Тьма Господня - Сергей Юрьевич Катканов
А прочитайте ещё книгу генерала Туркула «Дроздовцы в огне». Душа содрогается и вспыхивает от описания невероятных подвигов, которые вы найдете в этой книге. Почему нельзя воспитывать молодежь на восхищении теми героями? Возьмите сборники воспоминаний о генерале Маркове и марковцах, о генерале Дроздовском и дроздовцах. Какое юное сердце не загорится стремлением подражать тем героям? Там наше подрастающее поколение найдет примеры невероятной храбрости, абсолютного бескорыстия, подлинной христианской жертвенности.
Откуда нам знать, что это правда? А вы по поводу романа «Как закалялась сталь» когда-нибудь задавали этот вопрос? Красному вранью мы до сих пор верим, не проверяя, а по поводу белой правды у нас тут же прорезается критическое мышление. Хорошо. Тогда возьмите книгу современного исследователя Валерия Шамбарова «Белогвардейщина». Библиография — 300 наименований, причем «красные» источники представлены в той же пропорции, что и «белые». В жизни не встречал более объективной, честной и беспристрастной книги, чем «Белогвардейщина» Шамбарова.
А сколько книг по истории гражданской войны прочитали псевдопатриоты, предлагающие включить ахинею Николая Островского в школьную программу? Или представления о гражданской войне у них полностью сформировано советским кинематографом?
В истории России полно героев. Вы их прокляли и забыли. Да вы ведь про них и не знали ни чего, и не хотели ничего знать. Так что уж не современной большевизанствующей интеллигенции рассуждать о дегероизации истории.
Если же вернуться к школьным программам по литературе, то я против включения туда не только Николая Островского, но и Александра Солженицына просто потому, что их книги имеют низкий художественный уровень. Это, строго говоря, вообще не литература. «Архипелаг ГУЛАГ» — это самый настоящий гражданский подвиг, но к истории литературы эта книга имеет мало отношения. «История русской смуты» — вещь куда более состоятельная с литературной точки зрения, языку и стилю у Антона Ивановича вполне можно поучиться, но и это в строгом смысле слова не литература, потому что Деникин не ставил перед собой ни каких художественных задач, а мало ли кто писал на хорошем русском языке.
Мы до сих пор не можем отрешиться от большевистского взгляда на литературу, но большевики были хамами, на всё смотревшими с утилитарной точки зрения. Если в руки им попадалась драгоценность, они интересовались только тем, можно ли ею гвозди забивать. Иногда оказывалось, что можно. Но гвозди можно забивать и булыжником. В итоге курс литературы в советской школе являл собой драгоценности вперемешку с булыжниками.
Пора бы уже вспомнить о том, что литература — это искусство, и единственным критерием для включение в школьную программу должны быть художественные достоинства текстов. С этой точки зрения меня куда больше заботит включение в программу гениального русского поэта Николая Гумилева и гениального русского писателя Михаила Булгакова. Сейчас не пытаюсь сделать этот список исчерпывающим, говорю лишь о принципе: политика не должна диктовать вкусы в области искусства, включая литературу.
Солженицын и Деникин должны входить в список рекомендованной литературы при изучении истории. Фрагменты их книг можно и в учебник истории включить. Можно включить туда даже отрывки из романа «Как закалялась сталь», в конце концов это памятник эпохи. А курс литературы оставьте в покое. Не гоже превращать эту благородную даму в служанку.
Палач и бочка
Эту историю я знаю от двух офицеров ФСБ, которые рассказали мне её независимо друг от друга, так что сомневаться в её достоверности не приходится. Да никто и не смог бы такое выдумать.
На присягу молодых офицеров ФСБ пригласили ветерана. Это ведь обычное дело, когда ветераны напутствуют молодежь. Вот только в этом ведомстве ветераны очень специфические. Это палачи НКВД. И вот дедушка напутствует молодых лейтенантов такими словами: «Тут вам, ребята, сказали уже достаточно хороших слов, так что я много говорить не буду. Дам только один совет по работе. Поставьте у себя в кабинете бочку с водой. Когда врага убивать будете, суньте его башкой в бочку и спокойно стреляйте в затылок. Иначе потом долго придется отмывать кабинет от крови, от мозгов. А так всё в бочке останется, потом воду сольёте и всё».
Растерянность, которая охватила собравшихся после этого «совета по работе», мне ни кто не описывал. Но, полагаю, единственным последствием этого конфуза было то, что дедушку-палача никто больше на присягу не приглашал.
Не могу понять, чем думало руководство управления ФСБ, когда приглашали отставного изувера для выступления перед молодежью. Конечно, никто не знал, что дедушка выжил из ума, утратил связь с реальностью и не представляет, что мы теперь живём в другом мире. Он искренне полагал, что офицеры госбезопасности до сих пор убивают людей прямо в своих рабочих кабинетах, а иначе зачем они нужны? Не вести же было ветерана перед выступлением на освидетельствование к психиатру. Всё так, конечно, всех сюрпризов не предотвратить. Но ведь знали же, в какие годы он служил, и знали, что тогда творилось.
Дедушка мог оказаться вполне адекватным, он мог воздержаться от бесполезных «советов по работе», он мог напутствовать молодежь проникновенными словами о служении Отечеству, за которое не жалко и жизнь отдать. Но ведь по сути ни чего бы не изменилось, этот «ветеран» так и остался бы кровавым чудовищем. Суть ситуации не стала бы столь очевидной, но она осталась бы прежней — молодых офицеров на служение Отечеству у нас вдохновляют отставные палачи.
Тогда я ужаснулся, осознав в каком мире мы живем. Этот дедушка по всем законам, божеским и человеческим, ещё несколько десятилетий назад должен был болтаться в петле. Его не поздно было и в конце прошлого века вздернуть, когда он делился своим опытом с молодежью, потому что преступления против человечности не имеют срока давности. Эсэсовцев и в XXI веке вешали. Этот кровавый подонок, конечно, верещал бы, что всего лишь выполнял приказы. Но ведь тоже самое говорили и подсудимые на Нюрнбергском процессе, да что-то их не слушали. Ввели понятие преступного приказа и этим устранили все юридические проблемы.
Эта кровавая мразь не имеет права ходить по земле и отравлять воздух вокруг себя своим дыханием. А он заканчивает свои дни в почете и уважении, с персональной пенсией и в хорошей благоустроенной квартире, которую ему предоставили именно как палачу. Орденами небойсь увешан, молодежь наставлял, пока не прокололся. И похоронят его с почестями. Хотя эта мразь вообще не заслужила
