Дмитрий Калюжный - Русские горки. Конец Российского государства
Вспашка, боронование и сев — важнейшие работы. Но были ещё жатва, возка снопов, скирдование и обмолот. В Нечерноземье была ещё и вывозка из скотных дворов на поля навоза и разбрасывание его по полю. А ещё надо было найти время на сенокос, ведь у нас скотина семь месяцев была в стойловом содержании, а не паслась, как в Англии, круглый год на зелёной травке. Пора сенокоса — это время отчаянного напряжения всех сил, но редко какому крестьянскому двору удавалось заготовить более 300 пудов. Недостаток сена покрывали соломой, мякиной, охвостьем. В итоге скот худел, болел и часто погибал. Корова давала до 600 литров молока в год — как хорошая коза. Их и держали-то не ради молока, а для получения удобрения.
Особенно трагична была ситуация с рабочим скотом. Сильная рабочая лошадь должна была есть не солому, а сено и овёс (фуражный). В Англии на рабочую лошадь расходовали в год до 130 пудов овса, а в России даже в господских имениях им давали при стойловом содержании от 27 до 35 пудов невеяного овса. Крестьянская же рабочая лошадка могла рассчитывать в среднем лишь на 15–20 пудов овса.
Вот поэтому урожай зерновых оценивался двояко: какова солома, и каково зерно? В хозяйственной терминологии бытовали термины «ужин» и «умолот». Первый относился к соломе, а второй к зерну: например, «хлеб ужинист, но мелкоколосен» и т. д.
После зимы животное становилось пригодным к пахоте, только подкормившись на свежей травке. А значит, приходилось терять время и начинать поздний сев, ставя урожай (особенно овса) под угрозу ранних осенних заморозков. Зачастую проще было самому впрягаться в плуг. Недаром в пору уже бурного развития капитализма в России, в 1912 году, в пятидесяти губерниях страны насчитывалось до 31 % безлошадных крестьян.
Итак, времени крестьянину на перечисленные работы не хватало. А ему ещё надо было строить для скота тёплые помещения, топить избу, заготовив на зиму примерно 30 кубометров дров, с вывозом их из леса. Надо было сушить убранное в ненастье зерно, нести гужевую повинность и повинность по поддержанию в порядке дорог. Да была еще нужда подработать «на стороне», чтобы уплатить налоги, которые он не в состоянии был осилить с дохода, получаемого от своей сельскохозяйственной деятельности.
Вот и получается, Что труд великорусского крестьянина в страду, да и в течение всего года, был намного интенсивнее, чем труд западных земледельцев. Фактически, он был на грани физических возможностей человека.
Но жизнь состоит не только из работы. Как же наши крестьяне бытовали? Посмотрим сначала на их жилище.
Материал и форма русского крестьянского дома довольно жёстко определялись природно-географическими условиями страны. Строительного камня было очень мало, а единственной ему альтернативой было дерево. Дерево хорошо удерживает тепло, а в старину экономия дров была важным фактором, влияющим и на конструкцию домов. В общем, домики ставили неказистые, лишь бы в них зимой было тепло. Для строительства использовали боровую сосну или ель. Разумеется, русские люди настолько привыкли к конструкции своих домов, к устройству двора, что перестали замечать относительность их удобств и комфорта. Правильнее сказать, что русский крестьянин всегда жил в крайне стеснённых условиях и без малейших признаков комфорта.
Каменные дома в деревне появились в XIX — начале XX века, и строили их на доходы от промысловой деятельности, весьма немного, из-за сложности поддерживать в них температурный режим.
На всей территории обитания русского народа сохранялся единый тип одежды. У мужчин — это кафтан, балахон, рубашка, порты (зимою еще и подштанники), онучи, лапти, шляпы, треух, шуба. У женщин — это сарафан (или ферязь), рубаха, душегрейка, понёва, зипун, онучи, лапти и шуба.
На одного мужика нужно было в год от 50 до 60 пар лаптей. На семью из четырёх человек требовалось до 150 пар лаптей. Разумеется, на изготовление столь большого количества лыкового плетения требовалось немало рабочего времени. Однако «своё» время было не так жалко, как деньги, необходимые для покупки фабричной обуви. Для покупки себе сапог крестьянин должен был продать четверть собранного хлеба, а для приобретения сапог жене и детям — ещё две четверти. Так и сложилось, что основные компоненты одежды и обуви крестьянские женщины создавали своим трудом за счёт сна и отдыха.
В приготовлении пищи руководствовались простым правилом: получить максимум пользы при минимуме затраченного времени. Причём приоритет был за минимальной затратой времени, потому что женщина, готовящая пищу, занята была обычно ещё огромным количеством дел.
Основу основ в питании русского крестьянина составлял ржаной чёрный хлеб. С конца XVIII века сильно полюбили картофель. Были популярны быстро изготовляемые блины и оладьи из овсяной, ячневой, а в южных районах и из гречневой муки. Постоянно в рационе были щи из рубленой кислой капусты. Капусту заготавливали на всю зиму: её рубили и клали в кадку, пересыпая слой за слоем ржаной мукой и солью. В щи добавляли также солёные огурцы; обязательно заправляли их сеяной ржаной, или овсяной, или ячневой, или гречневой крупой, мукой и т. п. Помимо капусты засаливали в кадках также редьку, свёклу и хрен; так же как капусту, их шинковали, солили, посыпали сеяной ржаной мукой и квасили семь дней в тёплой избе.
Свёклу не только солили, но и заливали квасом.
Квас вообще очень широко использовался в приготовлении крестьянской пищи, не говоря о том, что он был важнейшим и часто единственным напитком, и заменял чай. В старых рецептах расчёт на приготовление кваса идёт сразу в больших количествах с тем, чтобы хранить в подполах долгие месяцы, экономя время на приготовление и сырьё.
Существенны были огородные заготовки и заготовка диких поваренных трав (серая листовая капуста, репа, редька, ботвиньи свежие и квашеные, щавель, сныть и т. д.). Весной, когда запасы квашеной капусты иссякали и появлялась зелень, варили щавелевые щи. Летом варили и ботвиньи. Не забывали и про грибы. В средней полосе, там, где были крупные реки и озёра, в прибрежных селениях основой питания была рыба. На каждый вид рыбы было своё орудие лова и время.
Важной составной частью пищи русских крестьян были, каши. Их варили регулярно из гречневых, полбенных, ржаных или овсяных круп. Как правило, это были крутые каши, сваренные на воде. В постные дни в пище крестьян большую роль играли овощи. На первом месте здесь была пареная репа, популярность которой была связана с её вкусом и скороспелостью, — она спеет за два месяца. Часто и много ели редьку, нарезанную кружками, с конопляным маслом и луком.
Существенным элементом питания крестьян были кисели и взвары. На взвары шла сушёная черника, сушёная малина, слива и яблоки.
В праздничные дни крестьянки варили каши на молоке, готовили также сырники; в такие дни крестьяне ели мясные щи или похлёбки, жареное мясо, студень, птицу, яичницы простые и с ветчиной. Главная же праздничная еда — разное печение: пироги, кулебяки большие с целыми рыбами, с кашей, с яйцами, пироги с огородными кореньями, луком, капустой, с рыбой, с изрубленной мелко говядиной.
На закуску в праздники были пряники, лесные орехи, сушёные фрукты, ягоды с молоком, со сливками, с патокой. А вот и праздничные напитки: пиво, брага, мёд, квасы медовые и вино. Вино того времени — это хлебная водка. В домашних условиях её практически не делали, ибо право винокурения было у помещика. Сдавая какое-то количество продукта государству, помещики огромную его часть продавали по дешёвке и буквально наводнили русскую деревню, главным образом, центр России, этой водкой.
Из-за жестокого дефицита времени, предназначенного на паровое трёхполье, огородничеством в деревне практически не занимались. В Центральной России эту отрасль исстари взяли на себя города, в которых было довольно мощное торговое огородничество и садоводство. В городах сажали так называемые «простые овощи» (капусту, огурцы, свёклу, морковь, редьку и иногда лук).
Вокруг самого крупного городского центра — Москвы — сложилась особая обстановка. Ввиду сильного развития ремёсел и промышленности, высокой плотности городской застройки, московские огородники не могли удовлетворить рыночный спрос. Поэтому в орбиту торгового огородничества были втянуты ближайшие к Москве сельские районы. Селения по рекам Москве, Клязьме и Оке изобиловали овощами. Такой тип развития уже в XVIII веке привёл к отказу в ряде районов от традиционного зернового производства.
В Боровске выращивали чеснок и лук, который родился там в таком количестве, что в иные годы на 4 тысячи с лишним рублей отвозили его в близлежащие города. Верея поставляла лук в Москву, Тулу, Тверь, Ржев, Торжок, Гжатск, Смоленск, Волхов, Орёл, Козельск и даже в Белоруссию и Польшу. Муром специализировался на огурцах, как и Ростов, Владимир и Покров, Суздаль, городки Тульской губернии. В Суздале и поныне празднуют «день огурца» (19 июля).
