Путинизм. Россия и ее будущее с Западом - Уолтер Лакер
Это исследование представило различные сценарии на десятилетний период (2007–2017) и многое предугадало правильно. Но оно недооценило степень ужесточения внутренней и внешней политики и влияния различных идеологов крайне правых на политику режима. Оно переоценивало воздействие некоторых тенденций, включая высокий уровень образования населения; это было верно в прошлом, но уменьшилось ввиду уменьшения финансирования, выделяемого правительством на образование. Диверсификация экономики была переоценена. Все ведущие представители властей соглашались с необходимостью работать в этом направлении, но мало что было достигнуто.
Сколково, которое должно было стать центром инноваций, уже рано столкнулось с серьезными проблемами, главным образом, в результате ссор среди различных бюрократических структур, и были обвинения в коррупции. Это было одной из причин падения Владислава Суркова, многолетнего начальника штаба Путина.
Исследование CSIS заявляло, что «не только вполне возможно, но и вероятно, что Россия будет крупнейшей экономикой в Европе к 2017 году». Судя с перспективы 2014 года, это кажется маловероятным; в настоящее время, российский ВВП отстает не только от немецкого ВВП, но и от ВВП Франции, Соединенного Королевства и даже Италии. Это положение может измениться, но не в ближайшем будущем.
Идентичность России
Любое обсуждение будущего России должно начинаться с ее демографических перспектив. История таких прогнозов переполнена ошибками. В течение трех десятилетий после Франко-прусской войны 1870–1871, которую Франция проиграла Германии, общепринятым было предположение, что французы вымрут. Подобные предсказания были модой в 1920-х, даже при том, что Франция была среди победителей в Первой мировой войне, но кровопролитие, которое произошло, было настолько ужасно, что эта возможность вымирания казалась очевидной перспективой. В 1974 году Римский Клуб, очень уважаемый полуофициальный мозговой центр, предсказал, что мир очень скоро погибнет в результате перенаселения, потому что «мы размножались слишком много и также, потому что слишком быстро».
С тех пор такие прогнозы стали более осторожными; предсказатели обычно предлагали как оптимистический, так и пессимистический сценарий, и иногда даже еще и третий — где-нибудь посередине. Что касается России, то прогнозы колебались от «медведь вымирает» до «российская ситуация не хуже ситуации в других странах».
Тем не менее, есть определенные цифры, которые не являются спорными; тенденции подобны таковым у других развитых стран. Российский коэффициент рождаемости сто лет назад составлял 6–7 процентов. Он снизился приблизительно до 1,9 процентов в 1960-х годах и в настоящее время составляет 1,6 процента. Это немного больше, чем в других восточноевропейских странах, но меньше, чем коэффициент воспроизводства — 2,1 процента. Это означает, что в будущих десятилетиях население России будет уменьшаться, не немедленно, но весьма существенно в промежутке 20–30 лет. Население России в настоящее время — 143 миллиона; согласно американской статистике, к 2050 году оно упадет до 109 миллионов. Согласно российской статистике, оно уменьшится только приблизительно до 130 миллионов. Есть много промежуточных оценок. Более оптимистические прогнозы основаны на многочисленных предположениях, таких как существенная иммиграция в количестве 400 000 или больше человек в год и улучшенное медицинское обслуживание (которое позволит людям жить дольше). Налоговые льготы и прямые гранты могут быть предоставлены семьям с двумя или более детьми. К этим и другим непредсказуемым факторам можно добавить и возможность, что Россия сможет захватить и присоединить к себе новые территории с русскоязычным населением, такие как Восточная Украина и Приднестровье, и в этом случае перспектива с российской точки зрения улучшится — но, конечно, в краткосрочной перспективе.
С другой стороны, нужно будет заплатить немалую цену за большинство мер, которые можно (или нельзя) будет принять, чтобы повысить коэффициент рождаемости или численность населения. Массовая иммиграция представителей нерусских этносов вызовет ксенофобию. В первые десятилетия после падения Советского Союза большинство иммигрантов было этническими русскими из таких государств как Казахстан. Но большинство из тех, кто хотел иммигрировать в Россию, к настоящему времени уже иммигрировали.
Те, кто теперь, как можно ожидать, иммигрирует в Россию, являются, главным образом, нерусскими. Число нелегальных иммигрантов неизвестно; оценки колеблются от 10 до 20 миллионов. Большинство нелегальных иммигрантов в России теперь, как и те, кто, вероятнее всего, приедет в будущем, являются мусульманами, что может породить социальные и политические проблемы. По мнению московского Института национальной стратегии, если сегодняшние демографические тенденции сохранятся, то очень высокий процент населения России (включая мигрантов и меньшинства) будут к середине нынешнего столетия составлять представители нерусских народов.
Официальная российская политика относительно иммиграции основывается на предположении, что нерусские будут интегрированы за относительно короткой период. Но такую готовность мигрантов интегрироваться нельзя считать гарантированной. Исторический опыт во всем мире показывает, что такая интеграция редко происходит быстро, если она вообще происходит, и весьма часто было значительное сопротивление этому. Довольно часто интеграция была лишь поверхностной, например, иммигранты изучили язык страны, куда они переехали. Россия, в отличие от Австралии, Канады и США, не имела традиции приема и интеграции иммигрантов; ксенофобия была известна там в течение долгого времени. Такая перспектива, если она верна или даже только приблизительно верна, предоставила бы российским лидерам дополнительный повод включить в состав России области прежнего Советского Союза, населенные этническими русскими.
Зачем придавать такую большую важность этой проблеме? Практически все развитые страны сталкиваются с уменьшением населения, и есть различные причины, почему это явление необязательно следует считать бедствием вообще. Но Россия не Бельгия или Болгария; это большая страна с сильными стремлениями к статусу великой державы, страна, которая чувствует, что у нее есть миссия, которую она должна выполнить. Каково же явное российское предначертание, и почему оно может быть исполнено, если она насчитывает 150 миллионов граждан, но не половину этого количества или даже меньше?
Это обсуждалось в течение долгого времени, и это будет обсуждаться и в будущем. Но прежде, чем войти в эти глубокие воды, нужно упомянуть, пусть даже кратко, другое соображение: большую слабость России как «Raum ohne Volk» (пространства без народа), или скорее с очень немногочисленным народом. В 1926 году немецкий автор по имени Ганс Гримм издал книгу под названием «Volk ohne Raum» («Народ без пространства»), которая почти немедленно стала бестселлером — и оставалась таковым на продолжении следующих девятнадцати лет. Действие ее происходило в Африке, где автор жил в течение долгого времени. Он не был членом нацистской партии, но был глубоко убежден
