Дневниковые записи. Том 3 - Владимир Александрович Быков
Так что не торопись с ответом на мое вчерашнее письмо, как следует, подумай и все взвесь. Прошу, подумай, и не торопись!
Матус, дорогой!
Вот что я от тебя получил. Привожу ниже полную копию твоего письма, которая открылась, в соответствии с установленной у меня программой, после нажатия на «ответить». Как видишь, у меня открылся не «свободный экран», как пишешь ты, а открылся экран с копией текста твоего письма и вдобавок к нему то, что мне нужно и что я тебя все время, как идиот, извини, прошу: вверху над твоим текстом все необходимые для меня данные по твоему (а не по моему) письму, на которое я тебе сейчас отвечаю. После же нажатия тобой на «отправить» твое письмо мне не «посылается», получаю я сначала уведомление о поступлении на мою почту твоего письма. И только по моей команде «открыть» появляется текст твоего мне письма. Именно только текст его и, естественно без каких либо данных «с указанием дат и времени, наверху», как пишешь ты. Подтверждаю, что так все и произошло и сейчас. Как только я нажал «открыть». Открыть и ответить – это, как и требуется по делу, разные программы в части их исполнения.
Все остальное я не комментирую: оно полностью соответствует тому, что я тебе написал в предыдущем своем письме. Сделай так, как я в нем тебя просил, и не лезь, пожалуйста, в бутылку. У тебя нет на то никаких оснований. Пожалей и себя, и меня.
«Владимир Александрович. У папы ослабело зрение и ухудшилось состояние здоровья,
особенно нервной системы в различном проявлении.
Специалисты настоятельно порекомендовали ему исключить пользоваться компьютером. Папа просит извинить, к чему мы с Сашей присоединяемся с пожеланием Вам беречь здоровье. Всего хорошего. Ирина».
Ира! Расстроился в связи с твоим сообщением об ухудшении здоровья отца. Тем более, что мы с ним последние дни в достаточно «заводном» состоянии вели интернетную переписку, явно не соответствующую нашему преклонному возрасту и не способствующую здоровью, особенно, Матуса, как мне представляется, в большей степени подверженного восприятию подобных эксцессов с негативными для себя последствиями. Отсюда, мои ему пожелания не придавать сим действам особого значения и не принимать их близко к сердцу. Вам же с Сашей правильно все происшедшее воспринять, пожелать отцу не переживать и, насколько в нашем возрасте возможно, крепости духа и здоровья. Вам же с Сашей от меня – доброго настроения и всяких жизненных благостей.
Матус, Дорогой! Здравствуй.
В дополнение к моему позавчерашнему письму, адресованному Ире.
Думаю, что рекомендация врачей не обращаться к компьютеру вовсе, не совсем рациональна. Заниматься серьезной работой или, как у нас с тобой случилось, неразумной драчкой, конечно, нельзя, и не только временно, но и вообще. Прочитать же пару строчек и в таком же размере ответить на них, на мой инженерный взгляд, не только можно, но даже и полезно. Однако окончательное решение тут остается за тобой.
Крепись и поправляйся. Доброго тебе настроения. И рекомендация – больше двух строчек пока не писать.
Матус! Рад, что ты откликнулся. Но я просил ответа в две строчки, а не пространного сочинения, да еще, к тому же, с обещаниями «квалифицировано ответить». Давай пока обойдемся без разбора старых наших споров. Постарайся пока не думать на эту тему, тем более, не «сосредотачиваться» на ней, а побыстрее войти в норму нашего стариковского существования, без «нервных нарушений и насильственного карантина».
Матус! Вдогонку к предыдущему моему письму.
Я еще раз открыл свои «Два полюса жизни», и вот, в дополнение к недавно посланным тебе выдержкам из нее, советую прочитать про Ламетри, а также, для лучшей ориентации по устроению нашей истории, рекомендую посмотреть и вспомнить про Маркса – на ее первых страницах. У меня про него просто сверх здорово написано!
Одновременно, прошу тебя все же делать вначале своего письма ссылку на дату моего письма, на которое ты мне отвечаешь. Ведь это очень удобно, а иногда и необходимо для проверки работы почты. Почему ты этого упрямо не делаешь, не пойму.
Матус, кроме удивления ничего не могу сказать. Я тебя просил об одном: делать, как я в данном письме привожу тебе первую строчку с указанием полной информации о том, на какое конкретно твое письмо я тебе отвечаю, с датой его и временем отправки.
Причем, заметь, я свою справочную информацию копирую и помещаю ее (для достоверности и безошибочности) в кавычках. И еще, зачем мне эти твои древние данные, да еще явно ошибочные? Мне, что делать нечего? Мне нужны свежие, а вот о них-то я сужу по догадке, и к тому же, не совсем полной и достоверной. Привет тебе и мое неудовольствие. Последнее, пожалуйста, без обид и переживаний, только для результативного реагирования.
А вот тому, что тебя вывозят на море, – от души завидую.
Матус отвечаю по ходу твоего письма.
Первое. Я привел здесь в начале первые пять строчек полной информации (из которой я обычно оставляю только нужную мне часть) о твоем письме, которое печатается автоматически после нажатия на «ответить» в моей почтовой программе. Об этом я писал тебе не один раз, полагая, что ты у себя, если такового у тебя нет, сделаешь то же, попросив о том своих молодых, которых у тебя, слава Богу, целая куча.
Второе. Ты пишешь о цитировании меня «по ходу пьесы», но совсем не так, как делаю это я, т. е. выделяю нужный мне твой текст, копирую его и вставляю в свой, причем, обязательно в кавычках для подтверждения полной аутентичности твоему. Ты же, как я давно установил, и не раз тем возмущался, кавычек просто не признаешь, переписываешь тебе требуемое, искажаешь его до полнейшего безобразия, и выдаешь за мое. Именно отсюда чаще всего и наши с тобой споры. Делай ты, как я, да ответственно, и последних почти бы не было.
Третье. На Ламетри, в позитивном плане, я сослался потому, что в нашей переписке, в частности, о Бесконечности, я придерживался позиции, полностью соответствующей этому философу. Потому и послал тебе его высказывания – для еще одного подкрепления своей правоты. В негативном – для того, чтобы подчеркнуть, что и умные люди могут пороть чушь, если перестают думать, пребывая в состоянии некоего своего «завода».
Четвертое. Текст твоего письма я привожу чаще всего в тех случаях, когда он
