Юрий Мухин - Когда НАТО будет бомбить Россию? Блицкриг против Путина
В первый день операции 12.10 дивизия в начале атаки, после мощной артподготовки, показала неплохие результаты. В дальнейшем, подвергнувшись массированным ударам авиации и контратакам с флангов, дивизия проявила крайне слабую устойчивость. Управление в дивизии и в частях было потеряно, подразделения на поле боя перемешались. Часть подразделений разбежались и сдались в плен.
С целью предупредить осложнение на участке ударной группы, Военный совет фронта разрешил командарму-33 в ночь на 14.10 вывести 1 ппд в резерв.
В итоге двухдневных наступательных боев дивизия потеряла: 502 чел. убитыми, 1680 чел. ранеными, 663 чел. пропавшими без вести.
Всего боевых потерь — 2845 человек.
Наибольшие потери понес 1 Полк (1263 чел.).
Учитывая показания пленных противника, надо полагать, что значительная часть пропавших без вести сдалась в плен.
С выходом частей польской дивизии на передний край, еще до начала наступления, одиночки поляков, как показывают пленные, своими показаниями вскрыли группировку и рассказали немцам о нашем наступлении — до 25 человек перебежали на сторону немцев. Эти факты не были своевременно вскрыты в дивизии, установлены только по показаниям пленных, захваченных 12 и 13.10.
Военный совет считает:
1. 1-я Польская пехотная дивизия не является достаточно боеспособным соединением.
2. В дивизии боевая сколоченность крайне низкая, слабое управление в звене рота, батальон, полк.
3. Для повышения боевой готовности дивизии необходимо предоставить ей 15—20 суток на дополнительную учебу.
4. В этот срок дивизию еще раз тщательно проверить и изолировать явно ненадежных.
5. Дивизию в дальнейшем использовать лишь для развития успеха.
Соколовский, Булганин»[4].
Сдаться в плен во время наступления — это надо уметь, это надо иметь военные таланты! И большую любовь к плену.
Тем не менее при вхождении в Польшу и получении возможности призыва на службу поляков эти части, начавшие бои с поселка Ленино, выросли в две польские армии — Войско Польское, которое к Берлинской операции уже имело численность 400 тысяч человек. Если все польские войска вне СССР в составе французской и английской армий с 1940 по 1945 год в сухопутных, морских и воздушных боях потеряли 10 тысяч человек, то Войско Польское за два года — 13,9 тысячи. И о каком бы военном искусстве ни говорили, но потери при равном противнике — это и показатель ожесточенности боев с ним. Правда, по советским данным Войско Польское потеряло в боях с немцами на Восточном фронте 25 тысяч человек убитыми, и это не вяжется с польским числом 13,9 тысячи. Тут вот в чем дело. Сталин был не из тех, кто дважды наступает на одни и те же грабли. Войско Польское не было чисто польским. После его боевого опробования под Ленино в Войско Польское в большом количестве посылались для службы советские солдаты и офицеры. Только офицеров и генералов Советской армии было направлено 20 тысяч человек. Официально, по-видимому, считалось, что они имеют фронтовой опыт, в отличие от польских офицеров, но, надо думать, советское правительство не желало повторять таких экспериментов, как с армией Андерса, предавшей общее дело в самый тяжелый момент.
Мой отец рассказывал, что в то время из их части отправили в Войско Польское всех, у кого фамилия была похожа на польскую — оканчивалась на «...ский». Вспоминал фронтовой анекдот. Перед боем в польском полку идет молебен. Ксендз проходит вдоль строя солдат, давая поцеловать им распятие. Один солдат отказывается: «Не могу, я комсомолец». — «Целуй, — шипит ксендз, — я сам коммунист».
И пока Польша была нашим союзником, советский агитпроп делал все, чтобы граждане СССР забыли помянутые подробности, а черпали сведения о советско-польском братстве из телесериалов типа «Четыре танкиста и собака». Но сейчас СССР нет, Польша вступила в НАТО, и можно говорить о том, что было, — о том, как шляхта «освобождала Польшу». А глядя на шляхту, не спешил со своим освобождением и польский народ.
Но вернемся в 1939 год.
Так что же было причиной молниеносного разгрома Польского государства, что было причиной этой классической молниеносной войны?
Трусость или измена?
В первый день войны 1 сентября 1939 года из Варшавы скрылся президент Польши Мосцицкий. 4 сентября начало паковать чемоданы, а 5-го удрало и все правительство. Но этому предшествовала директива, которую дал польской армии маршал Рыдз-Смиглы, главнокомандующий польской армией. 3 сентября (на третий день войны, напомню) он приказал Главному штабу: «В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход событий в порядок дня, следует ориентировать ось отхода наших во-оружейных сил не просто на восток, в сторону России, связанной пактом с немцами, а на юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии...» Приказ Рыдз-Смиглы ушел в войска 5 сентября.
Вот его прочли или о его содержании узнали в польских частях и соединениях, и как им теперь быть? Ведь вам, солдату, нужно идти в бой, и вас в этом бою могут убить. За что? Нормально — за то, чтобы жила Польша, ее народ был независим, чтобы, в конце концов, родственники видели в тебе героя. А после этого приказа Рыдз-Смиглы за что нужно быть убитым? За то, чтобы высшая шляхта смогла без большой опасности удрать за границу?! Ведь из приказа ясно следовало, что целью данного отвода войск является не занятие новых оборонительных рубежей, на которых будет защищена независимость Польши, а занятие рубежей, с которых высшей шляхте удобно будет удрать из Польши.
А как после этого идти на смерть солдату и офицеру? Как им идти на смерть, если руководители Польши за Польшу умирать не собираются?
То есть армию Польши разгромили не немецкие танковые дивизии, ее разгромило правительство Польши.
Кем было это правительство — органическими идиотами и подлецами? Альтернативного ответа у меня нет, но как-то уж очень рано эта шляхта стала свой идиотизм и подлость демонстрировать.
Да, есть у польской шляхты такая добрая традиция — втянуть народ Польши в восстание или войну, а самой удрать за границу и там изображать из себя борцов за свободу Польши. Но ведь к 3 сентября немцы еще только начали прорываться через пограничные оборонительные рубежи. Еще ничего не было ясно, еще основная масса войск даже не вступила в сражения, еще только шло формирование новых армейских объединений, той же оперативной группы «Вышкув». Куда элитная шляхта Польши так спешила?
И вот тут надо вспомнить, что до весны 1939 года не было у нацистов Германии более близкого союзника, нежели высшая польская шляхта, которая, опять напомню, вместе с Германией расчленила Чехословакию, которая, напомню, охотно обсуждала с нацистами планы совместного раздела СССР. То есть высшая шляхта и нацисты достаточно долго тесно контактировали друг с другом, и нацисты вполне могли найти пути к сердцу или кошельку этой шляхты.
В своем написанном по горячим следам в 1948 г. труде «Вторая мировая война 1939—1945 гг. Стратегический и тактический обзор» английский историк и военный теоретик Д. Фуллер сообщает о методах Гитлера, который тот собирался использовать в войнах, при этом даже не особо их скрывая:
«Кто говорит, что я собираюсь начать войну, как сделали эти дураки в 1914 году, — кричал Гитлер. — Разве все наши усилия не направлены к тому, чтобы избежать этого?»
...Целью Гитлера было в кратчайший срок при минимальном ущербе для материальных ценностей сломить волю противника к борьбе. ...Гитлер говорил: «Что такое война, как не использование хитрости, обмана, заблуждений, ударов и неожиданностей?.. Есть более глубокая стратегия — война интеллектуальным оружием... Зачем мне деморализовать его (противника) военными средствами, когда я могу достичь того же самого лучше и дешевле другими путями».
Из приводимой ниже цитаты из книги Раушнинга видна суть теории Гитлера: «Место артиллерийской подготовки перед атакой пехоты в позиционной войне в будущем займет революционная пропаганда, которая сломит врага психологически, прежде чем вообще вступят в действие армии. Население вражеской страны должно быть деморализовано, готово капитулировать, ввергнуто в состояние пассивности, прежде чем зайдет речь о военных действиях.
Мы будем иметь друзей, которые помогут нам во всех вражеских государствах. Мы сумеем заполучить таких друзей. Смятение в умах, противоречивость чувств, нерешительность, паника — вот наше оружие...
Через несколько минут Франция, Польша, Австрия, Чехословакия лишатся своих руководителей. Армия останется без генерального штаба. Все политические деятели будут устранены с пути. Возникнет паника, не поддающаяся описанию. Но я к этому времени уже буду иметь прочную связь с людьми, которые сформируют новое правительство, устраивающее меня»».
