Юрий Мухин - Когда НАТО будет бомбить Россию? Блицкриг против Путина

...После нескольких дней странствий, не раз подсаживаясь на крестьянскую телегу, а иногда на советскую грузовую автомашину, 4 октября я добрался до Львова.

...Здесь же я узнал, что наш президент, Игнаци Мосыдиц-кий, Верховный Главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы и все правительство вместе с генералитетом оставили страну на произвол судьбы, спасая свои драгоценные особы...

...Во Львове тогда находилось больше шести тыс. офицеров. Часть из них должна была перейти границу и влиться в Польскую армию во Франции, часть намеревалась остаться в Польше. Поэтому необходимо было установить постоянную и надежную связь с Парижем и получить деньги на проведение акций в Польше.

...Неоднократно навещая Андерса в одном из львовских госпиталей, я узнал, что он, пробираясь с несколькими офицерами к венгерской границе в последние дни сентября, во время ночной перестрелки был дважды ранен. Сообщил об этом факте советским властям, попросив оказать помощь, и в результате оказался в госпитале во Львове. Он сам утверждал, что ему в госпитале хорошо, а представители советских властей относятся к нему доброжелательно и даже предлагали вступить в Красную Армию».

А. Дюков добавляет к этому рассказу то, что Климков-скому, вероятно, не очень хотелось уточнять: согласно показаниям Андерса на допросах в НКВД, Андерс, бросив вверенные ему войска и пытаясь удрать в Венгрию с несколькими офицерами, был ранен во время стычки с милицией из украинского населения развалившейся Польши, — тех украинцев, о которых упоминает Пых. Наверное, и поэтому, формируя в 1941—1942 годах в СССР польскую армию, Андерс приказал не принимать в нее евреев, украинцев и белорусов — бывших граждан Польши.

Вот так выглядела эта война глазами участника, повторю: «Бригада буквально развалилась и рассыпалась...без каких-либо боев с немцами!»

А историки рассуждают о том, что молниеносные войны обязаны танковым клиньям. Какие клинья?! Вот свидетель, совершенно не заинтересованный в дегероизации польской армии, сообщает, что его бригада к девятому дню войны полностью развалилась, вообще не видя немцев!

Значит ли это, что польская армия была совершенно никчемной?

Ни в коем случае! Вы же видели, как ее в 1938 году оценивали в СССР: «Боевая подготовка армии в техническом и тактическом отношении довольно тщательная». Большая численность польской армии, передовые военные идеи, достаточно современного оружия (поляки, к примеру, даже экспортировали истребители польской конструкции) и ... неплохой человеческий материал.

Выше я дал обширные цитаты из Стученко о том, как дрались советские кавалеристы. А вот польские.

1 сентября около 5 утра 18-й уланский полк встретил немцев упорной обороной в пешем стою на самой границе — в предполье. На 18-й уланский наступал 76-й мотопехотный полк немцев из 20-й мотопехотной дивизии. Маневрируя, уклоняясь от артиллерийского огня и сам нанося немцам урон, полк улан потерял 20% состава эскадронов убитыми и ранеными, но дрался до 14.00. Между прочим, полк сбил немецкий самолет, разгромил колонну немецких броневиков. Отбивая атаку этих броневиков, командир противотанкового взвода подпоручик Чишельский лично подбил три броневика и погиб на огневой позиции своего взвода. К 14.00 полк потерял убитыми и подпоручиков Дембского и Московского, то есть потери офицеров полка были почти 10% только убитыми.

Однако после отхода улан выяснилось, что отступающей рядом польской пехоте немцы начали заходить в тыл, и полк получил приказ вернуться и нанести по немцам удар (имелось в виду в пешем строю). Но при подходе к рубежам, уже занятым немцами, головная застава 1-го дивизиона майора Малецкого «...обнаружила батальон немецкой пехоты, бивакировавший в 300—400 м от лесной опушки. Майор Ма-лецкий решил атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. Он построил свой дивизион в два эшелона: впереди 1-й эскадрон (ротмистра ЩвещчакаЛ развернутый в линию взводов, а за ним на дистанции 200 м 2-й эскадрон (ротмистра Ладося), в таком же боевом порядке. Численность обоих эскадронов составляла тогда примерно 200 всадников».

По старинной команде «szable dlon» («сабли вон») уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В тот момент, когда эскадроны лихо развернулись на опушке леса, на их фланге появился со своим штабом полковник Масталеж (командир 18-го уланского полка). Догнав дивизион Малецкого, полковой командир захотел лично принять участие в конной атаке. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага, ошеломленного столь неожиданным нападением. Немецкий батальон, не принявший должных мер предосторожности, был застигнут врасплох и в панике рассыпался по полю. Кавалеристы, настигая бегущих, беспощадно рубили их саблями. Однако этот триумф кавалерии продолжался недолго. Увлеченные своей блестящей атакой, поляки не заметили несколько бронеавтомобилей противника, укрытых в лесу. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли во фланг скачущим эскадронам частый пулеметный огонь. Спрятанная в зарослях немецкая пушка также начала обстреливать улан. Десятки коней и людей пали от вражеских пуль и снарядов... Адъютант полка ротмистр Годлевский, рухнув на землю вместе с убитой под ним лошадью, видел, как в нескольких метрах от него погиб полковник Масталеж. Полковой командир и его верный конь были сражены наповал одной и той же очередью.

Понеся большие потери, дивизион майора Малецкого отступил за ближайший лесистый гребень, где и укрылся от неприятельского огня. Кроме полковника Масталежа, были убиты два офицера (командир 1-го эскадрона ротмистр Щвещчак и 2-й адъютант, подпоручик запаса Милецкий) и 23 улана. Поручик Антоний Унруг и около 50 улан были тяжело ранены. Только половина участвовавших в атаке всадников собрались в лесу возле шоссе Хойнице — Рытель.

«Вскоре на месте сбора уцелевших улан появился генерал Гжмот-Скотницкий, прибывший на автомобиле вместе с несколькими офицерами... он подозвал майора Малецкого и командира 2-го эскадрона ротмистра Ладося и приказал им с остатками дивизиона спешно отходить в направлении Рыте-ля, забрав с собою раненых и боевое снаряжение».

Что не так? Полк после 9 часов боя с 20% потерь снова возвращается в бой и атакует в конном строю. Командир полка лично ведет полк в бой, генерал тут же прибыл к месту боя. Их можно упрекнуть в трусости? За первый день войны и боев потеряли почти 20% офицеров только убитыми, но дрались!

Нет, поляки начали воевать, как и полагается.

Так что же случилось — почему через несколько дней начала разваливаться польская армия, почему перестали поступать приказы в войска, почему командование польской армии бросилось за границу? Только ли обычная для шляхты паника? Давайте вернемся к свойствам польской шляхты, для чего рассмотрим ее по упомянутой книге Е. Климковского и на примере участия этой шляхты в освобождении Польши в последующем после войны 1939 года периоде — забежим немного вперед.

Но сначала немного об авторе книги — о поручике, а потом и ротмистре Климковском. Это, на мой взгляд, типичный шляхтич. Как это понимать?

Исходя из им написанного, виден мир Климковского, а это исключительно такие, как он, — это шляхтичи. Ну, а тому, кого называют народом, солдатами, в этом мире нет места — они где-то там, далеко внизу.

Впервые его книгу опубликовали в 1955 году в Польше, уже достаточно коммунистической, но у Климковского нет ни слова о коммунистах. Дюков обращает внимание читателей, что, жалуясь на беззаконные репрессии по отношению к военнослужащим армии Андерса, недовольными самим Андерсом, Климковский ни словом не упомянул о том, что сразу после того, как армия Андерса удрала из СССР в Ирак и Палестину, в армии Андерса были арестованы и посажены в тюрьмы более 700 поляков, настроенных просоветски. Для Климковского эти репрессии были благом и в 1955 году, в уже как бы коммунистической Польше..

И полное отсутствие у Климковского интереса к собственно военному делу, а ведь Климковский в своей книге описывает шесть лет войны. У него есть два эпизода встреч генерала Андерса с Черчиллем, оба раза Черчилль пытался выяснить мнение Андерса по положению дел Красной Армии в боях с немцами, в то время очень тяжелых. И выяснилось, что Андерс не то что ничего об этом не знает, но никогда и не интересовался, — этому генералу было достаточно того, что «Советы» потерпят поражение, а как именно это произойдет (военная сторона дела), ему было неинтересно. Сам Климковский был в армии Андерса не только его адъютантом, но и командиром бронедивизиона, и командиром полка, но он тоже ни одного слова не написал о том, как противоборствующие стороны воюют и чем, и как он лично собрался воевать — ни слова о боевой подготовке вверенных ему частей.