Артем Тарасов - Миллионер
Наша ошибка состояла в том, что мы неправильно начали бизнес. Конечно, начинать надо было с организации сети продажи билетов. К примеру, английская национальная лотерея в первые же дни реализовала билетов на несколько миллионов фунтов. Но там предварительно установили более двадцати шести тысяч терминалов по продаже билетов, еще до запуска самой лотереи.
У нас этого ничего не было. Мы уже объявили первый тираж, Малик заплатил телевидению за студию. Его везде обманули, поскольку он не ориентировался в ценах: сколько говорили, столько и платил. Огромные деньги сорвали за изготовление и показ рекламных видеороликов на телеканале. Почти все деньги были потрачены, а распространять билеты среди населения было просто некому.
И мы сделали совершенно невообразимый ход. Малик взял все свои оставшиеся деньги, я доложил из своих еще двести тысяч долларов, и мы сами выкупили весь первый тираж лотереи! Всех наших сотрудников послали ко входам в метро и на улицы, чтобы они раздавали билеты всем прохожим, предлагая только одно: включить телевизор и поиграть вместе с ведущим в «Русское лото». Часть билетов наши сотрудники раздавали в крупных магазинах. Мы также организовали чисто благотворительную акцию: отвезли билеты в госпитали и в дома престарелых. Всех предупреждали, что выигрышный фонд составит не менее двухсот тысяч долларов и можно бесплатно выиграть большие деньги!
Так и произошло. С огромной скоростью прокатился слух о невероятных возможностях выиграть в лотерею! К следующему тиражу у нас было куплено уже двадцать семь тысяч билетов. Люди стали искать билеты и покупать по нескольку штук, особенно те, кто выиграл. Опять этих денег оказалось мало, и мне снова пришлось добавлять свои сотни тысяч долларов.
Третий тираж принес уже пятьдесят пять тысяч проданных билетов. И хотя по правилам призовой фонд лотереи составлял половину дохода от продажи – мы все деньги кинули на призовой фонд и опять выкарабкались из положения. Были задействованы кассиры в универмагах: билет стоил доллар, за каждый проданный билет они получали по двадцать центов в карман. И каждый тираж у нас практически удваивалась продажа билетов.
Передача шла по российскому каналу. Сразу началась чехарда с ведущими. Я настоял на том, чтобы пригласили вести «Русское лото» известного в прошлом конферансье Дитятева. Но он не подошел потому, что неверно сделал концепцию игры. Он стал бегать по рядам, таская за собой мешок с бочонками, и приглашенные в студию тащили бочонки. Это было, мягко говоря, неинтересное шоу и даже немного странное, учитывая возраст Дитятева.
Потом мы взяли еще одного конферансье-профессионала. Он провел, по-моему, два тиража – и тоже неинтересно.
И тогда мы решили предложить вести игру моему другу Мише Борисову, с которым мы учились в институте и который был моим помощником в Думе. Миша, как и я, окончил Московский горный институт и после этого шесть лет чертил крышки для электродвигателей в одном проектном институте. Потом сказал себе – хватит и поступил на режиссерское отделение Щукинского театрального училища по классу Евгения Рубеновича Симонова. Он учился неистово, стал вахтанговским стипендиатом и окончил училище с отличием. После ему пришлось уехать в Томск, так как в московских театрах вакансий для режиссеров не было.
Сначала он был одним из режиссеров Томского театра, затем стал главным режиссером и поставил там несколько очень интересных спектаклей. В годы его работы в Томске первым секретарем обкома коммунистической партии был Егор Кузьмич Лигачев, который любил посещать театр. Когда Лигачев шел на спектакль, естественно, за ним шли все остальные: секретари обкома и горкома, секретари комитета комсомола, партийные деятели и директора ведущих социалистических предприятий вместе с заместителями и женами. То ли спектакль был хорош, то ли присутствие Лигачева сказывалось, но аншлаг случался нередко!
Взявшись за лотерею, Миша сразу же поставил в центре студии стол, ведь игра «Русское лото» – это застольная семейная забава. И все у Миши получилось буквально с первого раза.
Количество людей, покупавших билеты, стало стремительно расти, уже чуть ли не в геометрической прогрессии!
Хотя сеть распространения была еще в зачаточном состоянии, лото стало захватывать рынок. И мы вернули Смоленскому два с половиной миллиона в первый же год.
Чем больше у нас появлялось наличных денег, тем сильнее становилась служба охраны. Тогда уже какое бы заведение вы ни открывали, на следующий день приходили бандиты и говорили: «Мы – мафия и вас защищаем! Такой-то процент вы должны нам отчислять…»
Мы действовали на территории очень сильной солнцевской мафии, но к Малику так никто даже не пришел. То есть в центре города, на Ленинском проспекте, создалась мощная и независимая финансовая структура, которая никому не платила и сама себя защищала!
Конечно, у нас появились недоброжелатели и даже враги. До нас на игровом рынке России процветала только одна лотерея под названием «Лото Миллион».
Фактически она была копией «Спортлото» и организована Российским национальным фондом спорта, который развивался под патронатом господина Тарпищева – личного тренера Ельцина по теннису. А руководил фондом некий Федоров, на которого позднее было совершено несколько покушений, и в конце концов он был убит. Фонд занимался не только и не столько лотереей «Лото Миллион», а, будучи легально освобожденным от ввозных пошлин и налогов, импортировал из-за границы в Россию огромное количество сигарет и спиртного. Там вращались сотни миллионов долларов в месяц, и, наверное, лото было одной из возможностей отмывания этих средств.
Конечно, после нашего появления уровень продаж лотерейных билетов «Лото Миллион» сразу упал, постепенно мы и вовсе сделали его банкротом, «Лото Миллион» пришлось просто закрыть. Федоров и Тарпищев пожелали встретиться с нами и найти компромиссные решения.
Мне назначили первую встречу на Кубке Кремля по теннису, который организовывал Федоров. Там он хотел продемонстрировать мне свои возможности прямо в деле. Мне передали пригласительный билет, и я вошел в зал Олимпийского дворца спорта. Федоров важно вышел ко мне навстречу, но тут же сказал:
– Вы тут подождите в сторонке, я Лужкова встречаю!
Наши отношения с Лужковым были уже налажены, и когда он появился, то, не замечая Федорова, прямо направился ко мне, радушно пожал руку и пригласил сесть рядом на трибуне!
После этого Федорову, видимо, пришлось на ходу отказываться от той манеры разговора, которую он планировал. Пребывая в некотором смущении, он записал мои телефоны и попросил перенести встречу на другой раз, лучше где-нибудь в ресторане, например в ресторане «Оскар» у Лисовского.
Мы пошли на встречу с Маликом вдвоем. Вскоре выяснилось, что Национальный фонд спорта готов купить наше лото. Нам готовы были предложить примерно восемнадцать миллионов долларов и мир или скрытую войну, конкуренцию и нелюбовь приближенных к Ельцину чиновников. Я склонялся к продаже.
Сказал Малику:
– Если не хочешь головной боли, давай продадим компанию! Оценить ее просто: мы за год продали двадцать миллионов билетов. Вот эти двадцать миллионов долларов и являются ее стоимостью…
– Ладно, давай за тридцать миллионов согласимся!
– Или другой вариант, – продолжал я. – Давай купим у них тридцать процентов «Лото Миллион», а они у нас. Тогда мы получим телевизионное время на первом канале, серьезных партнеров и отличный бизнес. А я знаю, как поднять тираж этого «Лото Миллион»…
Малик этой идеей очень загорелся, и мы начали вести переговоры с Федоровым и его командой.
Эти люди вели себя очень доброжелательно, но на самом деле строили планы захвата «Русского лото». И вскоре придумали совершенно невероятную комбинацию…
У нас в «Милане» работала семья Барановских. Василиса была главным бухгалтером и юристом фирмы, а ее муж, очень умный человек, занимался системным подходом к организации бизнеса и был заместителем директора компании. Оба являлись соавторами «Русского лото» и числились в заявке на защиту интеллектуальной собственности. Ну и, конечно, были в курсе того, как эта игра организована и сделана.
Отношения с Национальным фондом спорта развивались, и для того, чтобы подготовить договор о взаимном слиянии компаний, они попросили нас послать своего юриста в их офис. Поехала туда Василиса Барановская. Она действительно была неплохим юристом.
Тогда уже готовились постановления, запрещающие частные лотереи в России. Они должны были остаться только при Национальном фонде спорта, как монополисте на рынке.
Василиса пообщалась с Федоровым, и тот легко ее уговорил перейти вместе с мужем в его компанию, оставив концерн «Милан» и «Русское лото». Он посулил им очень большие оклады, роскошную квартиру, кремлевские льготы…
