Федор Раззаков - Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики
Итак, в конце 60-х Коломбо заделался главным имиджмейкером мафии – организовал итало-американскую Лигу для борьбы с плохой репутацией, которая распространилась на всех американцев итальянского происхождения после «дела Валачи». Читаем у У. Бальзамо и Д. Карпоцци:
«Причиной создания Лиги было не только желание сыграть на недовольстве всех уважаемых итало-американцев, которые были возмущены тем, что на них навешивают ярлык мафиози, но и использование этой организации в качестве средства давления на федеральное правительство в вопросах борьбы с бандитизмом...
Коломбо считал, что если ему удастся сконцентрировать внимание на растущей чувствительности публики к вопросам этнических предрассудков, то можно будет стереть в сознании людей разницу между антиитальянскими настроениями и возрастающим неприятием мафиозных организованных преступных банд. А конечной целью этого должна была стать пропаганда идеи, что правоохранительные органы осуществляют дискриминацию, способная заставить публику поверить, что все это вопрос о правах человека. Такая манипуляция с общественным сознанием дала бы бандитам простор для их операций...
К 1970 году могло показаться, что итало-американская Лига прав человека чего-то добилась.
Представители Лиги выступали на судебных заседаниях по делам членов организованных преступных групп, где бы и когда бы они ни проходили, устраивали пикетирование с лозунгами протеста и, как правило, провоцировали беспорядки из-за каждого ареста. Коломбо получил поддержку многих симпатизирующих ему граждан. Он стал своего рода народным героем. Телевизионные передачи охотно приглашали участвовать Джо, который и перед камерами продолжал кричать, как ужасно относятся представители закона к выходцам из Италии.
28 июня 1970 года Коломбо провел свой первый митинг по случаю Дня итало-американского единства на площади Коламбос-серкл у Центрального парка в Нью-Йорке. Тысячи людей участвовали в митинге, и Лига, казалось, шла по пути укрепления своего влияния.
Одними из наиболее заметных достижений Коломбо были:
Генеральный прокурор Джон Митчелл согласился с требованием, чтобы министерство юстиции больше не называло отдельных бандитов членами мафии, или «Коза Ностры»;
Директор ФБР Эдгар Гувер согласился снять все звучавшие по-итальянски имена из телевизионного сериала «ФБР», который готовился под эгидой ФБР;
Итальянский жаргон был запрещен в телевизионных программах и даже рекламных роликах...»
В русле этой кампании следует рассматривать и появление на свет книги и фильма «Крестный отец». Их появление также должно было стать неким «учебником жизни» для молодых мафиози. Здесь «моторами» процесса выступили двое «крестных отцов» из того же Нью-Йорка – Карло Гамбино и Стефано Магаддино. Оба принадлежали к руководителям старой формации, но чутко держали нос по ветру, вынюхивая новые «ветры» и стараясь приспособить к ним как свои собственные «семьи», так и всю мафию в целом. Гамбино и Магаддино первыми поняли, что мафия начинает чахнуть, варясь в собственном соку. Поэтому они придумали нетривиальное решение: решили начать ввозить из Сицилии в массовом порядке молодых людей, чтобы с их помощью влить в мафию свежие силы. Этих людей сотнями (!) начнут переправлять в 1970 году в США через канадскую и мексиканскую границу.
Отметим, что рекрутировать молодых людей было несложно, учитывая сложную экономическую ситуацию в Италии в те годы: массовая безработица вынуждала людей искать любые возможности к тому, чтобы прокормиться. А тут молодым людям предлагали реальную работу, да еще не у себя на родине, а в вожделенных США. Естественно, что отказников среди молодых сицилийцев практически не было.
Однако этой неотесанной молодежи нужно было прививать правильные мафиозные традиции. Конечно, это можно было сделать внутри мафиозных «семей», но на это ушло бы время. И тут было решено привлечь к этому делу самое массовое из искусств – кинематограф, поскольку никакие иные массмедиа, вроде книг или газет, молодых сицилийцев пронять не могли, так как они их попросту не читали. А вот кино очень даже уважали.
Этот фильм должен был помочь молодым сицилийцам войти в «семьи» и стать их преданными членами. Не зря в картине звучит фраза, сказанная Майклом Корлеоне своему брату Фредди: «Никогда и ни с кем не иди против своей семьи». Кроме этого, фильм должен был заставить молодых мафиози считать Америку своей второй родиной. Вспомним, с чего начинается лента: с фразы «Я люблю Америку», сказанной итальянцем, который пришел к дону Вито Корлеоне за помощью – наказать обидчиков своей дочери.
Согласно легенде, прототипом «крестного отца» был тот самый Карло Гамбино, о котором речь шла выше, – глава одной из пяти нью-йоркских мафиозных «семей». И хотя внешне он совсем не был похож на киношного дона Корлеоне в исполнении Марлона Брандо, однако их характеры во многом сходились. Как пишет К. Сифакис:
«После того, как Лаки Лучано покинул криминальную сцену – сначала из-за тюремного заключения, позже из-за депортации в Италию, только один лидер обладал хитростью и умом для того, чтобы стать тем, что может быть названо de facto «Боссом боссов» в мафии. Этим человеком был не Вито Дженовезе, Джо Бонанно или Кармине Галанте, не сомневавшиеся, что они достойны этой роли. Это был скромный Гамбино...
Гамбино был самым амбициозным молодым сообщником Лаки Лучано и Мейера Лански, основателей организованной преступности в Америке. Он возвысился, став вторым лицом после жестокого Альберта Анастисии, оказав ему помощь в устранении первого босса их преступной семьи, Винса Мангано, чье тело так и не было найдено...
Гамбино состоял из контрастов. Многие члены преступного мира считали невысокого и длинноносого Гамбино трусом. Джо Бонанно назвал его «белкой, подобострастным и низкопоклонствующим человеком»... Гамбино был человеком, который предпочитал оставаться непонятым. Он любил изображать скромного торговца с соседнего угла в вылазках в старую местность из модного убежища на Лонг-Айленде, что было очень похоже на «Крестного отца» Марио Пьюзо, который был создан по образу Гамбино. Всегда казалось, что он готов подставить другую щеку. Альберт Сидман, начальник детективов нью-йоркского департамента полиции, сказал: «Гамбино был похож на гремучую змею, которая сворачивается и изображает, что она мертва, пока не минет опасность». Но в закрытых кругах банды Гамбино был убежденным консерватором, требовавшим всех знаков уважения, которые подобают крестному отцу... Он укреплял свою позицию тем, что вступал в союз с нужными людьми, а ненужных – убивал, так что никто даже не пытался бросить ему вызов...
Хотя сложно оценить в долларах криминальные интересы, семья Гамбино, безусловно, является самой богатой и самой могущественной организацией США на сегодняшний день. Помимо сотен миллионов долларов семья имеет рабочую силу, насчитывающую по меньшей мере 800 человек, и ее империя простирается от Нью-Йорка до заводов Атлантик-Сити и Лас-Вегаса к героиновым плантациям Сицилии и Азии, к рынкам краденых машин в Кувейте. Неудивительно, что одна газета окрестила все это корпорацией Гамбино. За время своего правления с 1957 по 1976 год Карло Гамбино превратил второстепенную преступную семью в лучшее украшение короны мафии, намного более богатую, чем управляемые Лаки Лучано, и намного более могущественную, чем созданный Капоне Чикагский синдикат...»
Итак, согласно легенде, именно Карло Гамбино стал прототипом «крестного отца» Марио Пьюзо. А главными консультантами от мафии в фильме выступили Джозеф Коломбо и его сын Энтони. Впрочем, до консультаций еще далеко – сначала надо было запустить фильм в производство. Эта идея была ненавязчиво подброшена редактору киностудии «Парамаунт» Джорджу Визеру. Именно он настоял на том, чтобы руководство киностудии выкупило у Марио Пьюзо права на экранизацию его романа. Писателю это обошлось в 12 тысяч долларов. После этого стали искать достойного режиссера для экранизации.
В числе тех, кому предложили взяться за это дело, были первые величины Голливуда. Среди них – режиссеры, в разное время создавшие лучшие мафиозные боевики: Артур Пенн («Бонни и Клайд») и Питер Йетс («Буллит»). Но они от «Крестного отца» открестились. То же самое сделал и создатель знаменитых «спагетти-вестернов» («Хороший, плохой, злой», «За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше», «Однажды на Диком Западе») итальянец Серджио Леоне. Кстати, о последнем.
Леоне отказался от постановки «Крестного отца» не случайно – в это же время он задумал снять собственное кино про мафию, причем это тоже должна была быть экранизация. Речь идет о биографической книге Гарри Грея «Под колпаком», написанной почти одновременно с «Крестным отцом» – в конце 60-х. Только Грей писал ее, будучи не на свободе: он отбывал срок в знаменитой тюрьме Синг-Синг. В ней автор описывал историю двух друзей-евреев: Дэвида по прозвищу Лапша и Максимилиана по прозвищу Макс. Парни жили в Нью-Йорке в еврейском квартале (там же, где когда-то жил и автор книги) и в конце 20-х, во времена Великой депрессии, занимались мелким грабежом. Затем сколотили банду из себе подобных молодых евреев (кстати, на 30-е годы приходится расцвет еврейской мафии в Америке). Короче, это была книга во славу «кошерной мафии» («Кошер Ностра», как ее называют в США).
