Журнал Русская жизнь - Мораль (май 2009)
В. К.
«Смехач», № 19, 1925
Гусь и секретарь
Я к теме гусиной пробрался тайком,В руках очутилась добыча.Попались случайно мне: волисполком, Пал Палыч, гусиный обычай,Победа идеи и стойкость в грехах -Дозвольте, читатель, поведать в стихах.Село. Волсовет. Тишина. У окошка - стул. Секретарь. И «Безбожник» в руке.Жена - секретарша, веселая Стешка, гуся притащила в мешке.Пал Палыч - идейный и против мещанства:- Гусь? Рождество? Это что за режим?!- Я-те дам за гуся! Предрассудок! Дурманство!!А гусь на столе недвижим.Сутки рыдала в избе секретарша,Всей горечи давши исход,Но шагом победным Буденного маршаГусь выступил с мужем в поход.Агент Сельсоюза - парнишка толковый:Глянул под перья: товар - первый сорт:И гусь секретарский был взят за целковыйИ двинут в советский экспорт.Склады… Вагоны… Порты…Перегрузки - пути описать не берусь.Но прибыл в Италию истинно русскийОткормленный, праздничный гусь.Покамест кончалась гусиная повестьПод небом Милана в обеденный час,Пал Палыч на праздниках выпил на совестьВ борьбе с самогоном госспиртный запас.Не счесть стоеросов в Советском Союзе:Идейно Пал Палыч был ангельски чист,Но, в силу подобных нелепых иллюзий,Гуся из Булаковки слопал… фашист!
Александр Флит
«Будь жив!», № 10, 1925
«Ночь. Луна. Он и она»…
Если раньше парень, встретившись с девушкой, вел с ней разговор о луне и звездах, заканчивая обычно поцелуями в укромных местах, то они теперь уже говорят о новостях дня, о работе различных комиссий и т. п.
Ст. Деповка, Ю.-З. Рабкор «Рожок»
Итак, пускай круглится мелкобуржуазная луна и верещат кузнечики, - Серега Пазухин на них - нуль внимания, килограмм презрения. Серега Пазухин деловито смотрит на стрелки часов, поблескивающие под лунными лучами, и размышляет;
- Чорт! Баба - баба и есть. Сказала: ровно в 10 на скамье у забора. А теперь уже четверть одиннадцатого. Вот возьму - встану и уйду.
Серега Пазухин прячет часы и устраивается плотнее на скамье. О чем думать? Чем заполнить тягостное ожидание? Но вот за кустами хрустнул песок, вот мелькнуло белое пятно.
- Танюша!
Серега Пазухин срывается с места готовый бежать навстречу, но остается стоять и вынимает часы.
Еще несколько секунд (секунд ли? они почему-то ужасно длинные) - и Танюша Скворцова, радостная, в белом платье и красной косынке, улыбающаяся, стоит рядом.
- Вот и я!
- Вот и вы! - говорит Серега, приближая часы к ее лицу:
- 17 с половиной минут опоздания, товарищ Скворцова. Нужно приходить аккуратно к началу. Объявлено, кажется, ровно в десять?
Танюша заливчато рассыпается смехом. Ах, чорт дери, что это за странный глубокий грудной смех! Ужасно действует на нервы делового человека…
- Вам все - смешки! - ворчит Серега, пряча часы. - А между прочим, у женщин особенно опоздания и неявка входят в систему дня. Возьмем, например, вчерашнее собрание ячейки… Чего вы, между прочим, стоите? Садитесь, товарищ Скворцова.
Оба товарища садятся на скамью. О, нет! Не рядом - места много: она - на освещенном конце, он в тени.
- Так вот, возьмем вчерашнее собрание… - продолжает Серега. - Кого нет? Смагиной, Ивановой, Егорушкиной и, конечно, само собой понятно, Скворцовой… А собрание, между прочим, важное…
- Я, кажется, привела уважительные причины… - певучим голосом говорит Танюша Скворцова и смотрит прямо на разъясненную луну.
Ах, что за странный свет на лице! Как изумительно горят глаза!… И почему такой певучий голос? Как будто нельзя говорить просто, как все.
- Ерунда - ваши уважительные причины, - храбрится Серега:
- Отговорки! Женская отсталость и больше ничего… Я, собственно, позвал вас, чтобы как раз информировать о вчерашнем собрании, по вопросу о…
Он косится на Танюшу, мечтательно обращенную лицом к луне.
- Что вы все смотрите на луну?
- Ничего. Я вас слушаю, товарищ.
- Женская манера! Нельзя сразу два дела делать: или луна, или… текущие вопросы… Оторвитесь, пожалуйста, от луны!
- Ах, она такая чудная… Смотрите - и нос, и глаза… Как будто даже улыбается…
- Предлагаю немедленно отодвинуться в тень. Луна, между прочим, не включена в повестку и нечего на ней задерживаться… Луна как луна…
Танюша покорно передвигается в тень, и теперь она сидит - рукой подать от Сереги. Теперь лица не видно, но зато ужасно близко оказалась полная белая рука и - что это? Паутина коснулась его щеки? Нет, не паутина, ей-богу! Вероятно, волосы выбились из-под косынки… Не могут, ей-богу, коротко стричься!… Вот возьму и встану…
Пока Серега обдумывает создавшееся положение, где-то совсем близко заворочалась и начинает петь пичужка.
- Перехожу к информации по вопросу о хозобрастании… - решительно говорит Серега и сейчас же чувствует, как мягкая ладонь зажала ему рот.
- Тсс… тише, товарищ, - шепчет Танюша. - Соловей… Слышите?
Серега хочет вскочить, хочет крикнуть, что на обрастание, и что соловей лишен права голоса.
Но рука - она все еще на губах, она почему-то словно прилипла к его губам… Он молчит, боясь шевельнуться.
Только бы не послышался над ухом голос:
- Товарищи! На скамье просторно, а вы жметесь. Это ж не гигиенично.
Ив. Прутков
Красная Шапочка (Сказочка)
Жила- была на свете Красная Шапочка. И жил-был на свете волк. Волк был матерый, все время матерился. И хоть говорят, что волки огня боятся, только этот волк не боялся: чуть завидит вдали огонек пивнушки, так туда из своей волчьей ямы и попрется… А в пивнушке волку раздолье: сидит он там, зубы на всех скалит, бутылочками по головкам гладит и волчью натуру свою, знай, показывает.
Однажды собралась Красная Шапочка погулять… Идет себе, идет, наганчик в кобурке придерживает, штрафы с кого следует взимает, а солнышко на запад укатывается. Посмотрела Красная Шапочка вокруг и видит, что ночь настает… Ночь темная, хоть глазa выколи. И слышит вдруг Красная Шапочка здоровенное храпение под забором. А храпел-то волк.
- Эй, кто там? - спросила Красная Шапочка.
- А тебе на что? - рыгнул волк. - Здесь, мать твою, чертова бабушка лежит!
- Удивительно, - подумала Красная Шапочка. - Бабушка, а отчего у тебя уши длинные?
- Чтобы лучше слышать, где мильтон обретается, - ответил волк.
- Бабушка, отчего у тебя нос такой большой?
- Чтобы чувствовать, где мокрым делом пахнет!
- А глаза, бабушка, почему у тебя такие большие?
- Это они на чужую собственность расширяются!
- А руки? Какие здоровенные лапищи! Зачем тебе?
- Эт-та, чтобы, в случае чего, в ряжку кого кастетом звездануть!
- А рот, бабушка, какой громадный рот! - удивилась Красная Шапочка.
- Чтоб тебя слопать! - рявкнул волк.
И действительно, захотелось волку Красную Шапочку слопать. Правда, не слопал он, потому что свисток у Красной Шапочки был, и она свистать здорово начала.
Только хоть и не слопал волк Красную Шапочку, зато и его никто не тронул. Убежал волк, хвост поджав, невредимым в свою волчью яму…
Вот и все… Сказочке тут и конец… Жалко только, что волку конца нет и неизвестно, когда будет! Уж очень Красная Шапочка любопытна, уж больно много волка она расспрашивает и с волком разговаривает… А пора бы ей, восьмилетней Красной Шапочке, знать, что бабушки пьяными под забором не валяются, что бабушки поздно вечером дома в кроватках лежат, и что в каждой сказочке есть мораль…
А мораль - вот она:
С волками жить - по-волчьи выть.
М. К-ий
Публикацию подготовил Евгений Клименко
Семен Чарный
Банду Троцкого под суд!
Неудачная инсценировка революционной законности
Все читавшие Булгакова помнят яркий эпизод ограбления домовладельца Василисы бандитами, выдающими себя за военных, пришедших с обыском. Возможно, что источником для этого эпизода послужили рассказы киевских знакомых писателя. Но, может быть, описывая обыск-ограбление, Булгаков опирался на рассказ о прогремевшем в начале 1920 года в Москве деле «Секретного отряда особого назначения имени Троцкого и МЧК».
Банда
Вся эта история началась летом 1919 года, когда 23-летний Вильгельм Патковский поступил добровольцем в одну из самых экзотических частей того времени - Тяжелую артиллерию особого назначения (ТАОН), базировавшуюся в Москве, на должность чертежника. Позже, когда в ТАОНе было образовано политическое управление, Патковский, как человек деятельный и образованный, получил новое назначение - он стал «состоящим для особых поручений при комиссаре». Поскольку в боях часть практически не участвовала, то красноармейцы откровенно сидели без дела. Для того чтобы хоть чем-то занять их, при ТАОНе был создан Красноармейский клуб. В клубе среди прочих развлечений был и свой театр-студия. Студию возглавил бывший актер Малого театра 30-летний Б. Васильев, носивший одновременно звучное звание «секретаря Совета народных комиссаров Украины». Видимо, ему первому пришла в голову мысль о возможности проведения ограблений под видом обысков, благо весь необходимый реквизит был под рукой.
