Юрий Поляков - Порнократия. Сборник статей
Кстати, о Чубайсе. Молодежи объявили: в новой России каждый энергичный человек может стать преуспевающим бизнесменом. Однако забыли пояснить: с чего это, к примеру, Анатолий Борисович, в молодости тюльпановед, а впоследствии политтехнолог, уселся вдруг на общенациональную энергосистему, которая к прославляемому им частному предпринимательству имеет, на мой взгляд, такое же отношение, как, допустим, арктические льды к мороженому «Баскин-Робинс»?
Долгое время Кремль просто не замечал молодежи, вспоминая о ней только тогда, когда нужно было выиграть очередные выборы. Думая о своем будущем, руководители почти не думали о будущем страны. Власть напоминала странноватых родителей, тратящих последние деньги на евроремонт, когда собственные дети не кормлены. В стране появились беспризорники и подростки, не умеющие читать, а состояние здоровья призывников вызывало оторопь у врачей. Конечно, какие-то средства выделялись, что-то делалось… То упразднялся, то восстанавливался Комитет по делам молодежи. Любопытно, что упразднял комитет самый молодой премьер, получивший прозвище Киндер-сюрприз, а восстанавливал самый пожилой, окрещенный народом Примусом…
Меж тем на развалинах ЛКСМ возникло множество организаций самого разного толка: от буддистов до бомбистов. Есть, впрочем, и серьезные новообразования, такие, как Молодежный парламент, чей съезд только что прошел в Москве. Но ни многочисленные версии неокомсомола, ни молодежные секции «Яблока» и «Медведя», ни популярная телепередача «Акуна матата» не способны восполнить зияющие пробелы в общенациональной концепции молодежной политики. Это дело государства, имеющего соответствующие средства, возможности и полномочия.
Так сколько же стоит будущее России? Открываем бюджет на 2000 год. Дотации племенному животноводству — 290 млн. рублей. На российский цирк — 175 млн. рублей. Поддержка отечественного овцеводства — 140 млн. рублей. Развитие производства льна и конопли (?) — 70 млн. рублей.
Федеральная президентская программа «Молодежь России» — 49,5 млн. рублей. Вот такой цирк: племенное животноводство обходится державе в шесть раз дороже, чем «племя младое, незнакомое», которому предстоит обустраивать Россию и возвращать ей статус великой державы. А ведь сколько бы ни стоило будущее страны, отсутствие оного обойдется всем нам несравнимо дороже…
Проигранная победа
То, что я сейчас скажу, кому-то может показаться кощунством. Да и мне самому, внуку погибшего на фронте солдата, литератору, написавшему некогда восторженную книгу о поэзии Великой Отечественной, выговорить это трудно. Но все-таки я скажу: через несколько дней мы будем праздновать 55-летие проигранной Победы.
Да, проигранной!
Мы проиграли ее не в одночасье. Мы проигрывали ее десятилетиями, упорно ставя идеологическую телегу впереди экономической лошади и аплодируя полуживому партийному президиуму. Мы наводили дорогостоящую нефтедолларовую косметику на лицо социализма, делая его по возможности человеческим, вместо того чтобы заботиться обо всем нашем тысячелетнем национальном организме. Мы проиграли победу, доверив долгожданные реформы лукавым болтунам и номенклатурным дуболомам, превратившимся вдруг в «птенцов гнезда Сахарова». А как мы сбежали из Европы, буквально забыв штаны! Куда опаздывали? На отходящий поезд общечеловеческих ценностей? Нет такого поезда. Есть поезд национально-государственных интересов. Вот на него-то мы в самом деле опоздали. Теперь догоняем — по шпалам.
Мы проиграли Победу, когда позволили расчленить нашу единую, не нами собранную державу на части, разорвав страну по фактически административным границам. Это как если разрезать на куски живое человеческое тело лишь на том основании, что в анатомическом атласе голова на одной странице, туловище на второй, а ноги на третьей… Мы, русские, стали разделенной нацией. А ведь это всегда было уделом побежденных, а не победителей. Вот такое русское античудо!
Мы спустя полвека проиграли еще одну Сталинградскую битву, безропотно приняв «шоковую терапию», обобрав, швырнув в нищету ветеранов войны и подвижников тыла. Помните 92-й, помните арбатские лотки, заваленные орденами и медалями полуголодных фронтовиков? Я помню… Мы проиграли Победу, когда стали терять по миллиону человек в год. Нет, не в битвах (хотя и в горячих точках погибло немало), а от безысходной жизни и безверия, переходящего в комплекс национальной неполноценности.
Мы проигрывали Победу, вводя эту ублюдочную аббревиатуру ВОВ вместо гордых слов «Великая Отечественная война». Какие-то странные историки, озабоченные благосклонностью зарубежных коллег, принялись наперебой убеждать нас: мол, если она и великая, то исключительно потому, что потери наши оказались несоизмеримо велики. Несоизмеримо с чем? С самим спасением российской цивилизации?! Мы постепенно приучились воспринимать нашу войну глазами Запада, даже в школьных учебниках появились извинения за то, что победили в годы, когда у власти был Сталин. Согласен: грязь Истории не следует покрывать сусальным золотом вранья. Но и сводить войну, как это делалось в минувшее десятилетие, только к заградотрядам, драме перемещенных народов и сталинскому деспотизму тоже нельзя.
Куча мусора, даже если она до небес, никогда не станет вдохновляющим монументом народной славы.
А вы помните, как перед полувековым юбилеем Победы Кремль буквально трепетал в холопском недуге: приедет ли Клинтон на торжества? Помните? Я помню… Я опубликовал тогда в «Труде» статью «Грешно плевать в Чудское озеро» и получил много писем, полных обиды и бессильного гнева. Я храню эти письма — они несмываемый укор нашему поколению, оказавшемуся хлипковатым для такой тяжкой ноши, как победа в мировой войне…
Мы проиграли Победу, когда наша интеллигенция, мозг и путеводитель нации, шедшая некогда в ополчение, на гибель ради своего народа, стала вдруг жаловаться на то, что народ ей достался вроде как некондиционный, с брачком-с… Мол, нечего искать свой путь — надо быть как все! Но ведь войну-то мы выиграли именно потому, что были не как все! А вот потеряли Победу, когда захотели стать как все.
Мы встречаем 55-летие Победы в тяжелое время, в эпоху кризиса и упадка. Выйти из этого тупика, из этого самопоругания — значит снова завоевать, вернуть, сделать навек нерушимой проигранную Победу!
Премиальный звон
Недавно я побывал на торжественном вручении литературной премии Солженицына. Слушал речь самого Александра Исаевича и думал о том, что большой писатель всегда начинает как ересиарх, а заканчивает как патриарх. Лауреат премии талантливейший Валентин Распутин в ответном слове сравнил подлинную литературу с истаивающей в океане разврата льдиной, на которой мужествуют, подобно папанинцам, последние совестливые мастера слова. Метафора, кстати, достаточно верно отражающая реальное положение дел в литературе…
Договоримся сразу: речь идет именно о литературе, а не о легком чтиве, являющемся неотъемлемой и, видимо, необходимой частью индустрии развлечений. То, что авторы этих книжек работают со словом, не должно вводить в заблуждение. В конце концов кроссворды тоже составлены из слов, однако никто не считает их изящной словесностью. Мы же ведем речь о литературе в той или иной степени художественной. Так вот, если вы полагаете, будто «художественные» авторы в наши дни пишут для читателей, вы глубоко заблуждаетесь. Они в своем большинстве пишут для жюри литературных премий. Появился особый жанр — премиальная литература. В прежние времена, скажем, на производстве премий было множество: квартальная, за рационализаторство, за экономию сырья и т. д. и т. п. В литературе же, наоборот, премий было мало — ленинские, государственные, комсомольские и еще кое-что… Узок был и круг лауреатов. Премии, кстати, давались не только за любовь к партии, но и за читательскую любовь. Тот же Распутин — лауреат Госпремии СССР. Теперь все наоборот: на производстве премий фактически не стало (зарплату бы вовремя выдали!) — зато в литературном цеху их множество. Одно лишь перечисление займет всю колонку…
Думаю, мало кто удивится, узнав, что писателя, кроме вдохновения, обуревают еще и самые обычные заботы: заплатить за жилье, одеться, накормить семью, культурно отдохнуть… Однако серьезную литературу издатели берут неохотно и выпускают небольшими тиражами. Гонорар куда как меньше авторского гонорара. К примеру, если роман разошелся в количестве десяти тысяч экземпляров, что бывает не так уж часто, автор получает где-то две тысячи долларов. А ведь даже самый писучий литератор, не халтуря, сочиняет роман не меньше года. Б то же время премия Букера, питаемая живительными водочными токами фирмы «впитой», составляет около 15 тысяч долларов. Улавливаете? Что легче — бороться за читателя, писать романы с резвостью курицы-скоронесушки или попросту понравиться премиальному жюри?
