Газета Завтра Газета - Газета Завтра 352 (35 2000)
Значит, если ты, Путин, пойдешь с народом — ты слабый президент. Если ты будешь строить новый "Курск" и увеличишь расходы на оборону — ты слабый президент. Мы тебя сомнем, как смяли твою самую новейшую подлодку, вместе с твоими генералами-адмиралами — и пусть проигравший плачет!
Да, неважно сегодня выглядят русские армия и флот, единственные, по мнению императора Александра III, союзники России. Американский эксперт Джошуа Хендлер: "Русские не смогли сохранить свое самое усовершенствованное спасательное оборудо- вание". Слышите, вы, гайдары, чубайсы и кохи? Именно вас, руководителей РФ, обвиняет в преступном небрежении интересами "этой страны" ваш западный единомышленник! "У российского Северного флота сохраняются проблемы, доставшиеся в наследство от Советского Союза. Это неуважение к человеческой жизни (особенно к тем, кто служит по призыву), нехватка денег, недостаток средств защиты и тренинга, страх перед СМИ и атмосфера тотальной секретности, которая покрывает все ошибки." — заявил все тот же Пол Бивер. Ладно, об уважении к человеческой жизни, страхе перед СМИ и атмосфере секретности спорить не будем — слишком велика разница в понимании этих проблем между Россией и Западом с его "двойными" и "тройными" стандартами. Но вот приписывать наследию советских времен нехватку денег и недостаток средств защиты и тренинга — это гражданин Бивер соврамши, поздравляем!
Наконец, момент четвертый — попытка "интегрировать" российские ВС в качестве придатка к натовским военным структурам, сделать нашу армию и флот "прозрачным" для Запада без всяких обязательств со стороны последнего. Эта цель, похоже, является стратегической, и пока она не достигнута, нам остается или готовиться к очередным рукотворным катастрофам, или отказаться от всякого военного сотрудничества с НАТО, на деле ослабляющего безопасность России.
Олег ЩУКИН
Элитные биметаллические радиаторы отопления италия 7 предлагает надежная фирма.
Александр Синцов ОТВЕТНЫЙ УДАР
В ДНИ ОТНОСИТЕЛЬНОГО БЛАГОПОЛУЧИЯ страны, которых немного выдавалось за последние десять лет, голос патриотической оппозиции как бы глохнет. Люди, получающие в такие дни передышку, будто солдаты на передовой, уставшие и измотанные боями будней, оказываются не столь чувствительны к голосам отцов-командиров. Отсыпаются, успевают поблагодушествовать, поразмышлять на тему общечеловеческих ценностей. Вот уже и враг приобретает человеческие черты, уже и к нему испытывают если и не сочувствие, то и не такое сильное ожесточение. Но вот снова бьют снаряды по окопам. Снова гибнут товарищи. И опять мы внемлем всей душой голосам командиров, да и голоса эти обретают в такие минуты особую силу и убедительность.
Так же и в тяжкие дни либерального натиска, предпринятого в момент гибели подлодки "Курск", в момент нашего минутного замешательства с особой резкостью и отчетливостью воспринялось заявление Зюганова. Это было самое сильное, обновленное в корне новыми идеями и способами их решения заявление. Из него явствует, что все патриотические движения, и особенно его лидеры, набрались свежих сил и мыслей, полностью освоились в новом политическом периоде после президентских выборов.
Долгое молчание Зюганова, прерываемое лишь репликами, закончилось обнародованием четкой и привлекательной программы восстановления страны. Той самой альтернативы либеральной, грефовской программе, в результате которой, можно сказать, и погиб наш атомоход. Ибо грефовская программа — это продолжение гайдаровской, черномырдинской, чубайсовской.
В новой программе патриотической оппозиции— именно так, программой, можно смело назвать те несколько тезисов, обнародованных Зюгановым, в которых убедительно говорится прежде всего о необходимости консолидации патриотических сил. Опять и опять. Снова. Еще раз.
В многолетней борьбе с режимом, посылающим на дно атомоходы, новый раунд борьбы начинается именно с этого — с объединения сил. Он всегда, в большей или меньшей степени, как мы помним, заканчивался успехом. Хотя затем перед решающим действом — перед выборами — всегда объявлялись раскольники: от Руцкого до Тулеева. Этот раскол происходил на почве того, что кто-то из потенциальных раскольников (Тулеев наиболее ярко и памятно) начинал говорить о необходимости сотрудничества с властью. Создавался образ этакого "честного парня", который "устал митинговать" и хочет своими мозолистыми руками творить конкретные блага для страны. Мотив очень симпатичный. В правительстве Примакова он нашел свое воплощение в лице маслюковцев. Теперь, после трагедии в Баренцевом море, можно с уверенностью сказать, что тот неозастой был великим благом для страны. Уже тогда из него можно было стартовать в новую мобилизационную экономику и, возможно, предотвратить не одну катастрофу. Но тогда был Ельцин, с которым у оппозиции были кровные счеты — один процесс импичмента явствовал о том, что никакое широкое сотрудничество было невозможно.
Теперь, с Путиным, полная несовместимость нам не грозит,— говорит или, по крайней мере, подразумевает Зюганов. И в упреждение возможного раскола оппозиции на "непримиримую" и "системную" выдвигает тезис о необходимости "консолидации всех патриотических сил страны, включая патриотически настроенную часть исполнительной власти".
В этом заключается коренное отличие нового политического сознания паториотов от установок годичной давности. Теперь в их рядах раскол мало реален. Можно даже сказать, что таким образом Зюганов привел свой электорат к путинскому, объединились огромные массы людей. 80 процентов всего населения страны. Но как же беспомощно, на первый взгляд, смотрятся эти массы. Как нагло травит их кучка олигархов. Как цинично они подкупают людей — пример с родственниками погибших на "Курске". И как сильна, оказывается, власть денег. Все дело в сумме. Тысяча, две, три от Путина. Сто, двести, триста тысяч от Гусинского... Эти показные "милосердные" отстегивания, сработанные по законам и правилам коммерческой рекламы, действуют сильно на чувства несчастных.
Зюганов, как бы в предвидении подобных технологий, выдвигает в своей программе второй, сложный тезис. Вместо разовых подачек сотням людей, пострадавшим от катастроф, предлагается надежная защищенность всего народа от несчастий, подобных трагедии "Курска".
"Три кита", на которых держится этот вариант, таковы: мобилизационная идеология, мобилизационная экономика и мобилизационные принципы подбора кадров.
Кого-то насторожит термин "мобилизация". Кому— то на ум придет прежде всего "всеобщая воинская". Кто-то из наших противников будет играть именно на таком частном значении. Хотя имеется в виду изменение всего стиля общественной жизни. От "дембельского", расхристанного — к мобилизующему, мобильному.
Мобилизационная идеология приходила на смену либеральной во всех странах мира в периоды их упадка. Будь то Америка 20-х или Германия и Япония 40-х. Теперь черед за Россией. Мобилизационно — значит для нас всем миром. И больше ничего.
Мобилизационная экономика не означает командно-административная. Во время Великой Отечественной войны, наоборот, самые широкие права были даны отдельным предприятиям и директорам. В поле государственнической идеологии эти предприятия самоорганизовывались наиболее эффективным способом в интересах всей страны.
"Старые спецы". Это понятие неизбежно всплывет при подборе кадров в период запуска такого рода экономики.
Осенью — в сентябре-октябре — будет объявлено о создании правительства народного доверия. Оно будет надпартийным и контрлиберальным.
Оно поднимет "Курск". И не даст уйти на дно России.
Александр Синцов
Отличные курсы 1с по доступным ценам 8 в сети рунет.
Федор Лихов ПРОФЕССИЯ - ДУШЕГУБЫ
КОГДА ДОШЛА ВЕСТЬ О БЕДЕ, случившейся с "Курском", вся страна выстроились перед телеэкранами, как шеренга приговоренных как расстрелу. Электронная пушка олигархов била по России прямо в лицо, прямой наводкой.
Первый залп — по "архетипу силы", по идее военного могущества, по нашей вере в армию и флот.
Мы привыкли гордиться ими, потому что в русской военной истории на одно проигранное сражение приходилось десять побед. А они разрушали эту веру и говорили, что адмиралы и генералы обманывали народ, опасались за свои погоны, а моряков спасать вовсе не собирались. Наоборот, ценой человеческих жизней они, мол, хотели остаться на своих постах.
