Фёдор Сергеев - Если сорвать маску...
Внешне доклад выглядел достаточно весомо. Но при серьезном рассмотрении в нем легко было обнаружить и непоследовательность и половинчатость выводов комиссии. Целый ряд весьма существенных вопросов сенатская комиссия либо совсем не расследовала, либо остановилась па полпути.
Итог развернувшейся в прессе дискуссии о докладах комиссии Ф. Черча подвела газета «Нью-Йорк дейли ньюс»: «Сенатская комиссия подняла много пыли, по раскопала мало грязи. Когда пыль уляжется, ЦРУ вновь спокойно примется за старое».
Комиссия сената расследовала лишь прошлую деятельность Центрального разведывательного управления и официально подтвердила то, что по многочисленным косвенным свидетельствам было уже давно ясно: ЦРУ с ведома и одобрения американской администрации и непосредственно президента (независимо от того, какая администрация — республиканская или демократическая, занимала в данный период ключевые позиции в Белом доме) на протяжении многих лет широко прибегало к тайным операциям за границей, поддерживая на выборах тех или иных кандидатов или партии, инспирируя реакционные военные путчи. Более того, организация государственных переворотов стала в 60-е годы главным направлением тайной деятельности ЦРУ.
Что же касается комиссии палаты представителей, возглавляемой О. Пайком, то до лета 1975 г. она вообще ни в чем не преуспела — мешали споры по организационным вопросам. Некоторые ее члены даже пытались доказывать нецелесообразность проведения расследования со стороны палаты представителей, коль скоро этим занимается сенат. Но и после того, как неурядицы были устранены, у комиссии О. Пайка то и дело возникали затруднения с получением необходимой информации от государственных органов. Ей очень настойчиво рекомендовали проявлять большую осторожность.
Как утверждал Т. Бранч, «администрация Форда натравливала комиссии друг на друга». Когда О. Пайк, как председатель комиссии, настаивал на предоставлении ему информации и клеймил «тактику проволочек», высокопоставленные правительственные чиновники ссылались на примерное поведение комиссии Ф. Черча и призывали к доброму сотрудничеству с ними. К началу 1976 г. комиссия О. Пайка закончила составление заключительного доклада. Его содержание касалось двух вопросов: получения разведывательной информации и проведения тайных операций. Комиссия палаты представителей установила вопиющие факты, свидетельствовавшие о грубом вмешательстве ЦРУ во внутренние дела Италии и других стран, о его поддержке контрреволюционных сил в Анголе, о причастности к убийству ряда политических и общественных деятелей зарубежных стран и многое другое.
В итоге в конце января 1976 г. палата представителей большинством голосов приняла резолюцию о... засекречивании заключительного доклада комиссии. Но кое-какие сведения о его содержании все же просочились в печать, что буквально привело в ярость руководителей «разведывательного сообщества».
Бывший директор ЦРУ Уильям Колби на специальной пресс-конференции в штаб-квартире в Лэнгли подверг доклад резкой критике за то, что он разрушает плотину, прикрывающую многие темные дела американской разведки.
С этого времени американских журналистов, обнаруживавших чрезмерную осведомленность, начали «ставить на место». Органы печати США стали проявлять заметную сдержанность в освещении деятельности «разведывательного сообщества», а разоблачения автора сенсационной публикации корреспондента телекомпании Си-Би-Эс Даниела Шора, способствовавшего продвижению в прессу текста заключительного доклада, как и появление в конце 1975 г. сообщения об убийстве резидента ЦРУ в Афинах Р. Уэлча, были использованы заинтересованными кругами для развязывания пропагандистской камлании за ужесточение мер против разглашения целей и методов работы ЦРУ.
Эволюция признаний
Превратившийся в «сенсацию века» один из самых позорных скандалов Белого дома, «Уотергейт» усилил недоверие миллионов американцев не только к отдельным политическим лидерам страны, но и к самой структуре государственного механизма. Естественно, в этих условиях правящей верхушкой США овладело сильное беспокойство; со всей остротой встала проблема — что предпринять ради укрепления пошатнувшегося морального авторитета центральной власти.
И в этой действительно очень сложной обстановке, когда перед американским народом в крайне неприглядном виде предстали высшие эшелоны государственного аппарата страны, достоянием гласности вдруг становятся новые, еще более скандальные разоблачения, связанные с преступной деятельностью Центрального разведывательного управления. Причем на сей раз речь шла не о внутренних правонарушениях, а о международном престиже державы.
Сенсация «по делам ЦРУ», как уже указывалось, совпала по времени с обострением межпартийной борьбы в ходе предвыборной президентской кампании. И конечно, администрация Дж. Форда, вынужденная начать расследование, но пытавшаяся сделать вид, что оно ведется по ее инициативе, подчеркнув тем самым свою «объективность и непредвзятость», рассчитывала таким путем несколько укрепить позиции республиканцев. Однако внимательное ознакомление с докладами комиссий конгресса и правительства США убеждает в том, что главная цель организаторов этих «разоблачительных акций» состояла в другом — не допустить, чтобы сенсация всерьез затронула какую-либо из чередующихся у кормила власти политических партий, в равной степени представляющих интересы господствующего класса, восстановить в глазах американского и мирового общественного мнения основательно подмоченный престиж страны и реабилитировать саму форму государственного правления. Они надеялись, что в результате публикаций докладов комиссий, расследовавших деятельность разведывательных органов страны, удастся как бы продемонстрировать «силу духа» и «необыкновенное мужество» американской «демократии». Расчет строился на том, что уже сам факт признания участия Соединенных Штатов во вчерашних событиях, пусть грязных и кровавых, будет воспринят как своего рода моральный подвиг, как гарант того, что в будущем подобное не повторится.
Показательно, что в дни «благородного раскаяния» работа пропагандистского механизма разворачивалась по уже знакомому нам сценарию. Из информационного арсенала на свет божий извлекались все излюбленные приемы: «утечка сведений», «внезапная удача журналиста», «случайная находка секретного документа» неким благородным анонимом, а подчас вполне конкретным лицом и т. д. и т. п.
Каждый день приносил новые сенсационные разоблачения — ими перебивали музыкальные радиопередачи, прерывали показ телевизионных вестернов. Наконец, после того как накал политических страстей достиг своего апогея, всю эту продуманную, направляемую опытными дирижерами пропагандистскую шумиху постепенно спустили «на тормозах». В расследование включились комиссии правительства и конгресса, которые в общем и целом подтвердили то, что уже было общеизвестно, то, что невозможно было замолчать, И тщательно скрыли остальное.
От полного отрицания очевидного всему миру факта до постепенного, но, несомненно, запланированного раскрытия той лишь его стороны, которую задумано было обнародовать,— вот отработанная годами схема «эволюции признаний». Важно создать в первую очередь видимость осуждения и даже раскаяния тех или иных снятых со своих постов должностных лиц, а кроме того, убедить американскую и мировую общественность в отсутствии «осознанной причастности» к тайным операциям высших государственных деятелей страны. Эту схему американские стратеги от пропаганды используют всякий раз, когда в результате появления неопровержимых доказательств дальнейшее утаивание преступных акций США становится бессмысленным, когда возникает необходимость успокоить взбудораженное общественное мнение. Так, например, в предварительном докладе специальной сенатской комиссии, появившемся в результате «скрупулезного и всестороннего изучения» деятельности ЦРУ, превалируют рассуждения, нужные лишь для того, чтобы у читателя не возникла потребность квалифицировать изложенные факты как преступление. Доклад нарочито рассеивает внимание читающего на всевозможных формальных моментах: правильно ли определены инструкциями отношения между чинами администрации США — высшими и низшими, какова степень ответственности президентов и их министров за «крайности» (т. е. террористические акции!), подготовкой и осуществлением которых занят аппарат ЦРУ, и т. д. Один из заключительных разделов доклада начинается весьма назидательно: прибегать в будущем к убийству руководящих деятелей иностранных государств недопустимо. И хотя этот запрет подкреплен обычной высокопарной фразой о «моральных устоях, составляющих основу американского образа жизни», он фактически сводится на нет с помощью дополнений о «ряде практических соображений».
