Итоги Итоги - Итоги № 48 (2012)
Безусловно, абсолютные значения могут отличаться, так как последние данные о размерах региональных экономик Росстат дает только за 2010 год (за основу «Итоги» брали рост ВВП страны в 2010—2012 годах в текущих ценах). Однако география останется приблизительно той же.
Более того, по сравнению с настоящей Грецией и Испанией, у которых госдолг в 2012 году по оценке МВФ составит 190 и 70 процентов ВВП соответственно, наши долги (около 12 процентов ВВП) на первый взгляд вообще мизерные. А если взглянуть на Великобританию (84 процента), Ирландию (115 процентов), Германию (82 процента), Францию (89 процентов), США (105 процентов) или, не дай бог, Японию (238 процентов), то и говорить не о чем. Правда, подобные сравнения, как рассказали «Итогам» экономисты, делать не рекомендуется. Большинство европейских долговых гигантов, за исключением разве преддефолтных PIGS, обладают наивысшими рейтингами AAA или близкими к ним, что делает обслуживание долга очень дешевым. России же с ее BBB+ нужно быть скромнее.
«Важен не столько объем долга, который в России действительно небольшой, сколько его структура, — объясняет директор направления «Региональные и муниципальные финансы» рейтингового агентства Standard & Poor's Борис Копейкин. — Например, во время кризиса 2008—2009 годов для многих регионов и городов Европы, например немецких, как ни странно, доступ на рынок заимствований улучшился, а ставки снизились. В России же, наоборот, рынок был почти закрыт. У нас очень высокая доля именно краткосрочных заимствований, тогда как в мировой практике в большей мере привлекаются долгосрочные ресурсы. Вот и получается, что долг размером 50 процентов от доходов бюджета, но по низкой ставке, на много лет и с гладким графиком погашения приведет к долговой нагрузке, скажем, 3—4 процента от доходов бюджета в год. А более низкий размер долга 20 процентов, но с погашением через год потребует одну пятую регионального бюджета разово — что невозможно осуществить без рефинансирования. Из-за разницы в уровне процентных ставок нагрузка по обслуживанию сопоставимого долга на российские регионы и муниципалитеты также оказывается выше, чем во многих других странах».
Следуя этой логике, дефолт может объявить даже внешне успешный регион, если на его балансе много краткосрочных обязательств с высокой ставкой, взятых, к примеру, у частного сектора, а не у более лояльного государственного. Так что не стоит, наверное, дожидаться греческих показателей в 190 процентов ВВП, чтобы начинать бить тревогу. Дефолт отдельных регионов при плохом управлении может наступить гораздо раньше, как это произошло с Московской областью в 2009—2010 годах.
По оценкам Минфина, в 2011 году таких субъектов было 12 — Вологодская, Иркутская, Костромская, Саратовская и Тверская области, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Мордовия, Ингушетия, Камчатский край, Ненецкий и Чукотский автономные округа.
Оставив детальный аудит регионов за скобками, уже сейчас можно смело сказать, что как минимум в 11 российских регионах есть все признаки кризиса: снижение промышленного производства, чистые убытки предприятий, снижение поступлений налога на прибыль и дефицит бюджета даже с учетом межбюджетных трансфертов. По оценкам информагентства «Финмаркет», основанным на данных Росстата и Федерального казначейства, в их число входят Мурманская, Вологодская и Кемеровская области, Северная Осетия, Ингушетия, Чечня, Дагестан, Республика Тыва, Забайкальский край, Еврейская автономная область и Чукотский автономный округ.
Еще в 20 регионах зафиксированы как минимум два из четырех признаков кризиса. В основном это Север, Поволжье, нефтедобывающие регионы Сибири и небольшая часть Центрального Черноземья. «Кризисная география» в целом отражает все негативные процессы, которые происходят в экономике, — падение внешнего спроса и спад промышленности, стагнация цен на нефть и постепенное снижение доходов населения там, где никакого крупного бизнеса нет.
«В России регионы обладают очень малой финансовой гибкостью, — говорит Борис Копейкин из Standard & Poor's. — Они не могут самостоятельно устанавливать налоги и почти не могут влиять на ставки и базу налогов, поэтому не обладают гибкостью в получении дополнительных доходов. К тому же у нас центральное правительство зачастую обещает увеличить расходы, перекладывая значительную часть ответственности за финансирование этих обещаний на региональные и местные бюджеты, как это сейчас происходит с предвыборными обещаниями президента о повышении зарплат бюджетникам».
В таких условиях увеличение займов даже на не слишком большую сумму может оказаться пагубным для устойчивости финансовой системы. Поэтому и сравнивать наши долги следует не с Европой, а, скажем, с Бразилией, которая обладает аналогичным кредитным рейтингом. По данным МВФ, ее внешний долг составляет 64 процента ВВП. Не сильно отличаются долги и у других коллег по БРИКС: у Индии — 61 процент, а у Китая — всего лишь 37 процентов. Это и есть цена устойчивости. Может показаться, что наше положение не хуже, чем у соседей по экономическому блоку. Но не стоит обольщаться: структурные особенности российского долгового рынка, отличные от Бразилии, Индии и Китая, могут подложить нам дефолт и при меньшем объеме заимствований. И похоже, в правительстве это уже начали осознавать.
Контрреволюция роз / Политика и экономика / Вокруг России
Контрреволюция роз
/ Политика и экономика / Вокруг России
«Грузинская мечта» начинает сбываться?
Наша встреча была неожиданной. По-русски, но с сильным грузинским акцентом незнакомец спросил, нравится ли нам осенний Тбилиси. И буквально с ходу признался, что шпионит в пользу иностранной разведки. Причем не какой-нибудь, а американской. В доказательство чего продемонстрировал почему-то сразу два орластых паспорта — краснокожий российский и синий, гражданина США. «Я грузин, живу в Сиэтле уже много лет — можете меня сфотографировать, я не против», — гордо заявил «иностранный агент». Дело происходило на тбилисской Тависуплебис моедани (площади Свободы), недалеко от Национального музея. Того самого, где на четвертом этаже с благословения президента Саакашвили был в свое время открыт музей советской оккупации...
Свои и чужие
Про шпиона — это якобы шутка. Якобы — потому что уж слишком на злобу дня. Тут, впрочем, необходимо лирическое отступление. Грузины — народ чрезвычайно общительный и открытый. Скажем, каждому иностранцу, прилетающему в страну, на паспортном контроле дарят бутылку вина. Если заплутали в кривых улочках в старом Тбилиси, сбившись с ног в поисках уютного духанчика, вам терпеливо и доходчиво объяснят. Не поймете — проводят. И уж если ты спросишь грузина по-русски, то он обязательно ответит вопросом на вопрос: дескать, ну как вам наша независимая и демократическая Грузия? Причем без тени иронии в голосе. И не дай бог, ляпнуть что-то типа «видали и получше». Обидятся смертельно! Притом что о домашних проблемах расскажут в самых ярких красках — хоть о надоевшем Мишико, хоть об олигархах, пришедших к власти. Но если вы по наивности начинаете критиковать и поучать грузин — второй раз в гости не пригласят. Да еще запишут в «агенты» или «шпионы». Что поделать, шпиономания — «матрица» современной политической культуры. Ни одна публичная дискуссия, будь то митинг или кухонная свара, не обходится без ярлыка «агента» или «шпиона». Их, как нетрудно догадаться, делят на две категории: тех, кто шпионит в пользу Кремля, и тех, кто является агентом Белого дома. Впрочем, на это тут никто не обижается — попривыкли. Куда хуже, если тебя объявят «врагом нации». Причем публично — в газетах или на телевидении. В свое время с легкой руки Саакашвили таковым был объявлен владелец двух грузинских телекомпаний «Мзе» и «Рустави-2» Кибар Халваши. Бизнесмен был в фаворе, пока водил дружбу с окружением президента. Но в один прекрасный момент между Саакашвили и высокими покровителями Халваши пробежала черная кошка, и телемагнат был вынужден бежать в Германию. Там и получил политическое убежище. «Врагом нации» был назначен еще один местный олигарх — осетин по национальности Гоча Дзасохов. Его компании занимались производством стройматериалов и продуктов питания. На деньги Гочи Георгиевича был возрожден спортивный клуб «Динамо», именно он долгое время возглавлял грузинскую Национальную федерацию борьбы. Против Саакашвили он восстал в 2008 году, сразу после начала военной операции грузинской армии в Южной Осетии. Теперь проживает в России и даже заседал недавно в Общественной палате.
