Газета Завтра Газета - Газета Завтра 345 (28 2000)
За период нынешней чеченской кампании подразделения инженерных войск, представляющие многие российские военные округа ("А можно конкретнее?" — "Можно, пишите: две отдельные роты разминирования от Московского округа, по одной — от Ленинградского и Уральского, два инженерно-саперных батальона от СКВО плюс ряд других подразделений") навели через Терек, Аргун и Сунжу до 50 мостов и временных мостовых переправ, оборудовали свыше сотни пунктов полевого водоснабжения и несколько тысяч фортификационных сооружений. Помимо этого, вели постоянно инженерную разведку местности, ставили минно-взрывные и невзрывные заграждения на участках возможного прорыва и отхода противника, решали другие специфические задачи.
Начальник инженерных воск Минобороны генерал-лейтенант Николай Сердцев, говоря мне о командире одного из саперных батальонов СКВО подполковнике Бахтияре Набиеве, был краток в своих характеристиках: это тот человек, кто небезызвестному Шамилю Басаеву под Алхан-Калой ногу оторвал.
Сам Бахтияр добавляет: жалко, что не голову.
Батальон Набиева сработал тогда, под занавес штурма Грозного, весьма оперативно. Когда поступило сообщение, что полуторатысячный отряд Басаева будет отходить через Алхан-Калу, Бахтияр со товарищи в течение буквально двух часов возвели в окрестностях этого села непреодолимую минно-взрывную преграду. "Непреодолимую" — это не для красного словца. Сея противопехотные мины через каждый метр "квадратно-гнездовым", саперы не могли предположить, что "чеченский террорист номер один" в желании выбраться из западни пошлет одним маршрутом впереди себя десяток "двоек" смертников. Впрочем, это ему мало помогло. Положив при прохождении минного поля до 170 боевиков убитыми и свыше 300 раненными, Басаев едва сам остался жив, подорвавшись на нашей "пэмээнке".
Я не стал уточнять — ни у Набиева, ни в штабе группировки — на какую награду направили тогда представление комбату-1 из СКВО, отменно выполнившему поставленную перед его батальоном задачу. Узнал только, что за нынешнюю чеченскую кампанию свыше 70 процентов саперов, принимавших непосредственное участие в проведении контртеррористической операции на Северном Кавказе, были представлены к боевым орденам и медалям. А четверо — офицеры Крюков, Ростовщиков, Мариенко и Журавлев (двое последних, увы, посмертно) — удостоены звания Героя Российской Федерации. Надо полагать, не за наведение мостовых переправ.
СМЕРТЕЛЬНЫЕ "СЮРПРИЗЫ"
Беседуя с саперами, разминирующими Грозный и Комсомольское, работающими под Шатоем и Ведено, не мог обойти и такую весьма болезненную для моих визави тему, как рост профессионализма чеченских взрывотехников. Услышав об этом впервые еще в Москве из уст участников прежней кампании в ЧР, хлебнувших полной мерой лиха и нынешней войны. Те утверждали в один голос, что столь широкого спектра разнообразных мин-"ловушек" и соответственно изощренной фантазии тех, кто их устанавливает, они никогда ранее не встречали.
— Да, это действительно так, — подтвердили слова своих коллег командиры подразделений разминирования Оперативной группировки и их подчиненные. — Уже с Дагестана, с Ботлиха и Новолакского мы четко осознали, что в этой войне нам противостоят не просто "любители" минно-взрывного дела, получившие первичные знания и навыки в установке стандартных боезарядов, но — "профи" минирования, готовые подловить нас на любой маломальской невнимательности, либо некомпетентности.
"Сюрпризы", подкладываемые чеченскими минерами, различаются как по своей национальной принадлежности (в основном это мины, снаряды и гранаты российского производства, но встречаются и "американки", "итальянки", а также фугасы-"самопалы"), так и по способу, виду и форме их установки и маскировки.
Упаси вас Господь, коль забросит судьба в Чечню, наподдать ногой лежащий у дороги камень. Под ним вполне может оказаться граната с выдернутой чекой.
Не спешите, увидев тело (мертво
го? без сознания?) человека, оказать ему первую медицинскую либо погребальную помощь. Помощь эта, скорее всего, через минуту потребуется вам.
Вы, сапер, уверены в том, что под миной, установленной вами вчера, нет "сюрприза", заложенного сегодня ночью "черным Абдуллой"? Так не стоит, коль есть сомнения, отказываться от применения проверенной еще нашими дедами "кошки" — одного из главных орудий "съема" мин, поставленных на неизвлекаемость.
Будучи в прежней своей чеченской командировке в полку штурмовых десантников, бравших боем Аргун и Шали, видел в каждой палатке — и у солдат, и у офицеров — "трофейные" телевизоры, видео- и аудиотехнику.
В нынешнюю, у саперов на Ханкале, подобных "трофеев" не наблюдал. Съязвил еще по этому поводу: что, мол, все до вас десант и пехота разобрали? Напрасно я так...
— Трофеев не берем! — заявил определенно уже известный нам подполковник Алексей Вохменцев. — Это правило каждого нашего сапера. Лучше жизнь без телевизора, чем телевизор без жизни незадачливого "трофейщика".
Для примера командир уральцев привел пару случаев из личной практики. В одном — борец пехоты, польстившись на увиденный в "богатом" доме, покинутом хозяевами, импортный "ящик", остался в итоге без обеих рук, подорвавшись на растяжке. В другом — трагедии едва удалось избежать, когда молодой солдат-сапер уже стал дергать шнур питания видеомагнитофона, "замкнутый" на полуторакилограммовый фугас. Еще секунда — и коль не вмешайся Вохменцев, писать бы письма в никуда пришлось не только родным и близким этого сапера.
— Серьезные в своей подготовке подонки, — так охарактеризовал чеченских минеров подполковник Бахтияр Набиев. — Полагаю, что сегодня они ни в чем не уступают своим учителям подрывного дела арабских кровей, усердно отрабатывающим наркодоллары международного террориста-миллионера Усамы бен Ладена.
Набиеву и его коллегам не раз приходилось ликвидировать мини-заводы по производству радиоуправляемых фугасов и других смертельных "сюрпризов", где чеченские подрывники под началом иранских, пакистанских и прочих инструкторов поверяли практикой теорию обращения со взрывчатыми веществами. Читая подробные инструкции, составленные на арабском и русском языках, листая конспекты "воинов Ислама" по минно-взрывной подготовке, а главное оценивая с точки зрения профессионала "плоды труда" чеченских минеров, Бахтияр со товарищи знают: им противостоят жестокие и опасные во всех отношениях "спецы", недооценка профессионализма которых может привести к самым тяжелым последствиям. И потому, выезжая на очередное разминирование, армейские саперы стараются действовать предельно собранно и внимательно, не забывая испытывать при этом обязательное чувство страха.
Да, именно страха, я не оговорился, — как не оговорились офицеры и солдаты инженерных войск Опергруппировки. Они не стесняются в этом признаваться. "Сапер, утративший чувство страха на разминировании — это уже не сапер, а потенциальный самоубийца".
Самоубийцы здесь не служат. Каждый надеется вернуться домой живым.
В БОЙ ИДУТ НЕ ОДНИ "СТАРИКИ"
У саперов (как, впрочем, и у представителей других воинских специальностей) в Чечне действует старое фронтовое правило: на всякое опасное задание первыми идут наиболее опытные командиры и бойцы. Потому и не удивился, услышав от подчиненных подполковника Вохменцева и Набиева, что их командиры в ходе разминирования никогда не отсиживаются на Ханкале. Постоянно "на передке", в гуще событий. Или, как там у Чапаева? — "впереди на лихом коне".
Не удивился, узнав, что среди офицеров и солдат подразделения Вохменцева и Набиева первыми идут "на съем и подрыв" заложенных чеченцами мин и фугасов такие "затридцатилетние профи" саперного дела, как капитаны Алексей Богданов, Олег Бондарев, Андрей Иванов или, к примеру, сержант-контрактник Саша Цивилько. За плечами каждого из них — по две войны. Капитаны за прошлую Чечню удостоены орденов Мужества, за нынешнюю — представлены к очередным госнаградам либо досрочным званиям. У Цивилько — саперный опыт "Афгана", медаль "За отвагу".
Право на первенство у "зубров" инженерных войск неоспоримо. Однако их все активнее пытаются теснить молодые ребята-лейтенанты, чей боевой опыт ограничивается пока лишь несколькими месяцами работы в Дагестане и Чечне.
На войне мужают и матереют быстро. Примером тому — лейтенант Максим Синица. И полугода не прошло, как он, выпускник Тюменского инженерного училища, распределенный "для дальнейшего прохождения" в Северо-Кавказский военный округ, оказался в Дагестане. Воевал на Ботлихском и Новолакском направлениях, в числе первых входил в Чечню, работал сначала "по востоку", на равнинной части ЧР, затем "на югах", в Аргунском ущелье, ныне представленный к боевому ордену 22-летний командир роты разграждения еще не числит себя в "стариках", но уже по праву замахивается на это звание.
