Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 2

О волхвах

Несколько слов о волхвах. Кто они? О них ходят легенды, им приписывают мыслимые и немыслимые знания, действия и поступки. Одни говорят, что это маги, другие считают, что это люди, принёсшие свою жизнь в жертву ради познания чего-то сверхъестественного. Третьи считают, что если человек ходит босиком по углям и всё, что ему нужно, умещается на нём и в его котомке, а его домом зачастую служит просто лес, ест он лишь хлеб и воду, то это уж непременно будет волхв.

Всё это наносные понятия, имеющие весьма отдалённое представление о том, кто такой волхв. Волхвы, как и все люди на земле, бывают разные. Они отличаются и по характеру, и по уровню знаний, и даже по вере. Они такие же простые и живые люди, как и все остальные, со своими болями, характером, причудами и даже капризами. Что же их объединяет между собой и даёт им право называться волхвами?

В первую очередь, это сакральные знания, которыми они владеют и совершенствованию которых они посвящают свою жизнь. Приходят к этим знаниям разные волхвы по-разному: кто-то, идя самостоятельно и самосовершенствуясь путём постижения таинств окружающего нас мира, созерцания явлений природы и постепенного осмысливания окружающей нас действительности, кто-то путём получения знаний от своих наставников, уже постигших сакральные знания, кто-то путём других практик и человеческих возможностей, на которых мы сейчас не будем заострять внимание. Главное, что наступает момент, когда эти сакральные волховские знания становятся доступны конкретному человеку. Вот тогда и наступает момент признания человека волхвом, имеющим те или иные знания в определённой области. Это могут быть знания знахарские, либо кудесника, либо жреческие, либо иные, которые и отличают как простого человека от волхва, так и волхвов различают между собой. Не могли же в древности все волхвы обладать сакральными знаниями исключительно в области ведовства или, скажем, жречества, также как и охватить все эти знания вместе взятые.

Конец пояснения

Из существ низшей мифологии модно выделить бесов, лешиев, водяных, полудниц, русалок, упырей, привидений (маний) и других. Персонифицированные понятия о «хорошей» и «плохой» судьбе часто выражались в вере в таких существ как Доля, Недоля, Нужа, Лихо, Горе, Среча, Несреча, Усуд и другие. Из этого видно, что у части русов не могла не быть определённая путаница на смысловом, образном уровне относительно того, что такое судьба и от кого она зависит. Все, кто придавал судьбе смысл вмешательства существ, выделенных выше (что могло иметь и эгрегориальный характер), путал её содержание и уходил от понимания, либо ощущения объективности судьбы. Кто просто выражал лексически этими понятиями отклонения от судьбы, либо её хорошее исполнение — не ошибались.

Поэтому персонификацию разнообразных отклонений от судьбы (судьба — суд Бога — многовариантная программа жизненного пути, предлагаемая персонально каждому человеку Свыше вместе с даром жизни), либо наоборот, соответствия судьбе можно понимать и иначе: в выделенных в предыдущем абзаце (жирным курсивом) терминах (и некоторых других) русы достаточно чётко для той эпохи выражали своё понимание, что они живут согласно (либо несогласно) своей судьбе. И это — первый шаг для продолжения осмысления своей жизни.

Конечно зачастую на этом эмоционально всё и заканчивалось, например, «Эх, недоля!» или «Хороша доля!». Но отношение к своей жизни (в смысле «хорошо» и «плохо») русы выражали точно.[409] После такого рода оценок своей жизни должно было следовать осмысление «что не так» (если плохо) и «как закрепить достижения» (если хорошо). А после осмыслений нужно было принимать решения и действовать, чтобы было лучше. Если самим было не понять многие вещи, то этому должно помогать заниматься жречество — направлять жизнь людей в русло Промысла, чтобы судьба каждого свершилась наилучшим путём из всех предложенных в судьбе.

Как показывает практика в современном российском обществе большинство тех людей, которые генетически тесно связаны с древними русами как правило (в лучшем случае) ограничиваются лишь эмоциями типа «Эх, недоля!», «Ух, горе!», «Ох, лихо!» и тому подобное. При этом русские по корням люди могут годами стенать о «своей судьбе», так ничего и не предприняв для того, чтобы она стала их персональной Долей (в общей судьбе русского народа). Крайним “эпическим” выражением всеобщего псевдорусского современного пессимизма является выражение «От тюрьмы и от сумы не зарекайся», которое видимо появилось во время библейского христианства. В таком “жизненном” настрое пессимизма естественно, что в России процветает культура тюремной морали, основанная на принципах «в жизни нету счастья» и «такова долюшка». Тюремная субкультура прочно вошла в жизнь современного российского общества. Эта субкультура даже нравится достаточно большому слою граждан. Причём в настоящее время одни злочестивые люди на лагерные темы ставят сериалы и снимают “бабки”, а другие “торчат” и даже чем-то завидуют заключённым: ведь в тюрьме всё по распорядку, думать не надо, но главное — не надо брать на себя никакой ответственности: за всё отвечает «начальник» или тюремный «пахан».

То есть, граждане современного российского общества поражены безволием и пессимизмом и не желают утруждать себя не только интеллектуально, но и не желают брать на себя вообще никакой ответственности — до такой степени, что некоторому их слою (больше — малоимущему) тюрьма кажется лучше «такой воли», «такой доли».[410] Что касается “богатых” и «среднего слоя», то и здесь дело не лучше: процветает разврат, обжорство, пьянство, паразитизм и прочие антиобщественные вещи, которые часть людей приводят туда же «на нары», а часть — просто медленно себя убивают физиологически, “пользуясь” выпавшей на их жизнь “долей” пожить «прямо сейчас».

И тот и другой случаи самоуничтожения — следствие общего бессознательного протеста русской цивилизации, которая не может в целом длительное время жить в неправедной западной культуре (культуре скрытого рабовладения), а последняя вовсе не соответствует бессознательным древним чаяниям русов. Русская цивилизация чахла в те периоды, когда духовная динамика в её русле-реке останавливалась. Эти периоды характеризуются бессмысленными бунтами и смутами, по выходе из которых “русло” опять наполнялось новой “водой” и исторический процесс “протекал” дальше. Да, были периоды обострения смуты и пессимизма у русских после крещения Руси. Но и даже в это время (а не то что в Древней Руси) русские всегда боролись за своё будущее.

В настоящее время последний период русской смуты затянулся: ей уже третий десяток лет. И без переосмысления своей истории, без понимания всемирной истории, без понимания глобального управления и его роли в жизни региональных цивилизаций — нашему народу будет очень трудно правильно определить своё место в мире. Поэтому такое понимание должно стать одной из главных целей каждого русского человека. И лишь тогда каждый русский человек сможет увидеть своё место в жизни своего народа и обрести смысл жизни. Лишь после этого и весь народ воспрянет от западного атеистического сна.

Примечания

1

Поля технократического происхождения: стали доминировать над биополями особенно в больших городах во второй половине XX века. Однако, увлечение технократическими полями и их исследованием началось несколько раньше — в начале XX века. В наше время всеобщая телефонизация и телевизионизация — когда с каждым годом возрастает количество сотовых компаний и телерадиовещательных станций — давление на психику людей полей технократического происхождения безусловно доминирует над естественными биополями. И огрублённая технократией психика почти не воспринимает информацию, несомую биополями — ту, которая воздействует на психику и может подвигнуть человека поверить в сверхъестественные силы, помочь человеку обрести религиозность.

2

Община — форма социальной организации.

Первобытная (родовая) община характеризуется коллективным трудом и потреблением.

Более поздняя форма — соседская (территориальная, сельская) община сочетает индивидуальное и общинное владение, характерна для докапиталистического общества.

Община обладает полным или частичным самоуправлением. В дореволюционной России община была структурно замкнутой “сверху” сословной единицей, предназначенной как средство для сбора податей (после Крестьянской реформы 1861 — собственником земли). В ходе Столыпинской аграрной реформы общинное землевладение заменялось частным крестьянским.