Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов
Подросли, окрепли и соответствующие литераторы, филологи, литературоведы. Жизнь сформировала!
И литература. Писатели-"демократы" (один из которых и написал статью в газету) во многом и создавали нынешнюю жизнь! Не только писательством – яростной "общественной деятельностью", идя впереди политиков-"демократов"! Для того и создавали свой Союз. Союз русскоязычных писателей, так, по справедливости, можно бы его назвать.
Сегодня удивляются-возмущаются. И продолжают баламутить – уже на обочине, никому не нужные.
Но в этом-то никакой беды нет. Беда в том, что в новой жизни вряд ли может появиться гений, который напишет новую "Войну и мир", новый "Тихий Дон"…
Еще из статьи об этой конференции:
– В перерыве хорошенькие молодые преподавательницы из гуманитарных вузов страны делились проблемами. "Представляете, как трудно преподавать Сорокина? Сплошные гадости, фекалии – а в аудитории ребята из приличных семей! Но что делать? Должны же мы новое продвигать?".
Вот-вот-вот. Читателей из этих ребят уже не выйдет, хоть и филологи… И писателю не с чего взяться. Сплошные постмодернисты. Или еще какие термины выдумают…
А писатели-«демократы» (романтики, они себя называют – романтики!) – московские, питерские ли, всякие прочие, несмотря на звания-премии, которые они друг другу выдают, сами поставили себе оценку : твёрдый кол.
Осиновый. По итогам конференции, по всем итогам выходит так!
За что и боролись.
Еще о литературе – и не только о ней. Раз, два, три раза встретил одну и ту же фамилию, потом прочитал большое интервью в газете. Пошел в библиотеку, взял книгу этого автора, почитал… Да, формально, вроде, литература: описания природы, диалоги, сравнения, сюжет, предисловие, послесловие, лексикон имеется. Роман, называется, хотя и небольшой. Работал автор над ним много лет, работал и перерабатывал. Вышло несколько изданий, автор стал известен, в шорт-листы всякие входит, интервью журналистам даёт.
И шорт с ним, с этим романом, и не надо бы мне о нем упоминать, если б за ним не скрывалось целое явление. За ним и ему подобными, разумеется, сам-то он ничем не интересен, и литературой является чисто формально. Во-первых, просто неинтересно – тут бы и точку поставить (автора черт тянет изображать совершенно ему чуждое: русскую провинцию). А составители шорт-листов – шорт с ними, так сказать.
Однако, как я сказал, все-таки – явление. Оно заключается в таком органическом, естественном неприятии всего русского – даже оторопь берёт! Российская история, явления русской жизни, церковь, даже природа – всё выходит карикатурно. Но сказать, что это карикатура – нельзя, так будет мелко. Нет, именно естественное, органическое неприятие, какое выходит у "природных демократов", когда они получают ничем не ограниченную свободу.
А на фоне неприятия всего русского – органическое неприятие всего человеческого.
А книга эта стоит на полке в библиотеке рядом с другими на ту же букву. Рядом с классиками!
Так быть не должно, эта книга – не литература… Сейчас много говорится о появлении разных мутантов в животном мире – может, и на людей перешло? Двуногие чупакабры появились, книжки пишут-издают? Ведь такой ледяной пустотой, бесчеловечностью несёт от этой книги!
Нет, для таких книг надо выделять отдельные полки. "Чупакабровские сочинения" – так, что ли, называть.
Невероятное. Тем не менее, похоже, очевидное.
Довелось познакомиться со, скажем так, осторожно выражаясь, точкой зрения: в Советском Союзе, за долгие годы работы всяческих НИИ, получены знания, разработаны технологии, способные – ни более ни менее – перевести человечество в другую эпоху. (Я специально не лезу в технологическо-терминологические дебри). Вот вам и НИИчаво – как выражались советские юмористы!
На Западе такие знания и технологии не могли быть получены в силу специфики капитализма, где прежде всего требуется быстрое достижение конкретных результатов.
Эти знания, технологии, плюс громадные природные запасы – и есть основной стратегический резерв России.
Однако, возможно, многое из того, что получено советскими учеными, давным-давно уведено на Запад… Почему сейчас не используется всё наработанное? Как утверждается в "точке зрения", применение на практике просто-напросто "взрывает" современную экономику, в том числе и постиндустриальную сферу.
Сама Россия могла бы делать шаги от теории к практике… Однако страна еще не вышла из революции 1991 года – и что произойдёт после ближайших президентских выборов? Новый этап революции?
Или в конце концов начнется возрождение, с расследованием – исследованием всего сделанного, и содеянного – с 1917 года. С возрождением искусства, литературы, культуры. Без этого – никуда, ни в какую последующую эпоху.
Без этого мы будем просто чучелы в "летающих тарелках".
Восьмое декабря 2006-го, утренние теленовости, две знаменательнейшие оговорки.
Местный, питерский канал: "… в 19-м веке на этом месте находился завод "Красное знамя…"
Федеральный канал: "50 лет назад закончилась история государства под названием Советский Союз. Согласно опросам, большинство нынешних 15-летних молодых людей не знают, что означают буквы – СССР…"
Действительно, время летит. Какой там "19-й век", какие там "50 лет назад"! Пятнадцать лет прошло – и всё у дикторов-редакторов в головах перепуталось… Чего уж говорить про 15-летних!
Присел как-то на скамеечку в садике на углу Измайловского проспекта и 6-7-й Красноармейских улиц. Садик получил в народе название "путинский" – после рассказа о нем по телевизору музыканта Сергея Шнурова: неподалеку школа, где учился Владимир Путин. Ну, в рассказе разные нюансы про садик, в духе Сергея Шнурова. Но садик – "путинский".
Весна, сижу, природой наслаждаюсь. Сижу в центре садика, на солнышке, потому как в углы садика приличному человеку лучше не соваться. Нет, с вами ничего не произойдет, но лучше – не соваться. Всяк тут знает свое место: там, в дебрях, еще не продрыхлись… ну, бомжи не бомжи, бродяги всякие.
В другом углу – алкаши. По питерской традиции – обоего пола, поровну. Я иногда туда примащиваюсь: знаю, по той же питерской традиции, никто не тронет, даже с разговорами не полезет. Лишь бы сам не лез. А разговоры, если встрянешь, как ни странно, не
