Дагестанское Досье - Овчаров Виталий
А сам, отвлекая огонь противника на себя, быстро сменил позицию. Завязался бой, который был коротким, но ожесточенным. Точными и прицельными выстрелами разведчик уничтожил трех боевиков, при этом получив множественные огнестрельные ранения. Будучи тяжело раненным, не покинул поле боя, и только после того как лейтенант Палатиди потерял сознание от потери крови, боевики смогли захватить еще живого офицера в плен.
Мстя за гибель боевиков, чеченские бандиты пытали мужественного офицера. Не добившись от него никаких сведений, бандиты убили Алексея Палатиди, но и этого им показалось мало, они обезобразили тело и лицо офицера до неузнаваемости. А после этого бросили тело на окраине населенного пункта Новолакское. Товарищи Алексея после боя смогли опознать мужественного офицера только по его личному номеру…'
Лейтенант Алексей Палатиди был посмертно удостоен звания "Герой Российской Федерации".
В числе прочих в автоколонне шел грузовик рядового Андрея Зайцева и старшего сержанта Гриневского. Когда началась стрельба, Гриневский был ранен одним из первых. Колонна встала: впереди в ста метрах пылал БМП, из него выскакивали и разбегались солдаты. Зайцев, обливаясь липким потом, выпрыгнул из машины, помог выбраться раненому и на полусогнутых потащил его в тыл. Гриневскому от кровопотери все виделось как сквозь туман. Зайцев уложил его на обочине, где поменьше стреляли, вколол промедол и перевязал. Подхватил автомат. "Куда ты?" - вяло спросил Гриневский. "Я щас! Погоди, я приду, десять минут!" - крикнул Андрей. Гриневский проводил его глазами и потерял сознание.
Бой на дороге принял очаговый характер. Скрываясь за жирным черным дымом от горящих машин, солдаты разрозненными группами старались оттянуться в тыл. Зайцеву не повезло. Около его машины уже хозяйничали боевики. Увидев солдата, мелькнувшего в кукурузе, погнались за ним, стали стрелять. Андрей, прижатый огнем, упал на землю и открыл огонь. Но скоро боеприпасы закончились. Оставались гранаты. "Эй, солдат, зачем теме умирать? - кричали "духи" со стороны дороги, - Дома мать, девчонка, наверное." Зайцев сжал зубы, горло перехватил спазм. "В плен не дамся, - покачал головой, - Только не в плен". "У тебя граната, да? Ну подрывайся, да? - а то мы тебя резать будем!" Зайцев всхлипнул и потянул чеку.
Когда колонна "внутренников" попала в засаду, раненый Терентьев вызвал резерв 15-го отряда. Четырнадцать спецназовцев на двух БТРах поспешили к месту боя, надеясь разблокировать колонну, которая должна была дойти до основных сил 15-го отряда. Они попали в засаду. В течении минуты оба БТРа были уничтожены, погибли 12 человек, в том числе командиры старшие лейтенанты Александр Ковалев и Денис Пономарев. В "бэтэре" в котором ехал младший сержант Олег Проценко, ранило водителя-механика. Проценко сменил его у руля, но вскоре БТР подбили и ему перебило ноги. Выполз из машины, залег, начал стрелять. Когда патронов не осталось - подорвал себя гранатой.
Из этой группы выжили только двое: в тяжелом состоянии они были отправлены в госпиталь.
Майору Яшину стало ясно, что полагаться теперь он может только на себя. Разгромив бронеколонну, боевики принялись за спецназовцев. Минут через двадцать у подножия горы в "зеленке" вступил в бой дозор разведвзвода. Чуть позже подключились "духи" с соседней горки. Потом открыли такой огонь, что головы не поднять. Слева и справа на склонах, где стояли секреты отряда, тоже раздавались выстрелы. Как бы в довесок к чеченцам, подкинули огоньку наши минометчики. Долбили и по чеченцам, и по "спецам" игнорируя наводки корректировщика. И вдруг поступает приказ: "Отходите! На вас идут пятьсот человек".
Вспоминает Альберт Кудряшов:
Первая реакция - шок. Куда отходить? Как отходить? Ведь не только все дороги перекрыты, на каждой тропке - засада. Боевиков вокруг - десятки, если не сотни. Они чуть ли не в полный рост прут. Первая мысль - это "духи" в эфир влезли, чтобы в засаду заманить. Мы на горе для них как кость в горле. Когда мы с нее уйдем, тогда с нами можно будет воевать на равных. А на вершине у нас преимущество. Влезть в эфир они могли запросто - аппаратов, обеспечивающих секретное ведение переговоров, у нас не было. Не дал никто. А в открытом эфире не только прослушка переговоров практиковалась. Часто "духи" от имени начальников отдавали приказы и расстреливали выдвигающихся людей. Чтобы проверить это, говорим абоненту: назови первую букву отчества командира. Он называет. И правильно называет. А потом один из старших офицеров к аппарату подошел. Команду продублировал.
Тогда такая злость взяла. Словами не объяснить. Руководителей спрашиваем: "Как выходить-то? Объясните, вам из тыла видней, но учтите, что мы уже окружены! Да и боеприпасы заканчиваются". Ответ шокировал: "Прорывайтесь с боем!" Спасибо, говорим, разъяснили. А пока мы в эфире переговаривались, гору уже снарядами начали обрабатывать. Плотненько очень. Наша артиллерия попадала точно, как никогда. И от этого обидней было вдвойне. Крайний раз мы в эфир выходили в районе одиннадцати. Потом аккумуляторы сдохли.
Судя по всему, приказ об отходе отдавал генерал Николай Черкашенко. Видимо, после разгрома нашей бронеколонны он совершенно потерял голову. Вероятность угробить на "телевышке" еще сто человек, давила на него - и он отдал приказ об отходе, вопреки неблагоприятным обстоятельствам.
Казанцев в этот критический момент был неизвестно где. Позже он утверждал, что прибыл на КНП в 8.40 и отменил приказ Черкашенко. Однако, спецназовцы этого приказа почему-то не услышали, хотя рация у них работала до 11 часов. Так или иначе, второй приказ был не лучше первого. Обороняться имело смысл, когда была надежда на скорую помощь. А помощи не предвиделось. Бойцы смертельно устали, боеприпасы тоже заканчивались. Продержаться на "телевышке" хотя бы до вечера 15-й отряд не смог бы. Эвакуироваться на вертолетах тоже было нельзя, так как боевики держали высоту под плотным огнем. Спасти ситуацию мог мощный и решительный удар со стороны Дучи или Гамиях, но похоже федералы к этому моменту уже исчерпали силы. На смену рассеянным нефтекумцам Казанцев выдвинул батальон 119-го ПДП; как говорят, он даже рискнул снять роту десантников с охраны штаба, заявив штабным, что в случае чего они сами отобьются. Тем не менее этот приказ явно запоздал, так как к тому времени "спецы" уже пошли на прорыв.
