Алексей Сахнин - Болотная революция
Испытав шок после неожиданного «взрыва» в Калининграде, власть попыталась исправить ошибки. Непопулярный губернатор Боос через полгода был заменен на нового. Вызывавшие недовольство решения смягчены или даже отменены. Несистемная оппозиция оказалась расколотой. Если Чесалин продолжил заниматься строительством сетей социальных активистов, то Дорошок предпочел уйти в высокую политику (впрочем, не совсем успешно: его эксперимент с вступлением в «Правое дело» Михаила Прохорова оказался неудачным в силу не зависящих от него обстоятельств).
Калининградская история воспринималась тогда многими как модель дальнейшего развития событий. Эксперты и журналисты писали, что в стране назревает социальный протест, который в условиях складывающегося авторитарного режима неизбежно перерастет в политический кризис. Однако история пошла не совсем тем путем, который предрекали ей эксперты.
Предпосылки подъема: рокировка, крушение надежд на либерализацию сверху, кризис…
В 2008–2011 гг. главной российской политической интригой, без преувеличения, был вопрос о том, начнет ли президент Дмитрий Медведев новый политический курс. У этого вопроса было множество формулировок и подвопросов. Начнется ли конфликт между Владимиром Путиным и его преемником? Кто из участников тандема станет баллотироваться на следующих президентских выборах? Чем новый курс должен отличаться от старого?
Власти, да и сам Дмитрий Анатольевич Медведев как будто с удовольствием играли в эту игру. Третий президент России делал двусмысленные заявления, которые при желании можно было трактовать как знак приближающейся то ли оттепели, то ли либерализации, то ли демократизации. Либеральные эксперты с удовольствием обсуждали эти туманные намеки так, словно речь шла о конкретных реформаторских проектах. Однако главная интрига заключалась именно в том, что относительно содержательной стороны «демократизации» политической системы и общественного пространства никакой дискуссии не велось.
В любом случае ожидания постепенной демократизации общественного устройства сверху постоянно нарастали. Трудно сказать, насколько это сказывалось на динамике общественного движения. Но в его политизированной части шла дискуссия относительно того, возможен ли и необходим ли союз «общественников» с либеральным крылом власти. Особенно значимым этот сюжет представлялся активистам и лидерам либеральной оппозиции. По всей видимости, надежда на возможное сотрудничество с властью или с ее «прогрессивным крылом» сдерживала радикализм части либеральной оппозиции, а также способствовала сохранению пассивности в обществе в целом.
Влиятельные эксперты, такие как Елеб Павловский или Евгений Минченко, публично говорили о том, что поддержка Дмитрия Медведева и той альтернативы, которую он якобы представляет, растет день ото дня[15]. В то, что Медведев выдвинет свою кандидатуру, верили очень многие. Например, тогдашний министр финансов Алексей Кудрин впоследствии вспоминал: «Я на себе в полной мере испытывал, что он (президент Медведев — A. C.) хочет снова выдвигаться. Он это подчеркивал, по сути, на каждом совещании. Мне тогда это не казалось притворным» [16]. Вероятно, эти оценки и ожидания отчасти соответствовали действительности. Часть правящего (или как было принято говорить «политического») класса всерьез переориентировалась на Медведева. Появился потенциал для создания блока или союза между либеральной частью правящей элиты и либеральной оппозицией Владимиру Путину. Однако вопрос о программе этого союза оставался без ответа.
Разные версии ответа на него пытались в слегка завуалированной форме дать интеллектуалы, связанные с разными группами истеблишмента. В июле 2010 г. «5 канал» запустил телевизионное шоу «Суд времени», получившее значительную аудиторию и влияние. По форме оно было похоже на судебное заседание, но вместо уголовных дел рассматривались важнейшие исторические события. Роль судьи — отнюдь не беспристрастного, — играл Николай Сванидзе. Роли адвоката и прокурора поочередно делили Леонид Млечин, отстаивавший либеральные ценности, и Сергей Кургинян, выступавший с советско-патриотических позиций. С начала 2011 г. шоу в слегка измененном формате под именем «Исторический процесс» переехало на гораздо более влиятельный канал «Россия-1». Теперь исторические события уже напрямую рассматривались в контексте актуальной политики. Сюжеты обеих программ были посвящены таким проблемам, как: историческая роль реформы и революции в русской истории, демократия и авторитаризм и т. д. Почти во всех случаях симпатии аудитории оказывались на стороне Сергея Кургиняна.
Авторы и участники программы не отрицали, что обсуждаемые ими проблемы имеют отношение к историческим альтернативам, стоящим перед Россией сегодня. А многие эксперты и журналисты напрямую увязывали телевизионную дуэль между Млечиным и Сванидзе, с одной стороны, и Кургиняном, с другой, с выбором между «реформаторской» стратегией Дмитрия Медведева и «консервативной» Владимира Путина. Предполагалось, что телевизионное шоу является формой общественной дискуссии, в которой народу предлагалось выбрать между «либерализмом» и «государственничеством». Сергея Кургиняна напрямую
упрекали в поддержке Владимира Путина [17]. Он, впрочем, неизменно отрицал это, хотя открыто и горячо выступал против первых оппозиционных акций зимы 2011–2012 гг. Но, по удивительному совпадению, сразу после мартовских президентских выборов 2012 г. он объявил, что уходит из телевизионного проекта.
Итак, общественная дискуссия во многом строилась вокруг оппозиции Путин — Медведев вне зависимости от того, существовало ли такое противостояние в действительности, или от того, были ли за ним реальные разногласия по социально-политическим вопросам. Некоторые эксперты указывали на иллюзорность этого противопоставления. Они полагали, что власть симулирует разногласия, чтобы замаскировать противостояние между авторитарным режимом, в целом (или даже шире — элитой), и обществом.
Своего пика спекуляции относительно того, кто будет кандидатом от власти на следующий президентский срок (увеличенный при Медведеве до шести лет), достигли весной — летом 2011 года. Но 24 сентября того же года им был положен конец: на съезде правящей партии «Единая Россия» Дмитрий Медведев предложил поддержать кандидатуру Владимира Путина на президентских выборах в марте 2012 г. Многие надежды оказались обманутыми, а ожидания — напрасными.
Среди активистов, участвовавших в нашем исследовании, оказалось немало тех, для кого именно «рокировка» в тандеме 24 сентября 2011 г. стала переломным моментом, после которого они решили принять участие в протестном движении.
Например, одна из участниц движения «Белая лента» (символ которого стал общим «паролем» движения 2011–2012 гг.), стоявшаяу его истоков, рассказывала, что у нее уже давно появились претензии к власти. Но до осени 2011 г. она надеялась, что проблемы будут решены сверху, даже писала письма Медведеву:
«Скажем так, были до этого еще вещи, например, когда часовые пояса поменялись и время. Я даже в том момент пыталась написать Медведеву письмо какое-то о том, что, наверное, ему просто не сказали, и он случайно сделал такую глупость».
Но «рокировка» стала последней каплей, превратившей ее из обывателя в активиста. Пусть и с очень умеренными взглядами:
«Событие <подтолкнувшее к активизму> — был съезд „Единой России“, после которого стало понятно, что Путин нам светит. Очень захотелось что-то изменить».
Весьма значительная часть общества, до сих пор рассчитывавшая на либерализацию сверху и увязывавшая свои надежды с фигурой Дмитрия Медведева, была разочарована. «Рокировка» подтолкнула часть общества, в первую очередь, в столицах, к протесту, на который они прежде не решались. Это касалось людей наиболее умеренных или неопределенных взглядов, а также части околовластной элиты. Характерно, что на протестно настроенных участников выступлений в Ижевске, Калининграде и Владивостоке рокировка особого впечатления не произвела.
Недовольными оказались не только следившие за политическими новостями жители крупных городов. Напряжение чувствовалось и в верхах общества. Резко активизировалась критика власти в оппозиционных и даже прежде формально нейтральных СМИ. В блогах в социальных сетях началась массированная кампания, направленная не просто на критику режима (этого хватало и раньше), но и на подготовку к уличным мобилизациям и прочим протестным действиям.
Например, через два дня после съезда «Единой России», 26 сентября 2011 г. известный блогер Алексей Навальный, «Живой журнал» которого читали десятки тысяч человек, написал пост под названием: «Власть сменится не в результате выборов». В тексте говорилось:
