Людмила Чёрная - Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер
В действительности мюнхенское соглашение предъявляло собой не что иное, как противозаконный сговор, был сговор между двумя главными действующими лицами: Гитлером и Чемберленом, Посредническая роль Муссолини — миф. Предложение Муссолини организовать совещание четырех держав в Мюнхене последовало лишь после того, как состоялся обмен телеграммами между Гитлером и английским премьер-министром, предрешавший созыв конференции. 27 сентября 1938 года Гитлер телеграфировал Чемберлену, что предлагает переговоры с целью «уточнить» сделку, заключенную между ними за пять дней до этого в Годесберге, сделку о присоединении Судетской области к гитлеровскому рейху. А на следующий день английский премьер ответил, что готов прибыть в Германию и провести совещание по вопросу об окончательном оформлении годесбергской сделки на четырехсторонней основе, т. е. с участием не только Англии и Германии, но также Франции и Италии.
Что же касается «посреднического плана» Муссолини, который был представлен конференции как рабочий документ и положен в основу переговоров, то он был заранее составлен в Берлине. Как стало известно из воспоминаний все того же Шмидта, поздно вечером 28 сентября 1938 года по указанию фюрера «план Муссолини» был составлен Герингом, Нейратом и Вейцзеккером. Затем Шмидт перевел его на французский язык и передал итальянскому послу в Берлине Аттолико. Тот, в свою очередь, продиктовал французский текст по телефону в Рим. И за несколько минут до того, как Муссолини сел в поезд, направлявшийся в Мюнхен, ему вручили текст этого плана…
Итак, не международное соглашение, а сговор. Для истории четкое разделение этих двух понятий имеет немалое значение. Конференция никаких «рабочих функций» не выполняла. Она лишь оформила тайную сделку, достигнутую ранее. Актеры этой драмы даже не сочли нужным соблюсти элементарные правила камуфляжа. Чешские представители, которых поздно ночью 30 сентября пригласили в зал заседаний, чтобы ознакомить со сделкой, сообщили в Прагу:
«Чемберлен непрерывно зевал и не обнаруживал никаких признаков смущения… Господин Даладье явно находился в состоянии растерянности… Леже (генеральный секретарь МИДа Франции. — Авт.) заметил, что четыре государственных мужа не располагают временем, и определенно заявил, что никакого нашего ответа они не ждут, ибо считают план принятым».
Описанной сцене предшествовал эпизод, смахивавший на фарс. Когда участники сговора сели за стол, чтобы подписать соглашение, в чернильнице не оказалось чернил. Все происходило в такой спешке, что забыли не только о соблюдении протокола, но даже о чернилах…
Неблаговидную роль в эти поистине трагические не только для чехословацкого народа, но и для всей Европы дни сыграло и правительство Эдуарда Бенеша. Дважды в стране объявлялась мобилизация и дважды отменялась. Между тем сопротивление Чехословакии отнюдь не было бы безнадежным, как уверяли ее мнимые друзья. Ведь на неоднократные запросы чехословацкого правительства о позиции Советского Союза в создавшейся ситуации Советское правительство неизменно отвечало, что готово выполнить свой союзнический долг при любых, условиях. Сомнений в намерениях СССР ни у кого не могло быть. В этой связи следует вспомнить личное обращение Бенеша к Советскому правительству 19 сентября. В нем были поставлены следующие вопросы:
1. Окажет ли СССР, согласно договору, немедленную и действенную помощь Чехословакии, если Франция будет ей верной и также окажет помощь? 2. Поможет ли Советский Союз Чехословакии как член Лиги наций на основании статей 16 и 17, предусматривавших военные санкции против агрессора?
Советское правительство дало положительный ответ на оба эти вопроса. Более того, через руководителя Коммунистической партии Чехословакии Клемента Готвальда президенту Бенешу было передано, что Советский Союз готов оказать военную помощь и без Франции, если чехословацкое правительство этого пожелает. Итак, Советский Союз был готов оказать помощь, даже если Франция не захочет вступиться за Чехословакию. Но, конечно, при условии, что сама Чехословакия будет защищаться и попросит помощи. Этот факт признал и Бенеш в 1939 году в беседе с дочерью Томаса Манна.
Не ограничившись устными заверениями, Советский Союз продвинул к своей западной границе 30 стрелковых дивизий, привел в боевую готовность авиацию и танковые части. Только в двух военных округах — Белорусском и Киевском — было сосредоточено 296 бомбардировщиков и 302 истребителя. Аналогичные мероприятия были проведены в системе противовоздушной обороны. Позднее в боевую готовность были приведены еще десятки стрелковых и кавалерийских дивизий, другие соединения и части. Однако правительство Бенеша — Годжи так и не обратилось к СССР за помощью. Оно предпочло капитулировать, а не сопротивляться.
Знали ли руководители западных стран, на что идут, подписывая мюнхенское соглашение? В своих секретных высказываниях они совершенно недвусмысленно отзывались об агрессивных целях Гитлера, но народам преподносилось иное. Так, французский премьер Даладье, подготовляя Мюнхен, уверял французскую общественность, будто он «умиротворит» фюрера и направит его на путь мира. Одновременно в доверительном разговоре с дипломатами 25 сентября 1938 года Даладье признал, что целью Гитлера является «захват Чехословакии силой, ее порабощение, а впоследствии установление своего господства в Европе». Однако, вернувшись в Париж после подписания соглашения, Даладье выступил в роли «миротворца» и сумел одурачить немалую часть обывателей. В Париже ему устроили триумфальную встречу. Но, как свидетельствует французская журналистка Женевьева Табуи, увидев ликующую толпу, Даладье пробормотал: «Глупцы, они не знают, чему аплодируют…»
Один из самых ярых английских «мюнхенцев», Сэмю-эль Хор, в своих послевоенных воспоминаниях пишет: «Было бы неверно утверждать, будто наша слабость в военном отношении явилась главной причиной мюнхенского соглашения». Да, это поистине так. Легенда о военной слабости западных стран должна была служить лишь прикрытием для коварных политических целей мюнхенской политики. В действительности армии двух стран-союзниц — Франции и Чехословакии — превосходили вдвое по численности немецкие войска того времени. А ведь этим странам была обеспечена поддержка Советского Союза и многих других миролюбивых государств!
В августе 1938 года из-за несогласия с установками Гитлера подал в отставку начальник генерального штаба армии Бек. Вокруг Бека сгруппировалась сильная оппозиция, считавшая, что немецкая военная каста должна бороться с авантюристической политикой Гитлера любыми средствами, вплоть до государственного переворота. Эта позиция профессиональных военных объяснялась, разумеется, не их пацифизмом, а просто трезвой оценкой обстановки, Оппозиция связалась с английским правительством. Проинформировав его о намерениях Гитлера и сообщив об оперативных планах нацистского руководства, она заверила британский кабинет в том, что если Англия останется твердой, Гитлер отступит. И это было действительно так! Однако британский кабинет не внял советам Бека. Он остался «твердым». Но не в отпоре Гитлеру, а в проведении мюнхенской политики, имевшей лишь одну цель — натравить Гитлера на Советский Союз.
Американский посол в Москве Дэвис сообщил секретарю президента Рузвельта: «Россия может сыграть значительную роль в деле защиты международного мира. Однако создается впечатление, что демократические страны Европы преднамеренно помогают фашистам в их попытках полностью изолировать эту великую державу от остального мира, и в особенности от Франции и Англии. Печально, но факт».
Этой же точки зрения придерживался видный английский историк Уилер-Беннет, находившийся в сентябре 1938 года в Чехословакии. Он писал: «За всеобщим желанием мира и за «приспособлением» к Гитлеру скрывалась в те дни — если не в мыслях самого Чемберлена, то по крайней мере в мыслях некоторых его советников — тайная надежда на то, что германскую экспансию удастся направить на Восток, где она со временем столкнется с Советской Россией».
Вот почему неправильно называть мюнхенскую сделку политикой «умиротворения» Гитлера. Это была политика поощрения разбойничьих планов нацистского фюрера. Речь шла о сознательном сговоре, в котором разменной монетой служили территория и население одной из культурнейших европейских стран. Договаривающиеся стороны прекрасно знали, каков объект сделки. Империалистические державы хотели преодолеть собственные противоречия за счет Советского Союза, за счет организации агрессии против него. Невдомек тогда было ни Чемберлену, ни Даладье, что эта политика коварных интриг и предательства станет одновременно политикой крушения европейского мира, политикой национальной катастрофы для западных стран.