Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света - Сенченко Игорь

Рабы на «Острове арабов» использовались в основном для работы в финиковых садах и как ловцы жемчуга. Доля жемчужного улова, причитавшаяся рабам, отдавалась их владельцам и составляла в прошлом немалую часть семейного бюджета жителей Прибрежной Аравии.

Часто рабами становились дети малоимущих паломников из Судана и Нигерии. Их продавали, чтобы выручить деньги на обратную дорогу. Такие случаи имели место даже в 60-70-е годы ХХ столетия.

В прежние времена парусники арабов «Океанской Аравии», к которой принадлежали и княжества современных ОАЭ, уходили к берегам Восточной Африки, груженные финиками, сушеной рыбой и перламутром, а возвращались домой, везя в трюмах рабов. Главные поставки «живого товара» в Аравию шли с острова Занзибар, принадлежавшего тогда султанам Омана. Известным среди работорговцев Аравии «охотником на рабов» был проживавший на этом острове араб-исполин по прозвищу Типпо Тиб. В начале XIX века на Занзибаре продавалось порядка 40-45 тысяч невольников ежегодно. Оптовая цена на рабов была ничтожно малой; раб стоил дешевле овцы [4].

Рабы с Занзибара доставлялись мореходами Омана и княжеств Эш-Шамал на Аравийский полуостров, а также в Басру и в прибрежные города-торжища Персии. Для их перевозки использовались два типа судов — бадан и батил, грузоподъемностью 150 и 350 тонн соответственно. В начале XIX столетия только на невольничьем рынке в Маскате распродавалось до 4 тыс. рабов ежегодно, а на Побережье в целом — до 13 тысяч. Повышенным спросом пользовались девушки из Абиссинии; за них платили сумму, равную сегодня 150 долл. США. Негры-невольники из Центральной Африки продавались по 80 долл. США [5].

Был в многовековой истории «Острова арабов» и свой Спартак — Али бен Мухаммед, невольник из Персии, ставший во главе одного из двух известных на Арабском побережье Залива восстаний против халифов. К мятежу, поднятому им на соляных копях вблизи Басры, примкнули не только рабы, но и некоторые проживавшие там племена. Восстание продолжалось 15 лет. Центром восставших рабов была Басра, захваченная ими в 871 г.

Уникальные документы Архива внешней политики России свидетельствуют: под благовидным предлогом борьбы с работорговлей в Аравии Англия, хозяйничавшая в то время в этих землях, пыталась добиться упрочения там своих политических и экономических интересов. Настаивая на установлении контроля колониальных властей Великобритании над всеми без исключения судами, входившими в аравийские порты, дабы воспрепятствовать работорговле, Лондон преследовал и более важную для себя цель — стремился помешать активизации там действий других мировых держав, в том числе России. На словах Лондон ратовал за то, чтобы безотлагательными и решительными мерами положить конец работорговле в Аравии, докладывал в Министерство иностранных дел России консул в Багдаде П. Е. Панафидин. На деле же действовал крайне нерешительно. Мероприятия англичан по борьбе с работорговлей ограничивались в лучшем случае осмотром судов. Поэтому ежегодно из рабства освобождалось всего несколько человек. И даже они в большинстве своем не становились свободными людьми, а «разбирались семейными англичанами, находившимися на англо-индийской службе, под предлогом обращения их в христианство». Британские политические агенты в Маскате и княжествах «Берега пиратов» (ОАЭ), писал русский дипломат, и те «не стеснялись иметь прислугу из таких освобожденных невольников». По мнению российских дипломатов, под предлогом борьбы с работорговлей в Аравии англичане добивались получения «исключительных прав на осмотр судов в бассейне Персидского залива» и, таким образом, — дальнейшего упрочения там своих интересов. В действительности, сообщали дипломаты, борьба с работорговлей в Аравии велась Англией вяло; «существование многочисленных невольничьих рынков в контролировавшихся ими шейхствах Аравийского полуострова» англичане «игнорировали». А торговля рабами в Маскате вообще «проходила буквально на глазах английского резидента».

Небезынтересными, с точки зрения оценки действий английских властей по борьбе с рабством в Аравии, представляются сообщения российских дипломатов о том, что, «желая освободиться, невольники довольно часто прибегали к покровительству не английских, а русских и французских консулов в этом крае» [6].

Оживленным сезоном работорговли в Мекке, как отмечал в своем отчете о командировке в Хиджаз в 1899 г. штабс-капитан Давлетшин, было время паломничества. Торговали там невольниками как черными, в основном из Судана, так и светлыми, вывезенными из Абиссинии. Первые, считавшиеся в Аравии хорошими работниками, приобретались, по словам штабс-капитана, «исключительно для работ», притом как мужчины, так и женщины. Другие же, главным образом женщины, — как наложницы. Цены на взрослую девушку-негритянку составляли около 20 турецких лир, а на такую же абиссинку — 30-40 турецких лир. Покупали невольников, по словам штабс-капитана, и для того, чтобы, в соответствии с учением ислама, «возвратить им свободу» [7].

Особое звучание тема ликвидации рабства в Прибрежной Аравии приобрела в конце 1930-х годов. Достаточно сказать, что представителем английских колониальных властей только в княжестве Шарджа было зарегистрировано тогда более 50 официальных обращений об оказании содействия в освобождении из рабства. Экономическая ситуация в Аравии в то время резко ухудшилась, особенно в 1937-1938 гг. Приостановился жемчужный промысел. Отпала потребность в рабах-ныряльщиках. Резко сократились доходы их хозяев, в первую очередь из числа незажиточных арабов. Средств на содержание рабов явно не хватало. От них стали освобождаться — давать им «вольные». В Лондоне заговорили о «генеральном освобождении Аравии от рабства».

Однако никаких практических действий за этим не последовало. Против намерений английского правительства положить конец рабству в Аравии выступили влиятельные торговые кланы Дубая, Шарджи и Абу-Даби. Пытаясь избежать ссоры с богатыми людьми края, что негативно сказалось бы на интересах Великобритании в Южной Аравии, англичане на полную и повсеместную ликвидацию рабства тогда так и не решились [8].

Мощный всплеск работорговли на Аравийском полуострове отмечался в конце 1940-х - начале 1950-х годов; и был он следствием нефтяного бума в Саудовской Аравии. Многие города Арабского побережья Залива, в том числе и некоторые селения современных ОАЭ, превратились тогда в опорные пункты маршрутов нелегальной торговли невольниками. Повсеместным явлением стало похищение людей. Возродились даже набеги бедуинских племен на города и селения (газу).

Невольничьи рынки на территории современных ОАЭ были ликвидированы только после Второй мировой войны, а в Омане и Саудовской Аравии продолжали функционировать до конца 1960-х годов.25 Доподлинно известно, что один из них, наиболее крупный, располагался в саудовской провинции Эль-Хаса. Признавали факт существования рабства в Саудовской Аравии в 1960-х годах и представители правящего семейства. Так, принц Фейсал, в специальном заявлении на этот счет от 6 ноября 1962 г. он пообещал поставить рабство в Королевстве вне закона [9].

Документом, в котором англичане впервые затронули вопрос о работорговле в Аравии, было соглашение, заключенное ими в 1822 г. с султаном Маската. В соответствии с его положениями султану запрещалось «продавать рабов христианским нациям»; англичане имели право направлять специальных представителей на Занзибар и в другие доминионы Омана в Восточной Африке в целях наблюдения за ходом выполнения достигнутых договоренностей со стороны судовладельцев и торговцев невольниками из Омана и княжеств Эш-Шамал.

В 1838 г. появился знаменитый королевский вердикт о запрещении рабства на территориях, подвластных Великобритании

В 1845 г. Англия заключила новое соглашение с султаном Маската: султан обязался не поставлять рабов в шейхства Эш-Шамал и на побережье Красного моря; англичане получали широкие права по досмотру оманских судов.