли примерно по тем же линиям, которые были бы реализованы, если бы советское руководство с самого начала, столкнувшись с кризисом, приняло в 1986–1987 гг. меры по валютно-финансовой стабилизации. Резко сократились капитальные вложения, военные расходы, импорт зерна, увеличились поставки сырья и топливно-энергетических ресурсов за рубеж, снизилось их внутреннее потребление. Сокращение закупок материалов и комплектующих изделий из стран Запада, а также крах сложившейся за десятилетия системы хозяйственных связей в рамках СССР и СЭВ – все это привело к падению объемов производства; вынужденная адаптация к новой валютно-финансовой ситуации – к значительному снижению уровня жизни населения. Но исчерпанные к концу 1991 г. валютные ресурсы начали восстанавливаться, дефицит платежного баланса в конвертируемой валюте исчез. С конца 1999 – начала 2000 гг. страна постепенно восстанавливает репутацию надежного заемщика.
Если бы подобные меры начало осуществлять еще советское руководство, то стабилизации объема производства и уровня жизни, вероятно, можно было бы добиться в более короткие сроки. Но советские власти не способны были сделать главное – сменить социалистическую систему централизованного планирования и управления экономикой на систему рыночного, капиталистического хозяйствования. Поэтому указанные результаты были бы недолговечными, эфемерными. Жизнь распорядилась так, что Россия и другие постсоциалистические страны, вынужденные одновременно проводить валютно-финансовую стабилизацию и структурные реформы, пройдя крайне трудный путь, все же сумели сформировать каркас рыночной экономики.
В эти же годы была сформирована молодая, несовершенная демократия. В ней присутствовали элементы популизма, политической безответственности, коррупции. Тем не менее в стране существовала система сдержек и противовесов. Это позволяло надеяться, что, преодолев наиболее тяжелые последствия социалистического эксперимента, страна сформировала предпосылки устойчивого развития на рыночной и демократической основе. Разумеется, межнациональные конфликты, в первую очередь на Кавказе, оставались серьезным вызовом безопасности страны, стабильности политической системы. И все же сложившаяся система федеративных отношений давала основания полагать, что гибкость государственного устройства достаточна, чтобы обеспечить стабильность в организации жизни, политических процессов в огромной, этнически разнородной стране.
Были созданы те подвижные элементы конструкции экономической и политической системы, которые являются гарантами ее устойчивости. Иными словами, можно было ожидать, что, столкнувшись с неожиданным вызовом, она ответит на него адекватными изменениями, а не катастрофическим крушением.
В 2000–2003 гг. были проведены последовательные и в целом эффективные экономические реформы, позволившие улучшить качество налоговой и финансовой систем, сделать более прозрачными и понятными финансовые основы федеративных отношений, закрепить право собственности на землю, принять соответствующее реалиям рыночной экономики трудовое законодательство, провести ряд других важных и полезных изменений, расширяющих базу экономического роста. Многие считали, что наиболее серьезные проблемы, стоящие на пути устойчивого развития российской демократии и российской рыночной экономики, решены. Должен признать, что автор этих строк принадлежал к их числу.
Однако, как это нередко бывает, история еще раз показала, что торопиться с выводами, основанными на экстраполяции краткосрочных тенденций, опасно. С 2003–2004 гг. на ключевых направлениях развития российской политической системы, федеративных отношений, экономики начали наблюдаться тревожные тенденции.
В 2000–2002 гг. в России существовал в целом лояльный президенту и правительству, но относительно независимый, сохраняющий свой голос и реальное влияние на процесс принятия решений, парламент. Чтобы проводить законы в Думе и Совете Федерации, правительству необходимо было их обстоятельно обсуждать с депутатами, искать компромиссы, допустимые решения. Работать с таким парламентом, разумеется, непросто. Это не каучуковый штемпель для оформления принятых исполнительной властью решений. Но, как показывает опыт, его наличие повышает качество государственного управления. Ответственный и самостоятельный парламент не позволяет разрабатывать и принимать решения кулуарно, без совета с обществом, обсуждения со специалистами, не связанными с органами власти отношениями трудовой дисциплины.
Когда парламент становится инструментом формального одобрения действий и намерений исполнительной власти, качество принимаемых решений снижается. Даже эффективный бюрократический аппарат, если он не сталкивается с систематической профессиональной критикой, делает ошибки, причем иногда грубые.
В начале 2000-х гг. в России существовала относительно независимая пресса. Она отнюдь не всегда руководствовалась соображениями высокой морали и интересами общества, нередко становилась инструментом информационных войн между олигархическими кланами. Но так как число кланов было не равно единице, у общества была возможность получать информацию из многих источников, самостоятельно делать выводы о том, что происходит в стране. Когда все большая часть прессы оказывается под прямым или косвенным, но жестким контролем власти, еще один инструмент общественного контроля оказывается заблокированным.
Несколько лет назад в России существовали влиятельные предпринимательские организации, такие как Российский союз промышленников и предпринимателей. Их голос был слышен и учитывался в процессе выработки ключевых экономико-политических решений. Это приносило стране пользу, потому что предпринимательское сообщество объективно заинтересовано в повышении инвестиционной привлекательности России. Это увеличивает капитализацию компаний, расширяет возможности доступа к кредитным ресурсам. Крупные российские предприятия немало сделали для улучшения качества законодательства, экономической политики. Начиная с 2003 г. РСПП все больше превращался в декоративный орган.
Многие руководители региональных органов власти, находившиеся у рычагов управления на рубеже старого и нового веков, были, мягко говоря, не слишком компетентными и не безупречно порядочными (разумеется, это относится не ко всем). Тем не менее жители регионов на собственном опыте все в большей степени начинали понимать, что когда они избирают губернатора, то определяют не кто будет ходоком в Москву, способным громче всех крикнуть о местных проблемах, а от кого будет зависеть их ежедневная жизнь: качество образования детей, лечения родителей, теплоснабжения городов, вывоз мусора. Это понимание приходит только с опытом. В развитых демократиях на то, чтобы оно сформировалось, потребовались десятилетия. Тем не менее развитие событий в конце 1990-х – начале 2000-х гг. шло в этом направлении. Решение о назначении губернаторов, принятое в 2004 г., вновь перекладывает на Москву ответственность за текущие региональные проблемы, позволяет местным органам власти, региональным элитам кивать на центр, объяснять, что для решения острых местных проблем сделать они ничего не могут.