Олег Мороз - Главная ошибка Ельцина

Итак, Борис Немцов разделяет довольно распространенную точку зрения, что одной из главных причин, если не главной, почему на роль преемника был выбран именно Путин, была гарантия безопасности, которую он будто бы дал Ельцину и его ближайшему окружению.

-- Да, я считаю, что это важнейшая версия из тех, что имеют право на существование, и, скорее всего, она исторически подтвердится, -- еще более уверенно говорит Немцов. -- Потому что, если мы посмотрим, как вел себя Путин по отношению к Ельцину, а также к Дьяченко и к Юмашеву, то нетрудно заметить, что вел он себя по отношению к ним очень лояльно. Он их не тронул. Никого.

-- А что, он их должен был разорвать, что ли?

-- Ну, не разорвать, но что-то там с ними сделать...

-- Так и Ельцин с горбачевским окружением поступил точно так же, -- никого не тронул.

-- Я согласен. Но я просто констатирую то, что произошло. Это сейчас, после кончины Бориса Николаевича, Путин стал позволять себе, на мой взгляд, непристойности, -- например, когда он выступал в Лужниках. Там он, можно сказать, просто сплясал на крышке ельцинского гроба...

Лично я не вижу никакой связи между версией о том, что в момент передачи власти Путин будто бы дал Ельцину какие-то гарантии безопасности, и развернувшейся, явно по инициативе Кремля, кампании оголтелой критики девяностых годов и, прямо или косвенно, центральной фигуры того времени -- президента Ельцина. А то, что после кончины Бориса Николаевича эта кампания стала сверхоголтелой, тоже нетрудно понять, не бином Ньютона: все-таки при живом-то человеке как-то неудобно было раскручивать эту кампанию вранья на полную катушку. Неловко как-то. В конце концов, Ельцин мог позвонить Путину и сказать что-то, что-то спросить… Наверное, преемнику не хотелось краснеть, даже при телефонном разговоре.

"Скукота, делать нечего. Путина избрали..."

Беспокоиться о своем будущем и думать о каких-то гарантиях стоило разве что Березовскому и Абрамовичу: не все нажитое ими было нажито, мягко говоря, трудами праведными. Однако Борис Абрамович, как мы видели, немало сделал для избрания ельцинского преемника, так что у него не было каких-то оснований для беспокойства. У него не было никаких сомнений, что Путин о нем не забудет и что ему, Березовскому, не нужны какие-то особые заверения в дальнейшем безбедном существовании (вообще-то, как мы видели, Путин действительно "своих" не сдает). Когда же он убедился, что Путин как президент совсем не тот, за кого он, Березовский, его принимал, Борис Абрамович, как говорится, сам полез на рожон, -- пошел войной на нового главу государства. Хотя мог бы, наверное, заботясь о своих личных интересах, о том, чтобы сохранить, те самые полученные будто бы от Путина гарантии, действовать более осторожно.

Борис Немцов так об этом вспоминает:

-- Вскоре после инаугурации Путина Березовский ко мне пришел и сказал: "Скукота, делать нечего. Путина избрали, теперь можно балдеть". Я его заверил: "Не бойся, не соскучишься. Скоро тебе мало не покажется". Он тогда дико смеялся. А потом, через некоторое время, смеяться перестал...

Что касается Абрамовича, тот при Путине действительно не только сохранил, но и умножил те жизненные блага, которыми располагал. Но, разумеется, вовсе не благодаря каким-то гарантиям, которые Путин будто бы дал ельцинскому окружению. Совершенно ясно, что Роман Аркадьевич абсолютно самостоятельно нашел путь к сердцу Владимира Владимировича, стал (или остался) одним из его ближайших друзей и доверенных лиц, пользующихся неограниченным благорасположением своего высоко вознесенного друга. Достаточно вспомнить, как государство -- не без разрешительной отмашки Путина, разумеется, -- заплатило Абрамовичу тринадцать миллиардов долларов за пакет акций "Сибнефти".

Немцов:

-- Да, пожалуй, единственный человек в этой команде, который умудрился процветать и при Ельцине, и при Путине, -- это Абрамович. Об уровне его близости с Путиным и его влияния на президента можно судить хотя бы по такому факту. В декабре 2007-го, когда преемником назначали Медведева, буквально накануне, Абрамович побывал у Путина в Ново-Огареве. Официальная сводка об их встрече была абсолютно сухой и невыразительной, что-то в таком роде: "Обсуждали социально-экономическое положение Чукотки". Вы можете в это поверить -- что в тот важнейший для России момент этих двух джентльменов действительно обеспокоила ситуация на Чукотке?

Не знаю, тогда, может быть, это было случайное совпадение. В конце концов, почему бы чукотскому губернатору и не поговорить с президентом о подведомственном ему регионе? Но доказательств сердечной дружбы Путина и Абрамовича и без того достаточно.

Если не Путин, то кто другой?

Они там были "на параллельных курсах"…

Анатолий Чубайс познакомился с Путиным еще в Ленинграде, однако не сказать, чтобы между ними были какие-то тесные отношения. Поначалу они вообще работали в "параллельных" организациях: Путин в мае 1990 года пришел к Собчаку, тогда председателю Ленсовета, стал его советником по внешнеэкономическим вопросам, Чубайс в октябре того же года поступил на службу в Ленгорисполком на должность сначала зампреда, а потом первого зампреда его председателя Александра Щелканова. В июне 1991 года, когда Собчак стал мэром, он назначил Путина своим замом по внешнеэкономическим связям, а Чубайса, в сентябре, -- главным экономическим советником. Как говорит Чубайс, должность это была символическая, "отступная". Пробыл он на ней недолго -- в ноябре переехал в Москву на работу в правительство. По словам Чубайса, отношения с Собчаком у него были "сложные"…

Вопреки мнению, что Чубайс сыграл значительную роль в карьерном продвижении Путина, сам он говорит, что роль эта была "близка к нулю", хотя относились они друг к другу, по словам Анатолия Борисовича, "вполне позитивно, по-доброму". Впрочем, из его же рассказа можно заключить, что упомянутая роль была и не такой уж "нулевой" -- все-таки оба они, и Чубайс, и Путин, ощущали себя членами одной питерской команды.

Мы беседуем с Анатолием Борисовичем в апреле 2008 года, в конце второго срока путинского президентства.

-- В июне 1996 года, -- рассказывает Чубайс, -- Собчак, как известно, с треском проиграл выборы губернатора. Соответственно, вылетели все. Тогда ведь Путин заявил, что ставший губернатором Яковлев -- Иуда. Несмотря на это Яковлев вроде бы предлагал ему вернуться в мэрию, но Путин отказался. Держался стойко… Надо было искать какие-то варианты. Для Леши Кудрина я придумал вариант -- возглавить Главное контрольное управление президента. А с Путиным мы что-то долго мучились… Потом появился вариант начальника Управления по связям с общественностью в Администрации президента, на которую и должен был идти Путин Владимир Владимирович. Но как-то это все затянулось… А в это время, как я понимаю, Путину предложил должность начальник Управделами президента Бородин, -- возможно, при участии Алексея Алексеевича Большакова, первого вице-премьера в правительстве Черномырдина. А потом уже, когда я забрал Алексея Леонидовича Кудрина в Минфин, -- это было уже весной 1997 года, -- Леша предложил назначить Путина на оставляемое им место в ГКУ. Я был -- за. Но это уже был не мой вопрос…

-- Юмашев говорит, что назначить Путина на должность руководителя ГКУ ему предложили именно вы…

-- Ну, может быть, и я предложил. Леша мне предложил, я Вале позвонил… Но это все было неформально… Формально я уже не мог никого назначать в Администрации. Я уже работал в правительстве. Так что это было решение Юмашева.

В дальнейшем, после ГКУ, продвижении Путина по карьерной лестнице, Чубайс, по его словам, тоже не участвовал.

Все же, думаю, Анатолий Борисович недооценивает свою роль в восхождении будущего президента на вершину власти. Не исключено, что, не будь его рекомендации, Путин и не занял бы место начальника ГКУ -- заместителя руководителя Администрации президента, должность уже не хозяйственную, которую он занимал у Бородина, а по-настоящему весомую, политическую.

"Степашин сильнее как кандидат"

О том, что Ельцин остановил свой выбор на Путине, Чубайс узнал где-то в конце июля 1999-го.

-- А до этого момента, -- спрашиваю я Чубайса, -- вы никогда не думали, что Путин может стать президентом?

-- Скорее, нет, не думал, -- не очень уверенно отвечает Анатолий Борисович.

-- Насколько я знаю, вы считали, что в президенты следует двигать Степашина?

-- Да, это правда. Я отстаивал "вариант Степашина", возражая против "варианта Путина".

-- Ваши возражения принимались во внимание?

-- Как мы знаем, в результате они не были приняты во внимание.

-- Я имею в виду, -- принимались ли они во внимание до какого-то момента, до момента принятия окончательного решения?

-- Ну, их слышали, они были известны… Но -- было принято другое решение.