Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41
А свои деньги они тратить не будут…
Мы всё узнали по этому поводу. Всё, полностью.
И произошло что? Позор произошёл. Позор.
Если бы хватило ума идти как Рыцарю печального образа или хватило бы организованности действовать как машина с абсолютными возможностями, позора бы не было. Но он же произошёл.
И возникла ещё одна победа.
На этом противник мог бы остановиться, но противник на этом не остановился. Он уже понял, что его взяли за руку. И он тогда, не будучи организованным и уже не обладая никакой способностью к тому, чтобы осуществлять деятельность, ибо на этой грани метафизического падения уже нет возможности осуществлять деятельность вообще…
Что сделал противник?..
Есть так называемые статистические законы. Вот какое бы у вас ни было устойчивое голосование… А оно почему устойчивое? Потому что есть определённое множество, которое поддерживает Сванидзе, и определённое множество, которое поддерживает Кургиняна. Колеблющаяся часть незначительна. Это два множества. Поэтому, когда сделано много телефонных звонков в пользу одного или другого, то примерно это всё выходит на статистически средние числа.
Но ведь на статистически средние. И они колышутся, как всякие числа.
А если они 17 минут не колышутся до сотых процента, если коэффициенты соотношения голосов за Кургиняна и Сванидзе на протяжении десятков минут не меняют сотых процента… Не процентов не меняют, не десятых, а сотых, — то, как говорится, без комментариев.
То дальше остаётся вопрос в одном — окончательное реконструирование субъекта, который этим занимается.
По ряду косвенных признаков, субъект этот среднегабаритный. Я не буду перечислять эти признаки, потому что если я их начну перечислять, то субъект начнёт исправлять свои ошибки. Зачем я здесь, в открытой на всю страну передаче, начну рассказывать людям, которые не могут осуществлять профессиональной деятельности, как они должны меня профессионально обыгрывать. Это было бы с моей стороны крайне глупо.
И я вообще обсуждаю здесь не телефонные голосования, в рамках которых на всех предыдущих передачах «Исторический процесс» всё было по статистическому закону, и все цифры колебались правильно, как полагается на уровне сотых процента и десятых процента. Проценты стояли, а эти-то цифры колебались. А потом возникла такая палка — прямая линия.
Я не это всё обсуждаю. Я обсуждаю принцип падения, который начинается с метафизики, а кончается распадом деятельности именно по той схеме, о которой я сказал. И обнажить-то надо было уже вот это.
А теперь возникает следующий вопрос — вопрос о том, почему мы это победить не можем. Почему?
А потому, что тот же процесс, тот же процесс идёт в патриотическом лагере. Буквально тот же. Абсолютно тот же. Один к одному тот же.
Вот что ужасно!
Смотрю ролик господина Сулакшина. В котором господин Сулакшин, с такими песочными часами на столе, сидит вместе с господином Кара-Мурзой и другими господами. И рассказывает там людям нечто в своей телевизионной интернет-передаче. Все могут с этим ознакомиться.
И вдруг такая цитата: «Вы наверняка читали или слышали о такой книге четырёхтомной „Русский проект Россия“ называется. „Проект Россия“.
Тиражи знаете? Сотни тысяч экземпляров.
Можете посчитать, сколько это стоило? Миллионы долларов.
Вот мы в Центре имеем издательство, выпускаем книги и знаем что почём. Почём она, копеечка… И как издать лишний экземпляр, и как его потом распространить. Так вот, эта книга, которая написана о самых болевых точках нашей жизни, о том, о чём мы говорим, но написана с очень некоей поганой целью… Это была как раз технология — увидеть насколько русский и российский народ созрел для сопротивления этой либеральной космополитической модели издевательства над страной и им самим, каков потенциал сопротивления, чего ожидать. Автор этого провокационного издания вычисляется. И тоже есть технология, весьма профессиональная — сейчас этот умный, выдающийся умный автор на телевидении блещет в баталиях со своим визави».
Поскольку в баталиях с визави «блещу» только я (блещу — не блещу, но просто выступаю), то ясно, к кому это относится.
А теперь — в чём уровень метафизического распада, превращающийся в распад деятельности?
Он заключается в том, что я узнал о существовании «Проекта Россия» совсем недавно. То есть я в аналитических сводках читал, что есть проект, но я вообще даже и не могу читать четырёхтомные сочинения. Узнав же, я через 15 минут понял, кто является автором. Тем более что по какому-то странному стечению обстоятельств оказалось так, что этот автор начал выходить на меня с предложением о сотрудничестве ровно тогда, когда господин Сулакшин начал метать эти громы и молнии.
И я понял, что автор-то этот находится гораздо ближе к господину Сулакшину, или точнее к тем элитам, которые озвучивает господин Сулакшин, чем я. Что в тот момент, когда господин Сулакшин всё это залудил, он, во-первых, оскорбил не меня, а друзей своих друзей, однозначно. Во-вторых, продемонстрировал свою полную некомпетентность. Ибо вся Москва знает про «Проект Россия». Он же мог просто выбросить этот кусочек и сказать: «Есть у нас тут такой, знаете ли, провокационный товарищ, который с визави, а на самом деле… Мы знаем…». Была бы провокация. Но ему же хочется дальше. А он уже распался ровно по той же кривой до состояния абсолютной некомпетентности. И марает-то он те субъекты, от лица которых выступает в этом некомпетентном состоянии.
А вместе с ним сидит Кара-Мурза, который, когда я спросил: «Как мы будем работать?»…
Мы же на «Русском клубе» вместе, мы же с ним коллеги по «Русскому клубу», мы же братья… У нас братство, ёлки!..
На этом «братстве» сначала Кара-Мурза сказал, что не надо обращаться к народу, а надо искать элиты, которые смогут принять заказ. Потом он нашёл элиты. И сидит рядом с элитами в состоянии соответствующего падения и слушает: про коллегу из «Русского клуба» говорится бред и низость. И слушает. Потому что уже нет норм: нет норм приличия, нет регулятивных оснований, — нет ничего. Всё распалось. Есть услужение и полная растерянность, полная дезориентация и неготовность быть даже компетентными.
Так что же делать-то нужно? Делать-то что? Нужно изгонять этого беса из этих самых общественных групп, которые ещё готовы к какому-то действительному моральному, экзистенциальному подвигу, которые ещё не заразились этим смрадом — смрадом безнормия, низости, некомпетентности, неприличия.
Все всегда понимают, что если ты сам пишешь какие-то книги, то неприлично так полоскать других походя. Это не разговор по существу, не по предмету, а с позиций Чубайса.
Нет разницы между Сулакшиным и Чубайсом. Её не было, когда они шли вместе вначале, её и сейчас нет. И по причинам именно этого, как ни странно, метафизического характера.
И обсуждаю я всё это не потому, что мне нужны какие-то эти голосования — начихать мне на них, я и так знаю, что на нашей стороне большинство, — мне сейчас важно, в каком качестве будет находиться большинство, как изгнать из него вот это метафизическое падение. И не потому, что мне важно, кто обо мне что говорит. Мне давно это неважно. Мне важно, чтобы те, кто меня слушает, поняли, причём тут метафизика. Поняли, что когда ты говоришь «а», то ты в конце скажешь «я».
И что если первая передача из этой серии была посвящена метафизическому падению, то есть продаже первородства за чечевичную похлёбку, то и последняя передача посвящена тому же самому. Тому же самому, потому что именно с этим нам придётся бороться. Причём, бороться придётся детально, по всем компонентам. Это не простая борьба, но эту борьбу нельзя начать, если ты из себя не изгнал всё то же самое.
«Метафизика — чушь. Метафизика — ахинея. Метафизика вторична». А присяга?
Присяга… Вы присягать можете, если нет символов? Вы представляете себе, как были организованы присяги в разных странах мира?
Давайте я разберу это конкретно.
Нет присяги, если нет метафизики. Потому что оружие должно быть названо священным. Потому что суд, который будет в случае, если вы измените этой присяге, должен быть судом метафизическим, абсолютным. А в противном случае присяги нет. Приезжать вы должны вместе с молодыми воинами на места, где их предки проливали кровь. А для этого должна быть история, для этого эти места должны быть не осквернены.
Так как быть с присягой? Так вот так с ней и было. Так с ней и было, что люди, которые присягали Советскому Союзу и клялись за него умереть и так далее, эту присягу нарушили. И уж, по крайней мере, в девяносто-то третьем году они её нарушили абсолютно.
И мы показали в этой серии передач, как они её нарушили, потому что в 93-ем году у Ельцина был автоимпичмент, и Верховным главнокомандующим автоматически становился Руцкой.
