Армен Гаспарян - Операция "Трест". Советская разведка против русской эимиграции. 1921-1937 гг.
Но рожденные ползать не могут летать. С юных лет отравленные злыми испарениями темного культа «великой» революции, российские чиновные интеллигенты ползали перед кумирами «прогрессивной общественности», пресмыкались перед «просвещенными демократиями Запада» и больше всего страшились показаться недостаточно либеральными. Неизменно — до рокового конца —- ухаживали они за смутьянами и унижали вверенную им свыше власть перед выскочками и наглецами «антигосударственной» Государственной думы и всячески открещивались и отплевывались от общения с «черными сотнями» и от касательства к чаяниям «Союза русского народа». Они не только не поддержали и не развили великую идею доктора Дубровина и его единомышленников, но все сделали, чтобы развалить и свести на нет истинно народную организацию, уже оказавшую государству спасительную помощь в самое трудное для него время.
Доклад по основам тактики и организации Высшего монархического совета
I. Необходимость и своевременность открытого провозглашения монархической идеи.
С начала революции до последнего времени монархисты открыто не выступали на арене политической борьбы. Они настолько ушли в себя, настолько перестали вмешиваться активно в жизнь страны, что могло даже постороннему поверхностному наблюдателю казаться, что в России вообще не стало монархистов. Причин тому было несколько, но главным образом тактические. С момента революции монархисты не хотели разжигать пламя междоусобной борьбы, чтобы не помешать борьбе с внешним врагом. А засим, когда внешняя война кончилась, не хотели мешать борьбе с большевиками. Выдвижение монархической идеи в момент Белого движения знаменовало бы раскол в живой силе этих движений и прервало бы помощь союзных держав, которым была нужна Россия республиканско-демократическая, т.е. такая Россия, которая была бы достаточно сильна, чтобы уплатить военную задолженность, и достаточно слаба, чтобы говорить с союзниками на равных с ними основаниях.
Кроме этого для монархистов было ясно, что предметный урок истории, который преподавался народу русскому последовательно: кадетами Временного правительства, трудовиками, социалистами разных оттенков и наконец большевиками, был хотя и очень жестоким, но единственным способом согнать хмару лжеучений и разожженных необъятных вожделений.
Ныне цикл всевозможных политических опытов закончился, и страдания народа достигают своего апогея. Мятущийся народ обращает свои взоры в сторону монархии. Открытое поднятие монархического стяга не может уж больше помешать борьбе с внешним врагом. Этого мало — борьба за монархию теперь является синонимом борьбы за Россию, ибо для всех стало ясно, что вне монархии не может быть спасения России. Как в эмигрантской среде, так и в России монархисты в большинстве, но в то время как в России благодаря террору кристаллизация монархических сил невозможна, тем важнее как можно скорее создать ее за границей, дабы в тот момент, когда монархическое движение могучим порывом охватит всю Россию, быть в состоянии влить этот поток в заранее приготовленные каналы, иметь возможность ими управлять, руководить и идти во главе этого движения. Нужно это не в целях личных тех или иных партийных группировок, а для того, чтобы охранить это будущее движение от несправедливостей, жестокостей и уклонений в сторону, всегда присущих всякому неорганизованному движению.
Кроме того, открытое выступление монархистов покажет непредвзятым иностранным политическим деятелям, с кем им нужно и должно считаться, а монархическим силам в России будет служить маяком, на который они будут равняться.
Своевременность открытого монархического выступления, кроме изложенных уже оснований, доказывается, с одной стороны, тем, что нет довода, доказывающего обратное, а с другой стороны, вестями, приходящими из России.
Что может случиться дурного для идеи монархии, если окажется, что наше нетерпение поскорее восстановить монархию заставило нас переоценить известные нам признаки и факты? Ничего, кроме того, что рост монархического движения не пойдет тем быстрым темпом, на который мы рассчитываем. Ни затормозить, ни замедлить, ни тем паче испортить это монархическое дело не может. Между тем по точным проверенным данным, идущим из наших организаций в России, мы имеем все основания даже опасаться, что мы с нашим выступлением запаздываем, что к моменту низвержения большевиков мы не окажемся в должной мере готовыми.
II. Форма и способ начала открытого монархического движения.
Переходя к вопросу о форме и способах начать открытое монархическое движение, весьма существенно не ставить себе на первый взгляд нескольких заманчивых задач, но которые в действительности завели бы монархическое дело в тупик.
Всякому ясно, что для того, чтобы это движение захватило бы возможно более широкие массы, важно, чтобы политическая и национальная программы его были бы возможно шире. Но так как разработать детальную программу, приемлемую всем трем главным течениям монархической мысли: парламентарной, конституционной и самодержавной, невозможно, то лучше всего ограничить ее разработку по трем главным, одинаково приемлемым для всех трех течений положениям:
1. Россию может спасти только монархия.
2. Монархия должна быть легитимная.
3. Необходимость коренного пересмотра существовавшего до революции законодательства.
Вот почему, как ни заманчиво теоретически создание единой монархической партии, надо сразу же сказать себе, что создать ее невозможно, а попытки в этом направлении вредны, ибо вместо ожидаемого монолитного объединения широкого монархического фронта в результате обязательно получится разъединение не только по трем выше указанным направлениям, но возможно, что те, в свою очередь, разобьются на массу мелких толков. Но если, с одной стороны, желательно и необходимо сохранение тесного искреннего союза между указанными выше тремя направлениями монархической мысли для многоводности и полноводное™ монархического течения, до того, пока оно широкой волной не зальет равнины и веси России, то не следует искать помощи и вступать на путь соглашательства с партиями республиканскими и социалистическими в целях приобрести себе союзников по борьбе с большевиками. История последы их трех лет нас учит, что все белые движения одно за другим погибали. Кроме чисто внешних причин, как устанавливается их тщательным анализом, они погибли, ибо несли гибель в самих себе, пытаясь соединить несоединимое. И в моменты напряжений созданный ad hoc для борьбы с большевиками союз между республиканцами, социалистами и монархистами раскалывался, и вместо того, чтобы стараться совместно выйти с честью из положения, начиналось взаимное истребление и предательство республиканцами и социалистами монархистов, которые, составляя главную массу живой силы движения войска, гибли бесцельно на фронте в то время, как их мнимые союзники наживались по тылам.
Сводя все сказанное, нельзя не прийти к выводу, что по обстоятельствам момента наиболее удачной формой, в которой могло бы вылиться монархическое движение в эмигрантской среде, следует признать монархические объединения, возникшие теперь в ряде стран, которые и следует рекомендовать как прообраз и схему для создания повсеместно, в местах скопления русских эмигрантов, монархических ячеек.
III. Отношение к партиям, враждебным монархии.
Из сказанного уже ясно, что союз, хотя бы и временный, для борьбы с большевиками с другими партиями, т.е. республиканскими и социалистическими, невозможен и бесцелен. Но из этого не следует, что враждебное отношение должно исходить от нас, монархистов. Прежде всего надо учитывать то обстоятельство, что за эти 4 года смуты в республиканцы и социалисты записались многие из-за моды, из личных интересов спасения имущества, места и жизни, а по существу своему аполитичны и, следовательно, нам не враждебны. Засим есть толки социализма, не враждебные монархии, напр. христианские социалисты. Независимо от этого в вопросах эмиграционной жизни, взаимопомощи, благотворительности и т.п. возможно и допустимо сотрудничество как с республиканцами, так и с социалистами и даже в этом смысле известного рода договорные отношения с этими партиями.
IV. Отношение к государственным образованиям на территории России.
Если мы отрицательно относимся к возможности получить помощь и союзников в деле восстановления монархии в партиях республиканских и социалистических, то мы не отрицаем возможности и желательности такой помощи вне русских кругов и сил. И прежде всего наши взоры обращаются к тем народностям, которые сжились с Россией, тесно связаны, несмотря на свою теперешнюю самостоятельность, политическими и экономическими с нею интересами и которые могли бы значительно облегчить, если бы захотели, как работу нашу в самой России, так и вне ее.
