Арсен Мартиросян - СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг.
Что же до неуместно глупых выпадов Хрущева и Василевского, то обязан сообщить читателям о следующем. Как выяснилось только 24 февраля 1941 г. изданных «Экстерна», проверенного агента берлинской резидентуры советской внешней разведки, вскоре после подписания советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 года германский генеральный штаб заказал известному белоэмигранту генералу П. Краснову аналитический обзор на тему «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в XX в. и возможные последствия подобной акции»[60]1. Им бы, супостатам окаянным, озаботиться «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел», а их, вишь, куда понесло-то… — анализировать поход Наполеона на Москву, да еще и прикинуть возможные последствия такой акции в XX веке! И дело не только в том, что летом и осенью 1939 г. они увидели РККА не только в состоянии боевых действий на разных театрах военных действий, но и прежде всего после так называемого «разгрома военных кадров». Причем в ходе польской кампании вермахт, в ряде случаев на своей шкуре, испытал, что у «разгромленных военных кадров» «броня крепка и танки быстры», а артиллерия РККА даже в рамках договора о ненападении не без удовольствия может вести «убойно-дружественный» огонь по нацистам! Не менее впечатлял и разгром японцев на Халхин-Голе.
Причина такого заказа проистекала из настойчивых, но осторожных попыток Сталина переориентировать новое поколение советских генералов на использование активной, маневренной стратегической обороны (в сочетании, естественно, с классической стратегической обороной) в противовес концепции так называемых пограничных сражений. Уже в начале 1938 г. Сталин стал обращать внимание генералитета на то, что армия, которая умеет наступать, но не умеет отступать — потерпит поражение.
Вот потому-то они и заказали П. Краснову такой аналитический разбор с акцентом на возможные последствия попытки повторения похода Наполеона на Москву в XX веке. Ибо их интересовала не «та степень разгрома военных кадров, который у нас произошел», а взгляды пришедшего на смену «разгромленным военным кадрам» генералитета на оборону СССР. Вот истинная причина странного заказа германского генштаба генералу Краснову — тевтонов интересовало изменение стратегических взглядов СССР на оборону!
Так что бред о том, что-де «без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел» — пора оставить. Даже невзирая на то, что он сошел с уст уважаемого маршала, — это все равно бред.
Миф № 92. Сталинские репрессии 1930-х гг. носили характер государственного антисемитизма.
Еще в 1930-х гг. этот миф неоднократно пытался запустить в пропагандистский оборот лично Лев Давидович Троцкий-Бронштейн. Оно и понятно — очень уж ему хотелось списать действия Сталина по борьбе с подрывной деятельностью оппозиции, в том числе и ее троцкистского ядра, именно на это. Цель — взъярить против Сталина и Советского Союза весь Запад, где еврейские общины обладают громадным влиянием на общественное мнение и правящие круги. Расчет оказался неверным.
К слову сказать, эту же тему пытались поднять и беглые предатели из советской разведки — евреи по национальности. Например, тот же Кривицкий-Гинзбург или «замоченный» при его содействии его же друг детства Натан Маркович Порецкий, он же Игнаций Рейсе. Те глубокие изменения, которые происходили в СССР в середине 1930-х гг., они воспринимали только через призму антисемитизма, а уже через призму последнего — и отказ Сталина от курса на мировую революцию!? И ведь так и писали в своих подлых книжонках, изданных на Западе. Уже упоминавшаяся выше Элизабет Порецки в своих мемуарах сообщила, например, что, возвратившись из Москвы в 1935 г., тот же Кривицкий заявил ей и ее мужу следующее: «Они нам не доверяют… они не могут доверять коммунистам-интернационалистам. Они заменят нас русскими, для которых революционное движение в Европе ничего не значит».
Любопытно, что чем больше Троцкий нападал на СССР и Сталина, тем меньше Западу хотелось его поддерживать всерьез. В этом смысле очень характерны поведение и заявления именно же видных в то время евреев Запада. Так, едва только Троцкий оказался выкинутым из СССР, как сразу видный еврейский писатель — Эмиль Людвиг (Эмиль Коэн) — обоснованно обвинил его в сотрудничестве с фашистами. Известный же американский сионистский деятель Стефан Уайз в свою очередь мотивировал свой отказ принять участие в созданной Троцким комиссии по расследованию московских процессов тем, что Троцкий ведет себя недобросовестно, поднимая в связи с этими процессами еврейскую тему. «Если и другие его обвинения, — заявлял Уайз, — столь же беспочвенны, как его жалоба по поводу антисемитизма, ему вообще нечего сказать».[61] Ему вторил главный редактор нью-йоркской газеты «ДерТог» Б.Ц. Гольдберг, который писал: «Чтобы победить Сталина, Троцкий находит возможным изображать СССР страной антисемитизма… Разве честно писать об этом, когда это не так?… Непростительно, что Троцкий предъявляет такие необоснованные обвинения Сталину».[62]
Когда в 1933 году «кореш» Троцкого — известный американский публицист Макс Истмэн — обратился к выдающемуся американскому писателю Теодору Драйзеру с просьбой выступить в защиту арестованных в СССР сторонников Троцкого, то писатель ответствовал следующее: «Я поразмыслил, серьезно, как на молитве, об этом деле, касающемся Троцкого. Я очень сочувствую его сторонникам в том положении, в которое они попали, но тут встает вопрос выбора. Какова бы ни была природа нынешней диктатуры в России — несправедливая или как хотите, — победа России важнее всего. Я согласен с Линкольном: нельзя менять лошадей при переправе через поток. Пока нынешнее напряженное военное положение не смягчится — если только существует возможность его смягчения — и пока вопрос о японской опасности не прояснится, я не хотел бы делать ничего такого, что могло бы нанести ущерб положению России. И, с божьей помощью, не сделаю».
На Западе и тогда прекрасно понимали то, что только в наше время стало доходить до многих, в том числе и до закоренелых, зоологических антисталинистов. К примеру, уж на что ярые антисталинисты братья Жорес и Рой Медведевы, но и они в один голос теперь твердят, что антисемитизма за Сталиным не числилось! Специально занимавшийся этой проблемой Жорес Медведев даже издал книгу «Сталин и еврейский вопрос» и, как глубоко изучивший проблему человек, совершенно однозначно и категорически заявил в одном из недавних интервью: «Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был…у Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское».[63]
Вы только вдумайтесь, из чьих же уст прозвучало это однозначное и категоричное признание! Братья Медведевы не просто антисталинисты — они сыновья одного из репрессированных подельников Тухачевского Александра Медведева. И на своем веку немало натерпелись из-за этого. Это во-первых. Во-вторых, казалось бы, им-то, полукровкам, — их мать Юлия Рейман была еврейкой, — и сыновьям репрессированного по делу Тухачевского военачальника, что называется, и карты в руки для обвинений Сталина в юдофобии.
Ан нет, не опустились братья до глупостей дубовой пропаганды «демократов». На основании точного документального знания категорически отвергают подобные обвинения в адрес Сталина! Более того, даже те дела, по которым фигуранты были евреи, рассматривают не с позиций якобы имевшей место сталинской юдофобии, а только с позиций внешней и внутренней политической конъюнктуры того времени и настоятельно всем рекомендуют подходить к этим вопросам именно так и только так. А в целом надо сказать, что со времен выхода в свет их книги «Неизвестный Сталин» (М., 2001) братья Медведевы начали закономерный и глубокий дрейф в сторону объективного восприятия и анализа фигуры Сталина и его политики. Да и не только они. Образно говоря, «ветер истории», о котором 60 лет назад говорил Сталин, освежающе действует даже на таких людей — в прошлом ярых диссидентов…
Сталин прекрасно знал и понимал, куда клонит Троцкий, выдвигая обвинения в проведении политики государственного антисемитизма. Именно этим и следует объяснять то обстоятельство, что именно видному представителю одной из самых могущественных еврейских масонских лож мира — «Бнай-Брита» — знаменитому немецкому писателю еврейского происхождения Лиону Фейхтвангеру он предложил приехать в СССР и детально ознакомиться с законностью судебного преследования ряда оппозиционеров, в том числе и евреев по национальности. Цель именно в том и состояла, чтобы он лично убедился бы в том, что никакого преследования евреев по этническому признаку в СССР нет и что на скамье подсудимых находятся лица, совершившие предусмотренные уголовным законодательством преступления.
