Константин Романенко - Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя
Среди 130 «вещей», внесенных в опись, было: «денег советских 22 997 руб. 59 коп.; вин разных 1229 бут. большинство из них заграничные и изготовления 1897, 1900 и 1902 годов; коллекция порнографических снимков 3904 шт.; порнографических фильмов 11 шт.; костюмов различных заграничных 22 шт.; брюк разных 29 пар; пальто мужск. разных, большинство заграничных 21 шт.; различных заграничных предметов (печи, ледники, пылесосы, лампы) 71; посуда антикварная разная 1008 предметов; к. р. троцкистская, фашистская литература 524; чемоданов заграничных и сундуков 24; резиновый половой член 1».
Начальника Управления НКВД Восточно-Сибирского края комиссара ГБ 2-го ранга Гая Марка Исаевича (Штоклянд Марк Исаакович), который с июня 1934 по ноябрь 1936 г. был руководителем Особого отдела ГУГБ, взяли 1 апреля. О том, какая линия разрабатывалась в это время в чекистском ведомстве в связи с прошедшими арестами, свидетельствует директива, которую 2 марта Ежов разослал управлениям ГУГБ. Она была озаглавлена тезисом: «Об усилении борьбы с агентами германской разведки».
В ней указывалось на возрастающую активность германских разведорганов. Об организации ими в СССР актов террора и диверсий, а также «массовой работы в среде немецкого населения» с целью создания «повстанческой базы». А очередным циркуляром от 3 апреля нарком уведомлял руководство ГУГБ «о вскрытых антисоветских организациях троцкистов и правых в военно-химической промышленности».
Однако одновременно получила развитие еще одна линия, в конечном итоге приведшая к раскрытию истоков заговора военных. В этот же день (3 апреля) был арестован Н.Г. Егоров – начальник размещавшейся в Кремле школы им. ВЦИК – «кремлевский караул», осуществлявший охрану членов правительства. Чтобы понять общую логику арестов, следует пояснить, что Марк Гай, до удаления его Ежовым из Москвы, осуществлял контроль в армии со стороны органов госбезопасности. Причем в первой половине 30-х годов Егоров подчинялся коменданту Кремля Петерсону, который, в свою очередь, был связан по должностным обязанностям с секретарем ВЦИК Енукидзе. В разное время охраной руководителей государства руководили Шанин и Паукер. Но 11-го числа под арестом оказался и бывший заместитель Ягоды Г.Е. Прокофьев.
Первые допросы Ягоды в качестве обвиняемого состоялись 2 апреля. Их провели: начальник отделения 4-го секретно-политического отдела ГУГБ капитан ГБ Коган и оперуполномоченный 4 отдела ГУГБ лейтенант Ларнер. Следствие началось с выяснения характера взаимоотношений бывшего наркома с его подчиненными Лурье, Воловичем и другими сотрудниками из «чекистского» аппарата. В числе первых вопросов, которые интересовали Когана, были контакты подчиненных Ягоды с германскими фирмами «Борзинг» и «Леапж», представители которых ранее «разрабатывались» ИНО, как германские шпионы.
В середине апреля 1937 года Ежов произвел важные рокировки в аппарате НКВД. Являвшийся заместителем наркома с 16 октября 1936 г., Михаил Фриновский 15 апреля был повышен в должности до 1-го заместителя. Одновременно его назначили начальником 1-го Главного управления госбезопасности. Занимавшего эти посты с 29 декабря 1936 г. Янкеля Агранова перевели начальником 4-го секретно-политического отдела и понизили до заместителя наркома. Спустя месяц, 17 мая Ежов направит его начальником управления НКВД по Саратовской области; однако арестуют Агранова только 20 июля 1937 года. Напомним, что Я. Агранов начинал работу в ЧК еще в начале 20-х годов. Именно он вел дело Николая Гумилева, а в 1934 году приказал арестовать Клюева и Мандельштама. Он вел «Шахтинское дело», «Дело Промпартии», дело об убийстве Кирова, «Кремлевское дело» и другие расследования, закончившиеся громкими процессами.
В тот же день 15-го заместителем наркома, и заместителем начальника ГУГБ и одновременно начальником 1-го отдела (охрана) стал комиссар госбезопасности 3-го ранга Владимир Курский. 14 июня, когда будет арестован Лев Миронов (Каган), оставаясь заместителем наркома, Курский возглавит 3-й Контрразведывательный отдел. Но не надолго, 8 июня 1937 года он застрелится в Москве.
Между тем через день после назначения Курского руководителем охраны правительства, 17-го числа был арестован занимавший этот пост с 25 декабря 1936 года комиссар ГБ 2-го ранга К. Паукер. Карл Паукер родился во Львове, находившемся тогда на территории Австро-Венгрии. Он получил домашнее образование и работал в парикмахерской отца, затем служил в Австро-Венгерской армии, где дослужился до фельдфебеля. Во время Первой мировой войны Паукер попал в русский плен, а 1920 году стал уполномоченным ИНО Управления Особого отдела ВЧК. Позже работал начальником оперативного отдела ГПУ-ОГПУ, а с приходом в НКВД Ежова, в ноябре 1936 г. он возглавил 1-е отделение ГУГБ, занимавшееся охраной членов Политбюро и правительства.
Нет, Ежов не плел паутину, вылавливая «невинные» жертвы. Фактически он шел уже по проложенному следу, возвращая действие к тому моменту, на котором в начале 1935 года Сталиным было прервано дело «Клубок». Но пока в кабинетах лубянских следователей шли «застольные беседы» офицеров ГБ со своими бывшими коллегами, вождь занимался вопросами совершенно иного характера.
23 апреля Политбюро приняло постановление о выведении из подчинения ряда крайкомов (Северо-Кавказского, Сталинградского, Саратовского, Свердловского, Ленинградского и Восточно-Сибирского) парторганизаций автономных республик – Дагестанской, Кабардино-Балкарской, Калмыцкой, Северо-Осетинской, Чечено-Ингушской, Немцев Поволжья и др. С 1 июня они подчинялись напрямую ЦК ВКП(б). Казахстанский крайком и Киргизский обком преобразовывались в ЦК КП(б) Казахстана и Киргизии, а вместо Закавказского крайкома создавались ЦК компартий Азербайджана, Армении и Грузии. Таким образом, число национальных компартий увеличивалось с пяти до 16. Фактически этим решением расширялась самостоятельность национальных союзных и автономных республик.
Еще одна реформа системы управления напрямую касалась усиления подготовки страны к возможной войне. 25 апреля решением Политбюро был упразднен «Совет труда и обороны при СНК». Взамен образовывался Комитет обороны под председательством председателя СНК Молотова. В его состав вошел Сталин и наркомы: путей сообщения Каганович, обороны Ворошилов, оборонной промышленности Рухимович, тяжелой промышленности Межлаук и заместитель председателя СНК Чубарь. Кандидатами стали начальник политуправления РККА Гамарник, секретарь ЦК Жданов, наркомы внутренних дел Ежов и пищевой промышленности Микоян.
В это же время Сталин объявил о либерализации гражданских прав. 27 апреля Политбюро утвердило постановление «О прекращении производства дел о лишении избирательных прав граждан СССР по мотивам социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности». На следующий день советские газеты опубликовали его как законодательный акт ЦИК СССР. Одновременно 28-го числа было принято постановление Политбюро и СНК СССР «О работе угольной промышленности Донбасса», направленное на искоренение недостатков, на упорядочение зарплаты, улучшение условий труда и экономического состояния отрасли. Один из пунктов постановления гласил:
«Осудить применяемую некоторыми партийными и в особенности профсоюзными организациями практику огульного обвинения хозяйственников, инженеров и техников, а также практику огульных взысканий и отдачи под суд, применяемую и извращающую действительную борьбу с недостатками в хозорганах. Обязать Донецкий обком КП(б) Украины и Азово-Черноморский крайком… исправить допущенные в этом отношении ошибки. И разъяснить всем партийным организациям Донбасса, что их прямой обязанностью, наряду с выкорчевыванием вредительских элементов, являются всемерные поддержка и помощь добросовестно работающим инженерам, техникам и хозяйственникам».
Продолжением этой линии стало то, что 5 мая в очередном постановлении Политбюро Прокурору Союза ССР Вышинскому предписывалось: «Пересмотреть судебные приговоры и снять судимость с инженеров и техников угольной промышленности Донбасса, осужденных по производственным делам без достаточных оснований, или на протяжении последующей работы показавших себя добросовестными и преданными делу работниками».
Существо и характер этой меры были раскрыты в опубликованном 15 мая «Правдой» интервью Вышинского «Что делает прокуратура в связи с решениями СНК и ЦК ВКП(б) о Донбассе». В нем прокурор говорил: «Некоторые хозяйственники в порядке самостраховки увольняют с работы лиц, виновность которых не доказана, но даже не расследована». Он указывал, что в ряде случаев из-за неудовлетворительного расследования хозяйственников и специалистов «осуждали без достаточных оснований».
Поэтому Вышинский извещал, что «прокуратура потребовала из Донбасса все дела лиц, осужденных по производственным преступлениям» с 1934 по 1937 гг. для сплошной проверки». И одновременно сообщал, что при обнаружении отсутствия оснований для осуждения, а также в отношении лиц, которые «показали себя честными и добросовестными работниками, будет возбужден вопрос о снятии судимости».
