Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Я вот тебе скажу — я не всегда брюкву растил. Я вот, как с тобой, на расстоянии метра с Ходорковским что толкался передо мной без галстука, в простой водолазке, говорил и вопросы ему задавал. Было от него главное впечатление, как от усталого человека с ленцой. Шелестели в этих рассказах Фонды молодёжной инициативы (Ходорковский был, кстати сказать, заместителем секретаря комсомола института по оргработе, Матюхин и чеченские авизо, залоговые аукционы, приватизация «Юкос»…
Так вот он между делом произнёс: «Я и моя команда обошлись в стране не в одну сотню миллионов долларов — так мы обучались управлению». И как-то мне его управление не казалось особенно эффективным — и по цифрам, и по его собственным словам.
Там вообще много интересного было, забавно рассуждал Ходорковский о менеджменте, объясняя, как он обходится с персоналом: «Не больше девяти месяцев люди могут сидеть в регионах — они тупеют. Всё намотано на феодализм — рухнет он, и всё развалится». Потом рассказ пошёл о политике. Оказалось, что в маленьком давосском кафе к Ходорковскому с друзьями подошёл Сорос и сказал: «У вас было пять лет, уезжайте. У вас победят коммунисты, и вас убьют»… «И мы занялись выборами, сказал Ходорковский, — а Зюганов тогда, кстати, был главной фигурой в Давосе… Ну, ладно, я достаточно правый в российском понимании — при этом считаю, что приватизация улучшает любую отрасль, вплоть до армии. А участие бизнеса — всегда поддержка существующей власти. Самая лучшая власть для бизнеса — это та, которая не меняется. Бизнес не будет принимать участия, но это не значит, что участия не будут принимать люди из бизнеса».
Была ещё другая история — Ходорковский рассказывал о том, как за огромные деньги выписали из Америки лучшего специалиста по нефтяным скважинам и всякому бурению. Пересказывается на так: «Специалист был серьезный — полгода ездил в Россию, знакомился с обстановкой, прежде чем дать ответ. Наконец (перекупили, перекупили!) согласился. Наши работать не умели, и американец стал вводить свои правила. Дальше началось следующее. «Вводите бур вертикально» — говорит американец. Наши чешут репу и говорят: «Бур ёбнется». Американец настаивает. Бур вводят. Он ломается. Американец: «Вводите бур вертикально». Наши: «Так ёбнется же». Американец: «Ай сам андестенд что делать». Бур (сто тысяч долларов) ломается. И так двадцать раз подряд. Ходорковский с восторгом рассказывает о силе воли американца. Там кривые полости какие-то были, и нужны были специальные кривые технологии. Ну, вроде бы «спустя год» американец согласился наконец, и добыча все-таки пошла — отечественным способом. Всех именно восторг Ходорковского поразил — «какие они, американцы!».
Это — частности, но вот я набираю этот багаж, включаю мозги, и опять не могу понять, чем это Ходорковский будет хорош. Ты (если с таким пафосом его рекламирующий, видимо, за базар отвечаешь). Так ответь, мне. Чем грузин? А то ведь всё, что говоришь пока, что я злой, и сам знаю. Прямо как барышня «Я вовсе на тебя не дуюсь, тем более сам знаешь за что».
— Так я ж тебе весь день толкую: из экзистенциальных соображений жизненно необходимо навредить "управляемой демократии" им. г-на Пу. А ты все не веришь и не веришь…
— Ты мне весь день толкуешь совсем не это. Ты мне толкуешь, то "что Ходор по-любому будет лучшим законодателем, нежели Грызлов и Рогозин, ага". То ты путаешь судебные решения с внутренними размышлениями гражданина. То ты меня подозреваешь в том, что я хочу посадить всех олигархов. То у тебя одни подписи a priori подделаны, а другие a priori — неподдельны.
Но это ты хорошо сказал — "из экзистенциальных соображений жизненно необходимо навредить "управляемой демократии" им. г-на Пу". Что, собственно, и говорит о том, что "жизненная необходимость навредить" важнее прочего. Если жизненная-то — с пониманием, да.
— Ну, наконец-то.
— Да и я говорю — наконец-то. Действительно, все эти "лучшие законодатели" и "недоказанная вина" — были фуфло и шняка. А базар был в том, чтобы любой ценой насолить кому-то. Я правда, думаю, что этому кому-то на это наплевать, и система довольно упруга — но всё равно понятно. Действительно, наконец-то, мы договорились, что виновность/невиновность, кровь на руках — это всё менее важно, нежели навредить какой-то загадочной для меня "управляемой демократии".
А что? С пониманием.
Не только же брюквой я занимаюсь. Только что ж ты мне высокими материями голову морочил? Я и повёлся.
Извините, если кого обидел.
18 августа 2006
История про разговоры СDLII
— Того ли мне бояться, что зарабатывая развитием чужой сексуальности я сама превращусь окончательно в каменную статую? И этого, в том числе. Хотя сейчас, когда, как выяснилось, я вполне могу делать эротический журнал, сейчас я пожалуй думаю только о том, что вот, жаль, не на кого выплеснуть свою спящую энергию. Ну так что с того, что первый же день корпения над эрегированными членами и «эротическими» статьями будет концом этой самой моей сексуальности. Было бы что терять. Хотя жаль, жаль, что они такие упертые, тупые, необразованные идиоты — там можно было бы не так уж мало всего интересного забабахать, если бы они хоть чуть-чуть разбирались в предмете и могли представить себе что-
— Ватсон, Ватсон, что говорит эта женщина? Я ничего не понимаю! Я пропустил что-то интересное?
Вспомнил, кстати фразу — не помню откуда взявшуюся: «Хорошо, никакие джинсы не должны стоять на нашем пути, сними их и трусы тоже, в кровати мы должны быть абсолютно голыми, любовь моя»… То ли в гостях подслушал, то ли из романа.
— Кстати о романах, лучшие стихи, по-моему на тему трусов — эти:
Я лежала с Коленькой
Абсолютно голенькой,
Потому что для красы
Я сняла с себя трусы.
— А, там есть ещё продолжение:
Здравствуй, Вася, я снялася
В платье белом с пояском,
Но не в том, в каком еблася,
А совсем-совсем в другом
Я тебе ещё расскажу такую, совершенно реальную историю. Когда Индокитай сбросил с себя бремя колониализма, то вышло у него это не сразу. Например, было знаменитое (для
