Александр II и его время: Кн. 1 - Евгений Петрович Толмачев

Другое существенное различие состояло в отсутствии всякого хозяйственно-общинного начала и в упрочившихся формах участкового пользования землею. При таких условиях законоположения о поземельном устройстве прибалтийских крестьян постоянно относились к участкам и участковым хозяевам, а не ко всему сельскому населению. Главнейшими из этих узаконений, изданных для Прибалтийских губерний, являлись:

1) Положения о крестьянах Эстляндской губернии 5 июля 1856 г.

2) Дополнительные к ним правила 23 января 1859 г.

3) Положения о крестьянах Лифляндской губернии 19 ноября 1860 г.

4) Правила, на основании которых могут быть приобретаемы крестьянами в собственность участки помещичьей земли и заключаемы арендные договоры в Курляндской губернии, — 6 сентября 1863 г.163

Существенной чертой этих законоположений являлось ограничение права помещиков в пользовании той частью своей земли, которая называлась крестьянскими участками. Этими участками помещик не мог пользоваться иначе, как посредством отдачи их в арендное содержание или продажи членам крестьянских волостных обществ. При этом крестьянскому обществу предоставлялось право самому наблюдать за нерушимостью пространства участков и за тем, чтобы помещик не пользовался какою-либо частью их вопреки законам. Был указан судебный порядок, которым крестьяне должны были защищать свои права в этом случае.

Более общее значение для всего сельского населения Прибалтийских губерний имело «Положение о волостном общественном управлении 19 февраля 1866 г.»

Этим «Положением» общественный быт крестьян был устроен на самостоятельных и независимых от помещичьего влияния основаниях164.

Кроме того, 25 апреля 1875 г. высочайше были утверждены Правила о сельских евангелическо-лютеранских школах и учительских семинариях Эстляндской и Курляндской губерний. Школы эти находились прежде в исключительном ведении местного дворянства и духовенства. На основании новых правил они передавались в ведение Министерства внутренних дел, которое назначало для надзора за ними правительственных членов. В школах вводилось обязательное обучение всех крестьянских мальчиков от 10 до 13 лет и устанавливалось обязательное преподавание русского языка165.

Реформа имела свои особенности и на восточных «окраинах» России. По «Положениям 19 февраля 1861 г.» на территории Сибири из населения в 3 млн. человек всего было 3 701 крепостной (в том числе около 900 дворовых). Ввиду сопротивления крестьян помещики не смогли навязать им временные повинности и выкуп, и они были переведены на казенные земли.

Государственные крестьяне Сибири не знали крепостного права, они владели землей на основе захватного права, неся натуральные повинности и выплачивая подушную подать.

Из-за отсутствия средств на проведение землеустроительных работ на такой громадной территории правительство отложило их на конец XIX века. Затем, в начале XX в. был составлен проект передачи крестьянских наделов в Сибири в их частную собственность, но он не был утвержден Государственной думой в связи с началом Первой мировой войны.

Отношение современников к реформе

Отношение современников к обнародованной крестьянской реформе еще раз доказало старую истину: нет закона, который был бы всем по душе. Объявление воли не вызвало в народе той «пугачевщины», которой крепостники пытались запугать правительство и общество.

Акт освобождения крестьян и спокойствие, с которым оно было принято народом, как отмечал один из членов Редакционных комиссий, «изумили не только Западную Европу, но и заатлантических соседей империи по Северной Америке»166. Известный Кошелев писал, что крестьяне приняли дарованную им свободу очень благодушно и скромно — без всяких шумных изъявлений радости и без бурных попыток пользования волею167. В большинстве западных государств крепостное право было отменено раньше, чем в России, но почти везде отмене его сопутствовали смуты и беспорядки. К тому же крестьяне освобождались там без земли, и часто их положение после освобождения ухудшалось: они попадали в полную имущественную зависимость от помещиков, поскольку собственной земли у них не было ни пяди.

Во многих местах Российской империи принимались постановления о сооружении часовен, икон, церквей, школ, богаделен, различных благотворительных и просветительных учреждений в память этого знаменательного события. 12 марта 1861 г., в Неделю православия, огромная толпа бывших крепостных крестьян собралась около Зимнего дворца благодарить императора. Выборные депутаты были допущены в самый дворец, а к остальным Александр II вышел на площадь...

5 марта весть об освобождении крестьян разлетелась по телеграфу практически по всем странам Европы, встретившей ее единодушным сочувствием.

13 марта Кельнская газета об этом событии проникновенно писала: «Редко или, лучше сказать, никогда еще смертному не доводилось совершить дело столь важное и благородное, как то, которое совершил благодушный император Александр II. Одним росчерком пера он возвратил 23 миллионам людей их права... Этот монарх занял теперь одно из самых прекрасных и почетных мест в истории»168.

«Кант, Шиллер, Руссо.., — писал Погодин, — снимайте шляпы, творите земной поклон... Франция, Германия, Англия, завидуйте нам... Мы получили равенство и это «вдруг в одно истинно-прекрасное утро». И все это без революции. Что за «чудище Россия»169. Лучшая часть образованного общества, большинство представителей либеральных кругов приняли реформу с одобрением и сочувствием, они приветствовали инициативу и твердость Александра II, хотя подвергали критике сохранение временнообязанных отношений и отсрочку выкупной операции на неопределенное время.

Некрасов приветствовал освобождение крестьян стихотворением «Свобода».