Андрей Борцов - Агент влияния Аватар, или Эссе о предательстве, суггестии, ученых, Родине, любви и близости к природе
Правота аборигенов основана исключительно на том, что «Великая Мать» важнее и сильнее «Великого Отца». В этом состоит глубинный смысл фильма и именно из этого прочтения следует исходить при его оценке.
«Аватар» — фильм глубоко мифологический. Он описывает взаимодействие символов, а не физических объектов. Именно поэтому условность и даже абсурдность с точки зрения здравого смысла как фабулы фильма, так и сюжета, является вполне логичной и обоснованной, если смотреть на происходящие события как на знаки реальности, а не как на реальность.
Ключевым символическим моментом фильма, в наиболее чистой и сжатой форме выражающим его суть, является эпизод из первой ночи, проведенной Джейком Салли в лесу. Он зажег себе факел, чтобы отбиваться им от ночных хищников, но это не помогло — его практически загрызли, когда ему на помощь пришла местная девушка. Она со злостью схватила его факел и выкинула его в воду, где он потух. Джейк огорченно вытаскивает факел из воды — и неожиданно видит, что ночь, которая казалось такой страшной, пока у него был огонь, стала вдруг дружелюбной, волшебной и прекрасной.
Это очень важный эпизод. Говоря упрощенно, огонь — это древний символ разума.
Но эта трактовка, с одной стороны, слишком широка, потому что это символ определенного типа разума, точнее, определенного взгляда на него. Это символ разума деятельного, разума преобразующего, разума кузнеца и ремесленника. Это взгляд на разум как на плавильный котел, алхимический тигель, в котором природное превращается в рукотворное, а естественное — в искусственное. Это символ того разума, который относится к природе как станок к сырью.
С другой стороны, эта трактовка слишком узка, потому что огонь — это не только символ разума, но и творческой, преобразовательной способности человека в целом, символ энергии, направленной на завоевание, покорение природы. Это символ того свойства, которое отделяет человека от животных и противопоставляет им. Это один из самых древних символов, уходящий в те времена, когда свет от костра, вокруг которого сидит племя, обозначал границу контролируемого человеком пространства в буквальном, физическом смысле этого слова.
Огонь — это то, что приобрел человек, когда был изгнан из Эдема.
И этот огонь создатели «Аватара» предлагают потушить.
Они говорят, что сотворенная человеком сфера искусственного отделила его от природы, оторвала от «Великой Матери» и тем самым ослабила. Приобретя огонь, человек потерял гармонию с природой, что обрекло его на страдания, мучения, несчастья, а в конечном итоге — гибель. Отказавшись от огня, он вернется в Эдем, где пребывал до своего грехопадения.
Эта идея является основной темой фильма.
Символ огня не существует изолированно в описанном мною эпизоде. Огонь постоянно символически подчеркивает действия землян в последующих эпизодах, даже когда это кажется несколько нелепым по сюжету (например, в первом столкновении вместо того, чтобы аккуратно усыпить аборигенов и перенести их в сторону, земляне пуляют в них огненные торпеды).
К огню присоединяются и другие символы. Технология землян показана нарочито грубой, материалистичной, механистичной, дабы максимально ассоциативно приблизить ее к непосредственному процессу преобразования, переработки природы, наступлению искусственного на естественное. Земляне предстают перед нами как повелители механизмов, шестеренок, обработанного железа. Яркой иллюстрацией, например, являются гигантские бульдозеры с огромными ковшами, яростно копающие неряшливый карьер — при том, что, конечно, вряд ли столь ценное вещество добывают столь же, скажем так, брутально, как какую-нибудь железную руду.
Но особенно показательны в этом отношении гигантские человекоподобные роботы (к которым, в числе прочего, прилагается гигантский человекоподобный ножик, что меня особенно умилило), используемые землянами в бою. Эти роботы являются копией природы, копией неполноценной, гротескной и уродливой, в которой отсутствует большинство имеющихся в природе качеств, но непропорционально усилены те немногие, которые присутствуют. Так видят работу «огненного» разума авторы сценария. С их точки зрения разум берет в природе формы и преобразует их в соответствии с собственными капризами и нуждами, уродуя в процессе, подобно тому, как платоновские идеи уродуются, смешавшись с материей (вспоминаются в этот же ряд Мелькор и орки).
В этом свете представляется естественным тот факт, что корпорация, осваивающая Пандору, занимается, прежде всего, не исследованием местной уникальной биосферы, не освоением биоресурсов, но самой грубой и примитивной деятельностью, какую только можно придумать: добычей руды. Это одно из самых древних «индустриальных» ремесел, и оно ассоциативно намного сильнее связано с тем типом разума, о котором я веду речь, чем в куда большей степени оторванный от непосредственной преобразовательной деятельности хайтек (сюда же еще более современный ассоциативный ряд с экологически грязными производствами). Здесь мы сталкиваемся с той особенностью фильма, о которой я писал выше: с точки зрения здравого смысла идея, будто овладевшая межзвездными перелетами цивилизация будет осваивать другие планеты с целью добычи на них камней, представляется абсурдной. Но с точки зрения логики выстраиваемого создателями фильма мифа такой выбор сферы деятельности компании абсолютно оправдан. Корпорация подобного типа на такой планете не очень похожа на пример рациональности в рамках реалистической истории. Но она является наиболее наглядным символом определенного вида рациональности в пространстве мифа.
Теперь давайте посмотрим, что у нас с другой стороны. Опять-таки, на заметку тем, кто трактует фильм как просто спор биологии и геологии: представления о биосфере, выраженные в «Аватаре», сугубо сказочные. Биосфера планеты является не «естественным порядком», но в буквальном смысле управляется из единого центра. Сначала это стараются скрыть под рассуждениями о «биологическом интернете», но в конце, когда толпы животных, презрев все свои инстинкты, бросились под автоматы, все становится окончательно ясно. Мы имеем дело с мифом о Гее, разумной планете, в самой примитивной его форме. «Мать-природа» получила в фильме конкретную, антропоморфную, доступную самому грубому восприятию форму. Это как мыслить бога в виде дяденьки с бородой, сидящего на облаке.
Опять-таки, с точки зрения реализма — фантазия столь же гротескная и пустая, сколь и централизовано планируемая экономика [с этим тезисом я не согласен — W.]. Но она позволила сделать символику фильма особенно простой и прозрачной.
В качестве носителей философии единения с природой и образца для подражания нам предлагают племя на'ви. Что бросается в глаза в их отношении — это тот факт, что они находятся на более низком уровне интеллектуального развития, чем, наверное, любое из реально существовавших на земле диких племен.
Реальные дикари, несмотря на низкий уровень своего развития, были разумными существами. Потому всегда, когда к ним приплывали белые люди, они активнейшим образом интересовались их культурой и образом жизни. Они радостно брали и изучали вещи белых людей, восторженно слушали их рассказы о далекой и таинственной родине, часто с удовольствием соглашались уплывать вместе с ними на кораблях (я, разумеется, не буду утверждать, что они всегда шли добровольно). Эти люди были любопытны, как и положено человеку, и интересовались всем новым и необычным.
Многократно высмеянная продажа золота и слоновой кости за бусы является, на самом деле, вполне достойным выражением этих благородных качеств. Да, для нас бусы — это нечто дешевое и тривиальное, но для тех людей это продукт высочайшей по их меркам технологии, к которой они даже близко не могли подобраться. С их точки зрения этот обмен был вполне выгоден. Ценить сделанные вещи выше взятых у природы в первозданном виде — это очень человеческое поведение.
На'ви совершенно не любопытны. Да, в фильме показано, что они овладели некоторыми аспектами человеческой культуры (языком), но ни разу не показано, чтобы кто-то из них испытал к человеческой культуре интерес. Они никогда не интересовались вещами «звездных людей», они не интересовались их историей, искусством, обычаями. Девушка Джейка Салли даже не знала в критический момент, что ее жениха бесполезно будить: видимо, представление о том, как технически осуществляется «хождение во сне», у нее было крайне смутным. А ведь это странно, если подумать: уж она-то вроде вообще любит этого человека. Я еще могу понять, что ей не интересен тот мир, из которого он пришел, но неужели ей не интересны хотя бы его личные обстоятельства?
Может, это от того, что на'ви, на самом деле, более развиты, чем мы? Поэтому им не интересно? Пусть так, но мы-то испытываем интерес и к менее развитым культурам. Даже в «Аватаре» земляне проявляли такой интерес — который полностью отсутствовал у туземцев. В самом деле, почему бы не интересоваться «пивом и джинсами», если никогда этого не видел?
