Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.
Есть такая книга — «Я — истребитель», написанная генерал-майором авиации Героем Советского Союза Георгием Нефедовичем Захаровым. Перед войной он командовал 43-й истребительной авиадивизией Западного Особого военного округа. Пребывая тогда в звании полковника, Захаров уже имел опыт боев в Испании (6 самолетов лично сбитых и 4 в группе) и в Китае (3 лично сбитых).
Цитата из его книги (выделение жирным шрифтом везде мое) будет обширной, но сократить в ней что-либо я не мог — здесь важна каждая фраза.
«…Где-то в середине последней предвоенной недели — это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года — я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север — до Белостока.
Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые — судя по всему, штабные — автомобили. Где-то в глубине огромной территории зарождалось движение, которое здесь, у самой нашей границы, притормаживалось, упираясь в нее… и готовое вот-вот перехлестнуть через нее.
Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений кроме единственного: близится война.
Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: «со дня на день».
Мы летали тогда немногим более трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, молча брал под козырек (то есть он заранее знал, что скоро сядет наш самолет со срочной информацией! — С.К.) и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30–50 километров, снова садились. И я снова писал донесение, а другой пограничник молча ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру таким образом мы долетели до Белостока и приземлились в расположении дивизии Сергея Черных…»
Вот как четко была организована служба у пограничников Берии! Это первое, что сразу же бросается в глаза. Впрочем, везде, где во главе дела становился он, четкость и порядок быстро становились обычной практикой. Не из-за страха, а в силу эффективной организации и знания каждым своего места в общем строю. И из пограничного «секрета» донесение Захарова немедленно уходило на заставу, оттуда — в штаб погранотряда, оттуда — в штаб погранокруга, а тот уже телеграфировал в Главное управление погранвойск НКВД…
В обычных случаях очередная сводка ложилась на стол наркома спустя какое-то время. Но случай с Захаровым был не просто особым, но в полном смысле слова уникальным. В подлинной истории войны он должен быть описан жирным шрифтом и заглавными буквами, а почему так, читатель скоро поймет… А возможно, уже и понял.
Информация разведки погранвойск (а мы знаем, что она была точной и обширной) дважды в сутки представлялась пограничниками не только по внутренней «иерархии» НКВД, но также в штабы военных округов, оперативные отделы которых сразу же передавали ее в Генштаб. Но делали ли из этой информации выводы в Генштабе и в штабах округов? Захаров пишет:
«В Белостоке заместитель командующего Западным Особым военным округом генерал И.В. Болдин проводил разбор недавно закончившихся учений. Я кратко доложил ему о результатах полета и в тот же вечер на истребителе, предоставленном мне Черных, вернулся в Минск…»
Странно!
Например, автор капитального опуса «Западный Особый» Руслан Иринархов стандартно обвиняет Сталина в том, что его мнение-де о невозможности войны полностью блокировало любые инициативы по изменению расположения войск. А оказывается, вблизи границы, в ЗапОВО, в июне 1941 года даже учения можно было проводить! Так чего тогда стоят россказни относительно того, что Сталин так, мол, боялся дать немцам повод, что требовал от военных, чтобы они тихо, как мышки, сидели и нос никуда не высовывали? Потому, мол, в кальсонах войну и встретили…
Не знаю, как распорядился сведениями Захарова генерал Болдин, но с началом войны он, командуя оперативной группой войск, отрезанной от главных сил Западного фронта в районе Белостокского выступа, успешно вывел ее из окружения. Зато командующий ЗапОВО Павлов на прямое свидетельство боевого, с богатым военным опытом, командира авиационной дивизии реагировал, мягко говоря, неадекватно… И я в последний раз даю слово непосредственно Захарову:
«Командующий ВВС округа генерал И.И. Копец (22 июня 1941 года он застрелится. — С.К.) выслушал мой доклад с тем вниманием, которое свидетельствовало о его давнем и полном ко мне доверии. Поэтому мы тут же отправились с ним на доклад к командующему округом (фронтом). Слушая, генерал армии Д.Г. Павлов поглядывал на меня так, словно видел впервые. У меня возникло чувство неудовлетворенности, когда в конце моего сообщения он, улыбнувшись, спросил, а не преувеличиваю ли я. Интонация командующего откровенно заменяла слово «преувеличивать» на «паниковать» — он явно не принял до конца всего того, что я говорил… С тем мы и ушли».
А нам рассказывают, что Сталин-де «не верил предупреждениям Павлова».
И ВОТ ТУТ я читателя, пожалуй, огорошу, заявив, что с 18 июня 1941 года Сталин, вообще-то, не нуждался уже ни в чьих предупреждениях. Он точно знал, что война начнется уже очень скоро. И «сообщил» ему об этом сам… Гитлер!
Захаров, как я понимаю, искренне не помнит, когда он летал по заданию генерала Копца — 17 или 18 июня. Но я, с ним тогда не летавший, склонен считать, что летал он 18 июня! Во всяком случае — не позднее… И летал по заданию Сталина, хотя сам об этом, конечно, не знал, как не знал этого и Копец.
Я предлагаю читателю задуматься: почему, если задание Захарову давал командующий авиацией ЗапОВО, то есть человек из ведомства наркома обороны Тимошенко, донесения от Захарова везде принимали пограничники из Наркомата внутренних дел, возглавлявшегося наркомом Берией? И принимали молча, не задавая вопросов: кто, мол, ты такой и чего тебе надо?
Но почему вопросов не было? Как это так?! В напряженной приграничной атмосфере у самой границы производит посадку непонятный самолет, и пограничный наряд не интересуется: а что, собственно, пилоту здесь нужно?
Такое могло быть в одном случае: когда на границе под каждым, образно говоря, кустом этот самолет ждали.
А зачем его ждали? Кому нужны были, да еще и в реальном масштабе времени, сведения Захарова? Уверен, что объяснение может быть одно: не позднее 18 июня 1941 года Сталин провел личный стратегический зондаж намерений Гитлера.
Представим себе еще раз ситуацию того лета…
Сталин получает информацию о близящейся войне от нелегалов и легальных закордонных резидентур Меркулова из НКГБ, от нелегалов генерала Голикова из ГРУ Генштаба, от военных атташе и по дипломатическим каналам. Но все это может быть стратегической провокацией Запада, видящего в столкновении СССР и Германии собственное спасение.
Однако есть созданная Берией разведка погранвойск, и вот ее-то информации верить не только можно, но и надо. Это — интегральная информация от такой разветвленной периферийной разведывательной сети, что лишь она может быть достоверной. И эта информация доказывает близость войны.
Подобная (и независимая!) информация приходит также от разведотделов приграничных армейских округов. И ей тоже можно и нужно верить. Но как проверить все окончательно?
Идеальный вариант — спросить самого Гитлера о его подлинных намерениях. Не окружение фюрера, а его самого, потому что фюрер не раз неожиданно даже для окружения менял сроки реализации собственных приказов!
И Сталин 18 июня обращается к Гитлеру о срочном направлении в Берлин Молотова для взаимных консультаций. Я подчеркиваю, уважаемый читатель, что сообщаю не о гипотезе, а о факте! Сталин действительно делал Гитлеру такое предложение.
Гитлер отказывает.
Даже если бы он начал тянуть с ответом, это было бы для Сталина доказательством близости войны. Но Гитлер вообще сразу отказал. И Сталин понял: это — война. И для окончательной проверки посылает в разведку Захарова, а точнее — отдает соотвествующие распоряжения, подключая сюда и Берию.
Сведения же о предложении Сталина Гитлеру отыскиваются в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск рейха Франца Гальдера. Этот нормативный для любого историка войны источник был опубликован ордена Трудового Красного Знамени Военным издательством Министерства обороны СССР в 1968–1971 годах, и на странице 579 тома 2-го среди других записей 20 июня 1941 года имеется следующая:
