Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)
Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену — 3000) убитых. Дознание следственной комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку Советы облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее, удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием. К тому же значительная часть этих убитых являлась не немцами, а украинскими беженцами, которых насчитывалось под Метгетеном порядка 25 000, а также членами так называемой украинской «трудовой службы», которые были мобилизованы принудительно (и с которыми немцы плохо обращались) и теперь, как многие из их соплеменников в других местах, пали жертвами советских актов возмездия.
Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо «совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов». У дорожного перекрестка перед Повайеном четыре раздетые женщины были насмерть раздавлены советским танком. Капитаном Зоммером, а также майором профессором д-ром Ипсеном засвидетельствована прямо-таки символичная гнусность советских солдат в церкви Гросс-Хейдекруга. Там была распята молодая девушка, а справа и слева от нее повешено по немецкому солдату. Все это происходило у ворот провинциального центра Кёнигсберга. Невыразимые зверства и преступления, совершенные подстрекаемыми советскими солдатами позднее, после захвата города 7–9 апреля 1945 г., не поддаются никакому описанию и могли найти лишь схематичное отражение также в дневниках врачей Дейхельмана и графа фон Лендорфа.
Нарушениями международного права, совершенными на немецкой земле, значительная часть Красной Армии поставила себя за рамки исконных солдатских традиций. Как массовое явление преступления против безоружных наподобие тех, что представлены выше лишь в качестве примера, совершенные по наущению и при участии военного командования, были неизвестны в армиях других европейских государств даже во время Второй мировой войны, да и никогда бы не могли быть терпимы командными структурами. И германский Вермахт не составлял при этом исключения. Грабеж и мародерство, не говоря уже об убийстве и изнасиловании, согласно императивным предписаниям военно-уголовного кодекса, угрожали серьезными наказаниями. Для сохранения воинской дисциплины военные суды и на советской территории, как правило, карали правонарушения и преступления военнослужащих Вермахта в отношении гражданского населения строгими карами и зачастую решались выносить даже смертные приговоры. Поэтому, если поставить вопрос об ответственных за военные преступления, совершенных в восточных провинциях Германии, то — следуя старому воинскому принципу, что командиры в любом случае несут ответственность за действия своих подчиненных, — большинство действовавших там командующих и войсковых командиров и многие военнослужащие среднего и низшего командного состава должны считаться «военными преступниками» также и в трактовке Нюрнбергского устава. Отдел иностранных армий Востока Генерального штаба сухопутных войск, который в силу своей компетенции принимал решающее участие в «поименном установлении вражеских военных преступников», при составлении им «списков военных преступников», видимо — как и, к примеру, командование Группы армий «Центр» — склонялся к тому, чтобы заведомо связать соответствующих советских командиров с преступлениями их подчиненных. Однако в данном месте это понятие будет трактоваться более узко. И если в дальнейшем, исходя из документов, и без того сохранившихся лишь по чистой случайности, поименно называется ряд советских офицеров, то это делается только в том случае, если весомое участие или соучастие в нарушениях международного права является документально доказанным либо если для подозрения в этом имеется достаточно оснований.
В качестве ответственных за нарушения международного права в восточных провинциях Германии уже были названы: командующий 1-м Белорусским фронтом, маршал Советского Союза Жуков и ведущие офицеры его фронтового штаба — так, член Военного совета генерал-лейтенант Телегин, далее генерал-полковник артиллерии Казаков, генерал-полковник авиации Руденко и начальник штаба фронта генерал-полковник Малинин, а также — еще более однозначно — командующий 3-м Белорусским фронтом, генерал армии Черняховский, член Военного совета генерал-лейтенант Хохлов, начальник Политуправления фронтового штаба генерал-майор Разбийцев. Из группы ответственных далее были выделены следующие офицеры: командующий 31-й армией генерал-полковник Глаголев, члены Военного совета 31-й армии генерал-майор Карпенков, генерал-майор Лахтарин, а также начальник политотдела армии генерал-майор Ряпасов, кроме того — командир 43-го стрелкового корпуса генерал-майор Андреев, командир 72-й стрелковой дивизии генерал-майор Ястребов, командир 87-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Тымчик, командир 88-й стрелковой дивизии полковник Ковтунов, командир 153-й стрелковой дивизии полковник Елисеев, командир 2-го гвардейского артиллерийского дивизиона полковник Кобцев, начальник 7-го отделения политотдела 50-й армии подполковник Забаштанский, к сотрудникам которого в качестве так называемых «фронтовых уполномоченных» Национального комитета «Свободная Германия» принадлежали и два немецких коллаборациониста — майор Бехлер и лейтенант граф фон Айнзидель, командир 611-го стрелкового полка 88-й стрелковой дивизии подполковник Сотковский, командир 14-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии подполковник Королев, командир 3-го батальона 14-го стрелкового полка 72-й стрелковой дивизии старший лейтенант Васильев, адъютант 2-го батальона 919-го артиллерийского полка старший лейтенант Пугачев.
А вот случайно сохранившиеся имена других советских офицеров, совершавших военные преступления на немецкой земле, призывавших к ним или сознательно их терпевших. Генерал-лейтенант Окороков, начальник Политуправления 2-го Белорусского фронта, лично совершал «крупномасштабное мародерство» и несет ответственность за другие тяжкие правонарушения в сфере своих служебных полномочий. Генерал-майор Берестов, командир 331-й стрелковой дивизии, 2 февраля 1945 г. в Петерсхагене под Прейсиш-Эйлау с одним из сопровождающих его офицеров изнасиловал дочь крестьянки, которую он заставил себе прислуживать, а также польскую девушку и, кроме того, несет полную ответственность за многочисленные военные преступления, совершенные его дивизией под Прейсиш-Эйлау и Ландсбергом, «из которых стала известна лишь исчезающе малая часть». За преступления, совершенные с 15 по 21 февраля 1945 г. в Меденау, генерал-майор Папченко, командир 124-й стрелковой дивизии, и генерал-майор Зарецкий, командир 358-й стрелковой дивизии, несут ответственность точно так же, как несет ее за преступления, совершенные 4 февраля 1945 г. в Крагау и Гросс-Ладткайме, командир 91-й гвардейской стрелковой дивизии, гвардии полковник Кошанов, который ответственен также «за совершенные его солдатами убийства и изнасилования в Тиренберге». Подполковник Муратов, командир 1324-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии, в январе 1945 г. велел через своего замполита призвать красноармейцев к актам возмездия в отношении немцев: «Теперь вы можете мстить. Воюющая армия может делать с немецкими пленными, что захочет…» Подполковник Бондарец, замполит 510-го стрелкового полка 154-й стрелковой дивизии 2-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта, объявил красноармейцам в Восточной Пруссии, «что они могут насиловать немецких женщин», хотя не должны их расстреливать. Подполковник Толстухин, командир 85-го гвардейского стрелкового полка 32-й гвардейской стрелковой дивизии, особый «немцененавистник», в Восточной Пруссии велел «расстреливать большинство немецких пленных». Подполковник Розенцвейг, замполит 72-го гвардейского стрелкового полка, через командиров частей велел сообщить красноармейцам, что они имеют «полное право грабить». Подполковник Сашенко, командир 275-го стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии, несет полную ответственность за «военные преступления, совершенные его солдатами в период 2–8.2.45 г. в Гермау и Краттлау. Майор Беляев, начальник «антифашистской школы» на 2-м Белорусском фронте, застрелил в Найденбурге [ныне Нидзица, Польша] беспомощную старую женщину, в другом месте троих раненых и совершил иные преступления. Майор Садыков, командир 870-го стрелкового полка, в Верхней Силезии лично совершал изнасилования и, исходя из своей исполненной ненависти установки, велел «расстрелять уже многих военнопленных». Майор Кобулянский, командир 271-го Особого моторизованного батальона 39-й армии, и несколько его офицеров, среди которых командир роты Альт-Метведен и командир взвода Зиновьев, на прибалтийском курорте Георгенвальде с 3 по 5 февраля 1945 г. лично участвовали в тяжких преступлениях — изнасилованиях, а также несут ответственность за ряд убийств в их ближайшем окружении. В качестве примера из необозримого числа советских офицеров, совершавших убийства или половые преступления всюду в восточных провинциях Германии, назовем в этом месте следующих: капитан Соболев, адъютант 2-го батальона 691-го стрелкового полка 383-й стрелковой дивизии, старший лейтенант Жеребцов, начальник штаба батальона 788-го артиллерийского полка 262-й стрелковой дивизии, старший лейтенант Слюсарев, начальник штаба 1-го батальона 72-го гвардейского стрелкового полка 24-й гвардейской стрелковой дивизии, лейтенант Шилков из того же батальона, а также лейтенант Калинин, замполит 2-го батальона, который прямо подстрекал красноармейцев к совершению гнусных поступков, объясняя им, что «не надо щадить никого и ничего». В этом месте можно привести лишь немногие имена. Но они позволяют увидеть одно: что офицеры всех рангов от маршала Советского Союза до лейтенанта, генералы, высшие и низшие офицеры Красной Армии равным образом провинились в совершении военных преступлений против гражданского населения и безоружных пленных.